Расстрел Маты Хари

Когда-то восхитившая Пуччини
Сейчас в пучине бедствий роковой.
Её ведёт растерянный конвой.
Невидимый шакал скулит по мертвечине.

Браслеты звонкие и бусы безвозвратно
С лодыжек и с запястий снЯты.
Исчезли ароматы мяты.
Имбирь, лаванда и орех мускатный –

Всё в прошлом. Только гордый вид
И взгляд прямой остался неизменным.
Рот чувственный ещё пьянит
Мистическим призывом незабвенным.

Что смерть?! Измена кажется страшней
Судебных обвинений и расстрела.
И коль возлюбленный забыл о ней,
Сопротивляться ни душа, ни тело

Не могут более. И всё-таки задор
Какой-то тайный чёртиком смеётся.
С невинной грацией шёлк чёрный платья льётся,
И дверь открыта в чёрный коридор.

Двенадцать стражников, робеющих солдат,
Готовых подчиниться приказаньям,
В ряд выстроились и стоят,
Взирая на уста, привыкшие к лобзаньям.

Она послала поцелуй воздушный
Смущённым воинам, успела.
Двенадцать выстрелов внезапно прогремело.
Один лишь взгляд суровый и бездушный

В неё вонзился. Остальные –
Глаза опущены и лица земляные –
Стреляли в воздух. Но один… свинцово безучастный,
Непробиваемый, бесстрастный,

Прицелившись, послал свинца кусочек
Ей прямо в сердце и без проволочек.
По плану всё, и гроб заранее сколочен.
Единственный  из всех был выстрел точен.