поэма Детство

Поэма «Детство»

Лето.

В одном чудесном городке,
Где мир, как верный пес на поводке,
Я мостик времени и света
Уж не разрушу никогда.
В простой квартире теплым летом
Расслышать можно голоса: 

- Бабуля, я пойду гулять!
- Oт дома далеко не уходи.
- Ага, не убегу уж, не волнуйся!
А день все мялся у двери,
И в озорстве он мне союзник.
Зачем идти? Хочу лететь!
У птичьих песен лишь одно название -
«Любуйся!»

По лестнице спуская велик,
Я тайничок свой подобрал:
Он в фантике из-под конфеты,
Уж вряд ли кто-нибудь поднял.
Там пяточек мне на жевачку,
Который я у матери так мастерски украл.

Чудесный двор и столько солнца!
Запрыгнув на железного коня,
Въезжаю в мир я, светлый, новый.
Коленки все в зеленке
И порваны ладони.
О, обезьянье детство, пощади меня!

Есть пять минут
И ни минутой больше. 
Через аллею, по дороге,
Через дворы, где воздух рваный,
Где великаны и пройдохи
Руками ловят ветер пьяный.

Туда я мчусь к одной палатке,
Ее торчащие заплатки
Приклеены к ней навсегда. 
- Вот два рубля,
Жевачку, эту!
Изображена на ней комета,
Пришелец клевый и наклейка,
Где иноземка вся раздета -
Слюною если потереть. 

Ну все, нет времени,
Сейчас бабуля двор охватит взглядом,
А там давно и нет меня!
Я прыгнул на железного коня, и ход свой набираю,
И только-только отъезжаю,
Слетает цепь. Ну вот беда -
Типично для фортуны колеса. 

Быстрей, быстрей, не крутится педаль,
Ты не забудь вздохнуть, все давит,
Куда потяжелее, чем свинец и сталь.
Мура цветет по телу, почки распускает,
И вечность вдалеке кричит:  «Айда!»

Все стало медленно.
Бежит она,
Посланница мамаши,
Приносит хлеба в дом, крупу для каши.
Глаза горят, и нет на ней еще печати красоты.
Но почему сейчас? А кто же знает?
Ведь время для любви не выбирают,
Ты для нее всегда на ты.

Она. 
И я.
Она бежит, а я стою. 
Она летит,
А я тихонько в сторону пою.
Сейчас меня домашние поймают.
Кто хочет получить ремня?
Хотя сейчас это не важно.
На раненом коне пацан,
Она прекрасна и чуть старше,
Она не смотрит на меня.
 
Ох, если дали б шанс ей показать, кто я такой,
Что у деревьев нет преград перед до мной,
Что у березы на аллее,
Где не было ни разу грязного шнурка,
На высоте, где только ты и я -
Нам облака рассказывают тайны.

Приди хоть раз и
Лицезрей, как я лечу воробушком с качель:
Я дальше всех, я выше всех!
Врага прижгу рябиной горькой   
Со ста, да хоть с пятьсот шагов!

А если б велик был готов,
Я б встал на руль,
И все б открыли рот, как в цирке,
И зал уже ликует и ревет,
Подал на ход… Молчание. Та-дам. Аплодисменты!
Узрей прекрасные моменты!

Не слышит ангел за окном.
Решетки пыльные нам не преграда,
Один лишь взгляд твой для меня награда.
Прощай! Накинул цепь я на коня.
От рыцаря лишь только
Дырка в сердце от копья.
И больше ничего.

Теперь я точно опоздал.
Въезжаю медленно во двор,
Там бабушка стоит:
- И где ты был?
Я был разбит!
А говорят, что детство это радость.
- Я был не далеко…
- Домой.
- Но я уже большой!
- Домой!

Проигран бой, но не война.
Загнал я на балкон железного коня,
Жевачку зажевал, и вдруг с наклейки
Инопланетная злодейка
Развратно помахала мне клешней.   


Осень. Часть первая.

Лежу в сырой могиле,
Я спрятался от вас.
Меня похоронили,
Я сам им дал приказ 

И жду момент проснуться.
Тяжелая листва.
Вдруг трупик улыбнулся 
На смех и голоса.

Чудовище на сцене,
Весь в ветках и листве:
- Щас догоню, бегите детки,
Поймаю и закрою в клетку,
И упокоитесь во тьме!

Мой серый день.
Мелькают порванные куртки,
За гаражами курятся окурки,
Их хватит и тебе и мне.

Священный дым и лимонад «Крем-сода»,
В слюнях все горлышко его.
Мы породнились с небосводом.
А небо серо, по-осеннему мертво. 

Подхватываю самодельный мяч,
Забрасываю его на на будку.
«Давай достань, залезь, трюкач».
А как залезть -  я помню смутно.

