Прощание

Значит, было всё так: пришли они тихие-тихие,
Чуть подвыпивши мёрзлого лунного зимнего ладана.
Это ладно, терпимо, не то что твои луноликие,
Что протянут когтями до самого черного савана.
Значит, праздно шатались: здесь дел никаких и не чаялось.
Пообтерли лохмотья от снега, топтали ботинками.
А потом завели свои песни: в них что-то кокетливо каялось,
Между прочим шурша льдистым носом под тёплыми крынками.
От еды отказались. Шныряли глазами голодными
По словам, по делам, по душе с золотыми заплатами.
Будто что-то искали, заныривали в подноготную,
Отбрехавшись, пускались по кругу: видать, маловато им.
А к огню подходить побоялись. Ну, дело знакомое.
От огня же всегда возвращаются жуткие тени,
Возвращаются мысли, что прежде набили оскомину,
Возвращается боком холодным кусачая темень.
Ну, тоскливое время, гнилое, больное, бессменное.
И в колодец не плюнуть: без этого всё переполнено.
Было заполночь. Было примерно, наверное.
На часах наших, помнишь, вся жизнь паутинными волнами.
Холодало, сквозило и жирно теснилось за окнами.
Луноликие, знать, на свои вышли вечные поиски.
Как шальной, окунувшись в их мертвые скользкие локоны,
Лес стоял и смотрел и пугался от каждого проблеска.
Ну, у нас говорят, всё равно, всё едино, всё мнимое.
Понемногу пока удавалось держаться, корячиться.
Ветер будет дуть в спину: удачи, родные, гонимые!
Я оставил для кошки еды: ты проверь, она здесь до сих пор где-то прячется.

(2022)