Экспертиза. Глава 3

Глава 1 http://stihi.ru/2022/09/16/4129
Глава 2 http://stihi.ru/2022/09/17/1905

3.

– Рафаэль Аббясович, так я могу сообщить владельцу, что сделка завершена?
В минималистически-элегантном, с аквариумом в полстены офисе олигарха Нугманова Николай был уже второй раз, поэтому на рыб не отвлекался, сосредоточивался на хозяине, пухлая фигура которого гораздо уместнее смотрелась бы перед казаном с горой плова на каком-нибудь восточном базаре.
 
– Торопиться не будем, Николай… э-э… Александрович. Мой дед говорил, что спешка нужна при ловле блох, и то, когда их больше двох. Вот так говорил мой дед, мудрый человек. Давно говорил, я ещё мальчик был. Я деду верил, никогда не спешил, всё всегда проверял. Поэтому теперь могу большие деньги платить.
На каком языке, интересно, слышал юный Рафаэль эту диковинную поговорку, подумал Карпенко, не забывая понимающе кивать олигарху.
Прищуренные восточные глаза Рафаэля Аббясовича между тем внимательно, строчка за строчкой изучали сертификат подлинности скрипки, которая лежала в открытом футляре тут же на столе.

– Значит, эта экспертиза гарантирует, что скрипка не поддельная?
– Если уж Петрановский сертификат подписал, никаких сомнений быть не может. Его мастерская – последняя инстанция. Все хоть сколько-то интересные инструменты через Петрановского проходят. Как у нас говорят, Страдивари, конечно, круче, но он даёт заключение только при личной встрече.
Нугманов улыбнулся краешком рта, как человек, ценящий тонкую шутку.
– Всё же любопытно – на основании чего устанавливается подлинность? Я ведь в скрипках ничего не понимаю, поэтому, разумеется, доверяю уважаемому специалисту, но некоторые формулировки – они здесь очень расплывчатые. Такие, знаете, туманные.
– Эксперты все так пишут, во всём мире. Традиция. Если сам свечку не держал двести лет назад, когда скрипку делали, то обязательно будет вот это «с большой долей вероятности» или там «данные особенности позволяют предположить» и прочее в том же духе. Вы не волнуйтесь. Параметров множество, там и толщины дек, и рисунок эфов, и углы… – тут Карпенко постарался быстро покинуть зыбкую для себя почву, – но главное – опыт, а он у Петрановского о-го-го какой. И ещё родной этикет. Это наклеечка там, внутри, на нижней деке, я вам в прошлый раз показывал. Петрановский как его рассмотрел, аж затрясся. Бумага, шрифты – всё чётко. С этикетом очень повезло, что сохранился. Считай, с паспортом скрипка. Нет, даже лучше – со свидетельством о рождении. Поэтому и денег за неё столько хотят.
– Да, денег хотят много, – Нугманов осторожно вытащил скрипку из футляра. – Свидетельство о рождении – это вы красиво сказали. Посидите пока здесь, Николай Александрович. Я всё-таки ещё кое-что посмотрю. Доверяй, но проверяй, да? Посидите. Кофе вам? Чай? Или рюмку коньяку?

От коньяка Карпенко отказываться не стал. Олигарх со скрипкой и сертификатом исчез за незаметной боковой дверкой. Николай развалился в кожаном кресле и хмуро уставился на плавающих за стеклом рыб. Что ещё можно проверять после подписи Петрановского? И что у него там, за дверью – лаборатория, что ли? Тут же зашевелились подозрения. Вдруг вернётся без скрипки? Или подменит? И то, и другое было, разумеется, абсурдом, но неприятное чувство не оставляло.
Скрипка, конечно, не может быть подделкой, Петрановский такое никогда бы не подписал. А вот сам этот Рафаэль… Николай вспомнил рассказы о неких кавказских бандитах, которые тоже интересовались искусством, давно, в советские ещё времена. Подробностей он по молодости не знал, но кончилась эта история как-то плохо.
Рюмка опустела. Он поискал глазами бутылку – она была у дальней стены, на модернистской консоли из цельного оникса. Как тут принято, можно себе ещё налить или нет?
 
– Ещё коньяку, Николай Александрович?
Улыбающийся хозяин бесшумно подходил к аквариуму. Николай тоже заулыбался сконфуженно, как школьник, которого учитель застал за подглядыванием в классный журнал.
– Да вы не стесняйтесь, давайте-давайте, отметим моё приобретение.
Заметив, как при этих словах блеснули у Карпенко глаза, олигарх расхохотался.
– Волновались, да? Вижу, что волновались. Но… – он выразительно развёл руки, и Николай невольно отметил, что скрипку он держит уже по-хозяйски уверенно, – я никогда не спешу, никогда. Пока всё не проверю, до последней мелочи, не успокоюсь. В скрипках я, может, ничего и не понимаю, но как подделывают документы разбираюсь хорошо, – тут Нугманов со значением посмотрел гостю в глаза, давая понять, что его прошлое гораздо богаче, чем тот может себе представить. – У меня, как и у уважаемого эксперта, есть свой опыт. Одна голова хорошо, а две лучше, да?
– Вы что же… проверили этикет?
– Да. И он – подлинный. Давайте выпьем за подлинного Санто… э-э…
– Санто Серафина, – в восторге подсказал Карпенко, и коньяк показался ему гораздо вкуснее, чем вначале. – Так я могу написать владельцу?
– Пишите.

Может, аппаратура там у него какая-то хитрая, мимоходом подумал Карпенко, лихорадочно набирая текст в телефоне. Надо же – Петрановскому не доверять! Но неважно. Главное – сделка закрыта, и таких процентов он ещё никогда не получал.
– Я, Рафаэль Аббясович, со своей стороны… я… ну… поздравляю! Вот от души, ей-богу! Чтобы такая скрипка всплыла, это, знаете, какая удача! Это, может, раз в жизни! Сейчас ведь не то что в девяностые, тогда, говорят, на чердаках такое можно было нарыть… А тут он сам на меня вышел…
– Кто? – мягко спросил Нугманов, доливая коньяк в очередной раз опустевшую рюмку собеседника.
Николай чувствовал, что слишком разболтался, но теперь скрытничать было незачем.
– Да это странный такой персонаж… Как о нём говорят – то ли мастер, то ли художник…
Нугманов с вежливым интересом поднял брови.
– Ну да, он в своё время и скрипки делал, и живописью занимался, он любимый ученик был этого… как его… в общем, в Третьяковке его картины… А потом мастерскую бросил, уже лет десять живёт где-то в глуши, не знаю, что делает. Может, картины рисует. Скрипку эту он, думаю, из Италии тыщу лет назад привёз. – Николай с чувством вздохнул, ему хотелось обнять весь мир. – Нет, это сказка, сказка просто, что решил продавать! Повезло нам… то есть, вам, Рафаэль Аббясович!
– А знаете, Николай Александрович, вы меня заинтриговали. Вы меня свяжите с этим человеком. Картины меня тоже интересуют.


4.

Фомин сбил снег с валенок, вошёл в холодные сени. Постоял, обводя глазами привычный беспорядок вокруг, посмотрел на круто уходящую вверх лестницу в мастерскую. Кривая улыбка изогнула его губы. Он двинулся было дальше, в натопленное тепло, но вдруг остановился, осторожно прислушался и юркнул в крошечную ванную...

Продолжение: глава 4 http://stihi.ru/2022/09/19/1932