Сказка для кота

Эту сказку я сочинила своему коту. Она мне понравилась. Ее еще дописывать, главное, как водится, в финале. Буду благодарна за отклики. Вообще, хороший задел для либретто мюзикла и я готова переписать, если найдется композитор.

Часть 1 Родственные связи
Амелия прибыла ко двору королевы Эвридики, но сразу во дворец не попала. Спросите – почему? Амелию отвезли в монастырь, который оказался изящным домом, мало похожим на обиталище отказавшихся от мира, разве что, расположенном глубоко в лесу, так что и не сразу найдешь. Так вот, одна из придворных дам Эвридики отвезла туда Амелию и сказала, что надо там побыть – пусть утихнут сплетни о герцоге Тома и Амелии.
Да, был такой – герцог Тома, брат супруга Эвридики принца Вилли. Значит, Амелию высадили перед изящными коваными воротами «монастыря», навстречу вышла изысканно, хоть и скромно, одетая женщина, назвалась настоятельницей и пригласила Амелию в дом. Амелия только что лишилась матери, ее оторвали от родного королевства и любимого человека, поэтому ей было все равно. Она ожидала, как минимум тюрьмы, а монастырь – это гарантия от пыток. В общем, Амелия вполне искренне устремилась в объятия настоятельницы, из них – в богатые комфортабельные покои. Сейчас в «монастыре» было мало обитательниц, все они обрадовались новенькой, поэтому Амелия, неожиданно для себя, попала в комфортное общество.
К Амелии приставили пожилую женщину, по манерам и вышколу – не меньше чем королевскую статс-даму, и она прониклась симпатией к Амелии. В первый же вечер, когда дамы собрались у озера в роскошном саду странного монастыря, где никто не молился и никто не постился, и одна из них читала вслух рыцарский роман, Амелия присоединилась к обществу и поневоле увлеклась умелой декламацией пожилой дамы. Потом был приятный сытный ужин, наилучшие пожелания и улыбки под теплыми язычками свечей, и Амелию окутала тьма.
Она осталась одна в своей роскошной комнате, - такой роскошной, о которой и мечтать не смела в своем королевстве. Ей хотелось спать. Догорал маленький камин, сучья уютно похрустывали, даже сверчок стрекотал в такт, -  вдруг вошла приставленная к ней дама и внесла стакан с подогретой водой и, поставив его на стол, проговорила: «Бегите отсюда!»
- Куда: - устало откликнулась Амелия.
- Бегут не куда, а откуда.
- Если бежать откуда, не зная – куда, попадешь в никуда, - медленно проговорила Амелия.   
- Ах, - женщина села во второе кресло, - если бы вы знали это, не очутились бы здесь.
У Амелии впервые шевельнулся интерес.
- Разве здесь плохо?
- О, что вы! Замечательно. Правду говоря, намного лучше, чем там, где я была.
- Где же вы были?
- Не важно, – дама встала, сухо проговорила, - если вашему сиятельству что-то понадобится, потяните вот этот шнурок. Я распоряжусь о служанке. Приятной ночи!
Женщина исчезла. Амелия заканчивала молитву, когда вошла кокетливо одетая девица и заявила, что она будет прислуживать ее сиятельству. Когда она ушла, Амелия легла в удивительно удобную, теплую и мягкую кровать и сразу уснула.
Несколько следующих дней были наполнены различными развлечениями: танцы, менестрели, чтение романов, прогулки по немыслимо красивому саду и просто пикники на берегу озерка, легкие, ни к чему не обязывающие беседы о погоде, природе, изяществе изогнутой виноградной лозы… Амелия отдыхала. Здесь так спокойно, жизнь – реальная, с ее острыми крючьями, подводными камнями и грозными чудищами из глубин, - эта жизнь обтекала дом-монастырь, никак не давая о себе знать, поэтому Амелии стало казаться, все, что было с ней до этого,  - дурной сон, нереальность, бред. А настоящая жизнь такая и должна быть такой: неизменно прекрасной, легкой, исполненной удовольствий и наслаждений. 
Амелия гуляла и одна и никто не нарушал ее прогулок. Она полюбила таскать книги из библиотеки монастыря и уноситься мыслями в написанное, что еще больше отдаляло ее от реальной жизни. За ней пристально следила приставленная дама, Амелия замечала это и не тревожилась нисколько. Вообще не испытывала никаких чувств. И это было прекрасно, потому что, не причиняло боли и не бередило ее раны.
Реальность вторглась внезапно, когда Амелия в своих одиноких прогулках попробовала выйти за ограду – моментально на ее пути встали несколько отлично вооруженных людей в кирасах. Не издав ни звука, они загородили проход. Амелия надменно потребовала освободить дорогу, но на них это никак не повлияло. Можно броситься на них и получить увечья, пронеслось в мозгу у Амелии, можно погибнуть, - а можно отойти, хотя это и постыдно, но я слаба.
- Вы одержали блистательную победу ,- серьезно и торжественно проговорила она и, круто повернувшись, пошла к дому.
Навстречу ей уже плыла настоятельница:
- Ах, моя дорогая, вам у нас так плохо?
- Что вы! – искренне воскликнула Амелия. – Я просто хотела пойти дальше,
- Пойти – куда? – настоятельница ласково приобняла ее и мягко подтолкнула к дому.
- Куда угодно, только бы выйти, - неожиданно для себя с жаром выкрикнула Амелия.