И вот уже я наверху. 
Я возвышаюсь над толпой,
Мяч над собою возношу.   
Ревет толпа, кричу: «Спокойно!
Держите божию искру!»

Дождь оросил святую землю. 
Я встал на край, и вниз лечу. 
Но не сегодня я умру -
Земля ладони мне протянет,
И снова лягу спать я
В мягкую листву.


Осень. Часть вторая.

Подъем! Сознание сырое,
И сколько можно тихо спать.
Долой убогую кровать,
Здесь обойдемся запятою.

Себе на страх и риск родители отправили меня
Через дворы, чрез спящий дом,
Прогулку совершить с ведром. 
Не спит гулящая листва.

Уже почти двенадцать, темно, хоть глаз коли,
Лишь золотые лужи смотрели из земли.
Сегодня так особо таинственна луна,
И только лежебока с кровати никуда.
А мне не разрешают гулять в столь поздний час
Чего-то я не знаю...
Что спрятали от нас?

Я подхожу к помойке,
И не подняв ведра,
Смотрю на небо, звезды,
На трон взошла луна...
Как вдруг из бака в небо
Выпрыгивает нечто:
Огромное, лохматое,
Увечье для сердечных.

Смертельно испугавшись,
(Не выбросив ведра)
Назад я пячусь, подогнув коленки.
Собака или зверь - мелькнула тень вдоль стенки
Куда-то во дворы, овражности ума.

И голые деревья меня в ту ночь спасли,
Они явились садом, где тихо, ни души,
И только пошатнулся дряхлеющий забор.
А что же за забором? Куда бежать, где дом?

Мне ночь раскрыла карты в игре своей безумной,
Но мне уже не страшно, я обо всем подумал.
Ночное приключение, экстерном стали старше,
Безумное влеченье и зверь хвостом вилявший,
Мне подарил свободу от возраста немого.
Закрыв глаза, я режу тьму,
Бегу! Попался бестолковый...


Пришел домой - там слезы.
Я получил сполна.
Вопросы, крики, ссоры,
А в мыслях все одно -
Стояло у порога  целёхонько ведро.

Там было еще много прекрасного в ту ночь:
Фонарь, светящий в небо, разбитое окно,
Толпа хмельная, монстры, устроив карнавал,
Смеялись, пили водку и кто-то танцевал.
Так вот она какая, ночная суета!
Скорее бы стать старше,
Я б никогда не спал.

А где-то тихо бродит голодный дикий пес,
И утром солнце всходит,
Кидает ему кость
И прячет сына ночи
В свой сумрачный погост.


Зима.

Скорей, друзья, я не могу,
Вы у подъезда подождите!
Бардак, воскресная обитель,
Ледянку только прихвачу.
 
Пластмасс, линолеум, картон -
На горку весело идем.
Родитель строгий отпускает неохотно,
Но утро, нежная зима, суббота -
Сильней сурового отца.

А мать посмотрит мимолетно, подумает
И выдаст термос  с чаем.
И трав душок нас будто разлучает,
Дверь хлопнула, и нет меня.

Мы паровозиком летим, я у руля,
Ответственность большая -
Деревья и зевак я объезжаю,
Трамплин - и в небе паровоз,
Качается звезда.

Внизу горы раскаты смеха
Влетают радужными змеями нам в уши,
И сопли затекают в рот,
И от снежка румянец яблочком на коже.

Боже! Опять!
За что? Я не хочу!
Ну, с муками наш брат уж не пойдет к врачу,
И если б знать, что все когда-нибудь пройдет...

Она.
И я.
Тот летний ангел,
Что в магазине хлеба маме покупает.
С того мгновенья мы, конечно, виделись немало, но
В любви я, к сожалению, калека.

И слово спряталось, ты не найдешь его,
А если ты еще сундук откроешь и не тот,
Пандоры ящик те покажется конфеткой!
Постарше пацаны сказали бы:
«Послушай, детка»,
А я о чем-то бормочу, все мысли кувырком.

Куда она? На паровозик!
Вот шанс ей показать, кто я такой!
Но Дима рыжий, что по-старше,
Прыжком за руль и был таков.

Пока я думал, что и как,
Состав уж тронулся. Дурак!
Ну нет, пусть я умру иль стану гадом,
Но этот день я внукам расскажу,
Посторонись, и парня взглядом
Я скинул резко на ходу.

Вагон последний, я за ней!
Обнял её, мы едем вниз.
Все было быстро -
Быстрее, чем быстрей,
Но на года запомнился мне тот момент.

Внизу пришлось мне отпустить её.
Она ушла, я оглянулся,
Ищу друзей, а никого.
Смеркалось.

