Капитан был прикован к судьбе корабля

Корабль прикован был к судьбе,
и капитана, и к своей, Зевс ужас с молнией метал,
на океан без дна, глубокий, корабль прошёл сквозь ураган,
вздохнул устало капитан, душой своею одинокий,
корабль сей к берегу стремился,
скиталец вечный, из морей, причалить к берегу скорей,
и встать на отдых у причала, в бортах весь ржавый был метал,
о прибыл в гавань назначения, но здесь его никто не ждал.

Был порт как будто не жилой, друзья - суда погибли все,
остовы нескольких лежат, на старой отмели - косе,
он лишь один из всех живой, жизнь потеряла всё значение,
и якорь выпал вдруг из клюза,
душе служивого не в мочь, сдержать уже страданий груза,
старик слезы не удержал, уже не видно никого,
из корабельного союза, и свет померк, настала ночь,
скребло желание одно: в трюм вылить весь последний грог,
залечь на борт, уйти на дно.

Шторма ведь выдержал он все, ненужность выдержать не смог,
вздохнул старик в последний раз, душа беззвучно закричала,
(давно душой он стал угрюм) и ходовой огонь погас,
швартовый вдруг порвался трос, исчез и вахтенный матрос,
ведь лайнер списан был давно, вода уже ворвалась трюм,
корабль устало лёг на дно, у стенки пирса, у причала.

Судьба известна капитана, не смог он выдержать ненужность,
он занемог, и слёг с тоскою, в свою гражданскую кровать,
болел он долго, тяжело, потрёпан службою морскою,
и изменил свою наружность, иссушен горькою тоскою,
и как корабль, где кэп. был Бог, тихонько начал умирать,
ненужность выдержать не смог, он жил лишь моря только для,
и капитан прикован был, к судьбе родного корабля,
в утро прекрасное одно, старик вздохнул в последний раз,
и как его родной корабль, ушёл стремительно на дно,

Как  много  "пахарей" морей, домой торопятся скорей,
их вовсе мало в порт, пришло, на здесь поддержки не нашло,
здесь был конечно злачный грог - предложить чай никто не смог.