Девяностые

В это десятилетие я вел поэтический дневник. В него попадали некоторые явления той жизни. Эти явления заставляли меня о них писать. Постепенно  дневник  превратился в поэму. С некоторыми  главами из нее я вас познакомлю. Они мне особенно близки.

Глава 6  "Духовный бомж"

С работы неспешно домой возвращался,
Идя мимо  серых стальных гаражей.
За рядом, что слева, дымок поднимался:
Хоть  глянуть-то надо, здесь нет сторожей.

И я заглянул, сразу поняв – напрасно!
Бродяжная жизнь там неспешно текла.
Порой нищета вопиюще ужасна, 
А здесь — в безнадёгу себя облекла.

Площадка. На ней костерок посредине.
Тренога над ним и кастрюля висит.
Такой закопчённой не видел в помине,
И в ней незатейливый ужин кипит.

Две женщины, трое мужчин полукругом
Сидели, угрюмо на пламя глядя.
Визит мой наполнил их взгляды испугом.
Один бомж смотрел, глаз с меня не сводя.

В сообществе этом он главный был, с виду,
Во взгляде его лишь тревога была.
Он будто  хотел мне сказать своим видом –
Компания наша вас, друг, не  звала.

И я им сказал: «Просто дым поднимался.
На всякий пожарный-ка, дай загляну:
А вдруг  от окурка  огонь  здесь занялся?
Я этот костёр вам не  ставлю в вину».

— Да мы  аккуратно, ведь ветра-то нету,
Нам,  максимум,  нужно ещё полчаса.
А можете  дать докурить сигарету?
Ну, просто живём, затянув пояса.

— Вот,  в пачке, возьмите, штук пять  ещё будет.
Конечно, курите, раз просит душа.
И пусть она в эти минуты забудет,
Что жизнь сводит счёты и мстя, и греша.

Ведь,  в сущности, нужно для счастья-то мало:
Ну, вот например, как сейчас — закурить.
Иль корочкой хлеба и ломтиком сала,
Рюмашку махнув, неспеша закусить.

— Да верно вы молвите: надо-то мало,
Но малость у каждого в сердце своя.
Кому-то лишь надо, чтоб солнце вставало,
Другому — не хватит всех благ бытия.

По мне: был бы жив и здоров, да и ладно,
А всё остальное  — уж как повезёт.
В сценарии жизни всё мудро и складно,
Душа его наша порой не поймёт.

— Простите, конечно, из слов ваших значит,
Что этот сценарий вам всем справедлив,
Но парус удачи вдали не маячит —
Лишь этот-то факт и реально правдив.

— А мы не в обиде, хоть живы остались.
А всё остальное, поверьте, – пустяк.
Сумели сбежать и два года скитались —
Такой вот в судьбе злополучный косяк.

Мы чёрных риэлторов жертвами стали,
Квартиры им наши по нраву пришлись.
И враз мы живыми мишенями стали,
Те парни за нас очень жёстко взялись.

Ума нам хватило бежать без оглядки —
У всех ведь сидящих здесь нету родни.
И возраст солидный  — играть поздно в прятки,
И так вот в скитаньях идут наши дни.

— А что же вы в органы не обратились?
Они же обязаны нас защищать!
— На нас недоверчиво там покосились:
Мол, сказки не надо, друзья, сочинять.

Смекнули мы быстро – одна шайка-лейка,
И органы с нашей бедой заодно.
Судьба ведь индейка, а жизнь-то — копейка,
От тех и других залегли мы на дно.

В бега подались оттого, что узнали,
Что стали такие, как мы, пропадать.
И тех стариков ведь почти не искали —
Ведь некому было за них хлопотать.

По слухам, их просто в лесу убивали,
Квартиры — в продажу, в карман — барыши.
У нас паспорта тогда тоже отняли,
И мы могли сгинуть в таёжной глуши.

Не стали мы ждать этой участи мрачной,
В бега подались. И с тех пор мы в пути.
Идею  ту все мы считали удачной,
Иначе бы жизни нам всем не спасти.

— Невесело, братцы,  печально  однако.
Куда ж вы теперь, и как будете жить?
— О нас не печальтесь – да, здесь не Монако,
Но главно, что сможем сейчас покурить.

— Удачи вам всем, пусть она к вам прибудет
Прекрасною шхуной по морю судьбы.
И пусть она счастье  в сердцах вам разбудит,
Для вас в её трюмах благие дары.

— За доброе слово спасибо – приятно!
И вам в счастье жить, никогда не хворать.
Пусть всё у вас будет и ровно, и складно,
И чтоб не пришлось никогда горевать…

Я дальше пошёл. В голове все крутилась
Назойливо мысль:  чем на них я похож?
Хоть сравнивать с ними себя не хотелось,
Но чем-то, по сути, я с ними был схож.

Ах да, я ведь тоже живу без прописки,
Но только духовной, уж как ни крути.
Да, жизнь поместила меня в эти списки,
И я всё скитаюсь, и я всё в пути.

Мой дом с молотка был безжалостно продан,
Остался в душе тяжкой горести груз.
Пусть нет его нынче, но я ему предан —
Мой дом звался просто — Советский Союз.

Риэлторы чёрные рьяно старались,
Ведь там, где сверхприбыль — мораль ерунда.
И принципы с совестью тут же попрались:
Остаться без дома — большая беда!

Ты витязь былинный  — стоишь на распутье.
Налево пойдёшь — ложь большую найдёшь,
Направо — цинизм и предательства прутья,
А прямо — скитанья на век обретёшь.

Душа, выбирай! Как нам двигаться дальше?
А может быть жребий  нам бросить сейчас?
Пусть рядом и дальше ещё много фальши —
Наступит, ей Богу, и истины час.

Бояться погибели нам неуместно.
Не факт, что Земля — твой конечный приют.
Ты Бога частичка,  и если уж честно, —
Мне мысли такие надежду дают.