И нерон, и сталин

И НЕРОН, И СТАЛИН
И НЕРОН, и СТАЛИН писали стихи,
и стихи их были до того глубоки,
очаровательны, что в музеях
вешались мыши, на стих глазея,
тря о кровавые глазки свои
рифмы тиранов: свои, не свои! 

Власти, гетер и сестерций навалом!
Что им, читатель, еще не хватало,
что там такое таилось в стихе,
в слове всего лишь, небесном цветке,
что угрожало покою тирана?
Лижет собака коросту Корана
и не виляет облезлым хвостом.
Слёзы текут, и листается том.

Площадь. На  площади цезарь и ноши.
Хлопает раб в обезьяньи ладоши.
Хлопает поп и девица с бельём.
Хлопают флаги в оконный проём.
М. развернула ко мне опахало
и улыбается кисло и вяло.
Если её ещё можно купить
(утром убью!), то (как хочется пить!)
как мне привлечь интерес и любовь,
(аплодисменты, как листья на кровь)
к цезарю, слову его, его льну
мысли. Жара! И в жаре я тону.
Мало нам власти над злом и страною.
Нам подавай ещё власть над душою.

Что они, суки, находят в поэтах?
Всех перебью, перевешаю летом.
Завтра же утром отправлюсь по Нилу,
всё расскажу золотым крокодилам.
С ними наплачусь и с ними напьюсь.
Опиум веры меняю на грусть.
Опиум веры…  Ответь мне, Тацит!
Подпись. Твой цезарь.
Твой маленький Тит.
1989-2000