Пошел домой, иду, мне грустно,
Еще и мокрый до трусов,
Еще и Дима, мне несносный рыжий таракан,
У ангела небрежно саночки везет. 
Они болтали, она смеялась,
Их тени тихо удалялись,
И все тут было решено.
 
А я стоял у вечного огня и плакал... 
Зачем притворная игра?
И если я сейчас умру - не страшно,
Огонь испепелит меня.

А что огонь, еще и вечный?
А вечность, это сколько без тебя?
Улыбка лодочкой прогнулась,
Сказал себе я тихо:
Вечность - это я!

Беру я снега ком, в огонь кидаю,
Огонь шипит и снова пламя.
Ну, так давай уже, умри!
Еще ком снега и еще,
Еще один, еще, еще...

И все.

Потух огонь. Победа.
А не такой уж он и вечный. 
Горел он в старые года,
Когда еще и не было меня,
Когда еще и не было бабули,
Когда в бою одно копье,
Не пули,
Могло на блюдце славу принести.

И люди, обезьяны, пещеры, динозавры,
И больше не цветет сей вечности цветок.
Пещеры, динозавры и люди, обезьяны,
И копья, а не пули, и не было бабули… Бабули?!

Холодный пот. Водоворот и ртути водопад.
Зачем я выпил злости яд?
Бежать как трус, я не преступник, я клянусь!
Враг вечности и жизни.
Я не бежал так никогда,
Тот страх запомнил навсегда.
А санки брошены у вечного огня -
По ним поди найдут меня.
Дурак!

Сегодня я ни спать, ни говорить не буду.
Чернеет и чернеет ночь,
А утром встать уже невмочь,
Ликуй, погасший в вечности цветок -
Садовник глупый занемог.

Болею я, температура.
Я краем глаза фильм смотрю
Врачиха старая:
- Простите,
Ничем помочь я не могу,
Пусть полежит еще денек,
Звоните.

Как быть, когда ничто не помогает?
И только жизни опыт тихо знает
Другую сторону, которой нет -
Иконы дверью нам послужат.
Святой водой младое тело окропили,
Прохлады мимолетны поцелуи,
Покорные слова молитвы.
И сон, который я не помню
И явь, которую люблю.


Весна.

Большими делами,
На долгие года,
Красиво-бедно жить
Умели единицы,
И часто в детстве дом мой
Лицезрел милицию.

Давно я понял сей расклад -
Что я ребенок милый, недалекий,
Но только тихо, это всем не надо знать!
О, вечная игра, товарищи в погонах - шах и мат.

Пока бабуля с мамкой чаю господам,
Прабабушка Мария тихим шагом
Наган отца из тайника себе за пазуху укрыла,
Я - отвлекать мента.

 - Смотрите сколько у меня игрушек,
И пистолеты прямо как у вас!
Но пули правда, ну не сталь - пластмасс.

Бабуля черепашьим шагом за порог
Снесла оружие в сарай.
И ничего фуражки не нашли,
За что могли бы зацепиться.
Да, бабушка стара, но ловко держит спицу!
За много лет став жизни мастерицей,
Ведь на покой ведет лишь легкая рука.

А вы, товарищ мент, уж извините,
Не торопитесь да на пьедестале рядышком стоять,
Попейте чаю, сядьте на кровать.
Я шашки принесу -
Вам рано с нами в шахматы играть.

Но если честно, до побед
Мне дела нету.
И можно ли назвать это победой?
В гостях бывали часто ссоры, беды,
В слезах подушка, жесткая кровать... 
Ну что ж, не стоит унывать!

Тем более, что за окном весна!
Она уже танцует в легком платье,
И слезы радости летают,
Капель симфонию играет,
Ей ноты прилетают с юга,
Зима глазами смотрит вдаль.
Прости нас, сонная подруга,
Тебе достанется печаль.

Ну все, ну грусти, седая,
Мы все когда-то увядаем.
Смотри, как побежали ручейки!
Я знаю, что тебе не интересно,
А ты попробуй, лодочку пусти!
Какие ставки, господа?
Во фраках все, и в сапогах резиновых, конечно.
Нам не понять пищанье моды грешной,
Не жалко мне - бери, фарси!

А корабли!
Бумага гнется, уголок к углу -
Мне бабушка во всем там помогала,
Но моряков я сам почти что сделал -
Она карандашом нарисовала, а я ножом придал им тело.

Теперь я будто сам в той лодочке плыву.
Её не стало. Я пристальней смотрю в толпу -
Черты знакомые, я в поиске усталом.

Дан старт, я не готов!
Корабль мой, не потони,
И люди словно моряки,
Бумага так легко размякла.
Бегу я рядом, палкой помогаю,
И не сдается храбрый экипаж,
Но

Ручей он есть ручей, он в лужицу впадает,
И нам картину открывает:
Но без тебя,
Где только я, кусочек неба и два картонных моряка.