из неизданного 1008

На чердаке, покрытом пылью,
Средь паутины и старья
Из жизни тех, кто спит в могилах,
Оставив бренность бытия
И этот хлам под слоем пыли,
Что ждёт Вселенского суда,

Когда толпе слепых присяжных
Предъявят копии улик
О том, как чья-то биомасса
Жила, качая маховик
В часах, зажатых между рёбер
С табличкой "Нитроглицерин",

Под страхом: дёрнуться случайно
И разлететься на куски
Первопричинной протоплазмой,
Чуть спотыкнувшись об мостки,
Идя от бара до уборной
Над шаткой пропастью во ржи...

И смех и грех в одном сосуде,
Где было пиво только что,
Когда сосед, прикола ради,
Подсунул водки мутный штоф,
Пихнув под рёбра ржавый ножик
И взял Ваш имидж "на слабо".

А дама, что на вечер снята
При входе в грёбанный кабак,
В упор через лорнет взирала
И подавала скрытый знак,
Что всё прекрасно понимает
И будет где-то вечно ждать...

Тут вспыхнул свет из жерл софитов,
Спектакль замер полуфразой,
Бомонд, проснувшись, оживился
И стал на креслах ёрзать задом,
Вопрос решая: где отлить,
Или в буфет, за стойку сразу,

Толкаясь в узких коридорах
И непотребно выражаясь -
Открыть прокисшее Клико
И на хористок любоваться
В чернильно-матовых трико
Поверх невинности пропащей...

А я сижу в судебном зале,
Вполуха слушаю процесс,
Пытаясь вспомнить профиль дамы,
Что мне послала тайный жест,
Скрестив два пальца в складках юбки,
Когда в ребро ударил бес.