Бойкот

   Сколько было у меня учителей! Некоторых я не помню вовсе или вспоминаю изредка. Но вот одну учительницу забыть никак не могу. Всю жизнь чувствую вину перед ней…
. Звали её Матрёна Ивановна.  Она вела  у нас  математику. Пожилая женщина с седыми волосами, забранными в пучок на затылке, она всегда ходила в строгом синем костюме и белой блузке. Зимой  накидывала на плечи пуховый платок.  Всегда подтянутая, очень строгая к нам, ученикам, она  не терпела  халатного отношения к своему предмету. Мы, ученики  седьмого класса, недолюбливали её и всякий раз старались сделать ей какую-нибудь пакость: то заявляли, что ни один из нас не  смог сделать домашнее задание, то вставляли в патрон лампочки промокательную бумажку, и урок отменялся из-за темноты в классе, то прятали мел, чтобы никого не вызвали к доске… В общем, много -много мелких шалостей. Но что бы мы ни делали, Матрёна Ивановна никогда не сердилась, не поднимала на нас голос, не ходила жаловаться директору школы. А это ещё больше подхлёстывало нас…

   Однажды, когда Матрёна Ивановна принесла проверенные контрольные работы, большинство ребят,  недовольные, как нам казалось,  поставленными,  заниженными отметками, ре-шило объявить учительнице бойкот. Получилось довольно зло. Пока Матрёна Ивановна в конце урока собирала свои учебники в сумку, все ребята вышли в коридор, а двери класса закрыли на ключ. Нет, никто не остался у дверей,  все спокойно пошли в кино, благо, кинотеатр находился почти рядом со школой.

   Через два часа, вернувшись в школу и открыв класс, мы с  удивлением увидели нашу Матрёну Ивановну  сидящей за учительским столом. Она даже не пыталась стучать в дверь, звать кого - то на помощь. А ведь мы могли уйти из кинотеатра домой, так и не придя в школу в этот день... Эта мысль и сейчас мучает меня.
На следующий день вместо Матрёны Ивановны  в класс пришёл директор школы, который тоже был учителем математики. Не спрашивая ни о чём, он стал вести урок. Один из нас, не выдержав неопределённости, спросил:
-  А где Матрёна Ивановна?
-  Она заболела.  Пока уроки буду вести я, - ответил директор.
Вначале мы было обрадовались, что какое - то время не будет не-любимой нами учительницы. Но чувство вины стало тяготить нас, и мы решили навестить Матрёну Ивановну. В те времена было принято навещать  как заболевших учеников, так и учителей.

   И вот мы у Матрёны Ивановны дома. Чувство вины перед учительницей усилилось, когда мы увидели её, такую беззащитную, лежащую на кровати. Как- то само собой получилось, что мы, не сговариваясь, перебивая друг друга, начали извиняться перед ней.  Матрёна Ивановна не стала ни  упрекать нас, ни читать нам нотации, а просто кивнула головой в знак прощения.
В комнату вошёл пожилой мужчина. Оказалось, что это  муж на-шей учительницы.
- Так вот вы какие, ученики моей Матрёны Ивановны! Спасибо, что пришли навестить больную. Она это заслужила. На фронте всё мечтала вернуться в школу. Очень уж любит детей. Своего - то сына потеряла во время бомбёжки, а других детей нам бог не дал. Схоронила сынка,  сама пошла на фронт. И знаете, кем она там была? Ни за что не догадаетесь!
Наверное, медсестрой? – спросил кто-то из ребят.
_ А вот и не угадали! –  воскликнул весело мужчина. Снайпером. Да ещё каким!
 
   Он вышел из комнаты и вернулся, держа в руках  два ордена Красного знамени.
Мы глазам  своим не могли поверить. Наша математичка, наша Мотя, как мы её называли за глаза,- герой войны?!  А мы так обижали её… Кто мы после этого?
Уходили мы  от Матрёны Ивановны молча, с поникшими головами.