- Лучше тебе посидеть здесь на скамейке, скоро обед и ожидаются вкусные блюда, - весело сказала настоятельница. – А путешествие тебе будет, не волнуйся. Может, даже скорее, чем ты ожидаешь.
Амелия угрюмо уселась на скамейку. В общем-то, не все ли ей равно?
- Значит, не все равно, - убежденно сказала ее дама вечером, когда занесла неизменный стакан с водой на ночь, - если вы пошли за ворота.
- Мне ничего не надо там, за воротами, - растерянно сказала Амелия. – Я не стремилась и не стремлюсь ко двору ее величества королевы Эвридики. Здесь мне намного лучше, чем дома. И все же…
- И все же, - подхватила дама, - вы поняли, что это за место.
- Что за место?
- Это место, - не понижая голоса и немного с вызовом сказала дама, - вроде тюрьмы для провинившихся дам. Ее величество милостива и не сажает женщин в тюрьмы, если женщина знатная и провинилась при ее дворе, оказывается здесь. Ни одна из нас не знает, на какой срок, даже настоятельница, и некоторые никак не возьмут в толк, за что именно и провинились ли они вообще в чем-то. Опять же, безо всякой видимой причины они исчезают и проявляются в реальной жизни за стенами дворца, некоторые возвращаются и опять исчезают. За единицами приезжают из королевского дворца. За вами тоже приедут.
Амелия вздрогнула.
- И – что?
- А-а, вы уже боитесь, - покачала головой дама и молча ушла.
Часть 2
Наутро после веселого завтрака – одна из обитательниц рассказала анекдот и все смеялись ,настоятельница подозвала Амелию и тихо проговорила: «Идите во двор, вас ждут».
Амелия словно бы споткнулась, выровнялась, проговорила слова благодарности и послушно зашагала к выходу. У нее появилось такое чувство, будто в этом доме лучше держать свои чувства втайне ото всех.
Она вышла из дома и увидела карету и двух мужчин в темном, стоящих перед ней в почтительных позах. Увидев ее, они поклонились, один жестом пригласил Амелию в карету. Она оглянулась – никто не смотрел в окна, никто не выглядывал из дома. Будто так и надо. Стараясь сохранить невозмутимость, Амелия села в карету, двое запрыгнули на верховых лошадей, лязгнуло оружие небольшого отряда стражников, - и они покатили прочь.
Покружив по лесу, выскочили на широкий тракт, по которому катили долго, пока не свернули на узкую ухоженную дорогу и не остановились перед мрачного вида зданием. «Тюрьма» - подумала Амелия и не ошиблась. Двое в темном помогли ей выйти. Стараясь не оглядываться по сторонам и ничем не выдавать свой интерес (как и в карете – не смотреть в окна), она пошла с провожатыми. Вошли в просторную мрачного вида комнату. К ним вышел полный средних лет человек в таком же темном одеянии, увидев Амелию, низко поклонился и молча вышел. Скрипнула дверь – в помещение вошел отец. Двое в темном удалились. 
От неожиданности у Амелии подогнулись колени и она неловко поклонилась, чтобы скрыть внезапную слабость в ногах. Отец, которого она не видела несколько месяцев, побледнел, а в целом выглядел здоровым и даже довольным, если бы не колючий взгляд цепких глаз. Подойдя к ней, он обнял, прижал к себе, отстранил, усадил на скамью у окна, сел сам, взял за руки.
- Дочь моя, как я рад нашему свиданию! Ты хорошо себя вела в обители, там мне сказали.
Если Амелия и рвалась порыдать в объятиях отца об умершей маме, это желание моментально исчезло – кто знает, кем стал ее отец в тюрьме.
- Увидеть вас, ваше королевское высочество, величайшая ценность для меня и я благодарю ее величество королеву Эвридику за это свидание, - проговорила она.
Отец был доволен, его мысли кружились вокруг собственной персоны.
- Отлично, детка! Если дали свидание, значит, тебя позовут ко двору, где ты сможешь завязать отношения с влиятельными людьми, а они помогут отвоевать наше королевство, понимаешь? Я же не «королевское высочество» и даже не «высочество», меня лишили титулов.
- Вряд ли я смогу, - мягко сказала Амелия, - если бы Людвигсена, она обучена, а я….
- Научишься! – загремел он. – Уже научилась, если допустили ко мне. Тот же герцог Тома, он брат супруга королевы, его старший брат, принц Гохен назначен наследником престола и усиленно муштрует армию. Это шанс, понимаешь? Разве ты не хочешь стать королевой?
-  Я хочу сделать все для облегчения вашей судьбы, - подбирая слова, ответила Амелия. – Но я не хочу, чтобы вы питали иллюзии насчет моего влияния при дворе королевы Эвридики. Я являюсь заложницей, не более, и отношение ко мне соответствующее.
- Ничего, рассмотришься и сориентируешься, - увлеченно сказал отец.
- Конечно, я всегда к вашим услугам и в вашем оаспоряжении, как любящая и покорная дочь, - откликнулась Амелия фразой, почеркнутой из рыцарского романа. – Сейчас мне надо покинуть вас, с болью в сердце и с глазами, увлажненными слезами, которыми я орошу скорбный путь из этой комнаты, - добавила она, заметив в проеме двух сопровождающих в темном.
- Дитя мое! – патетически воскликнул отец. – Будь счастлива! И помни, о чем я тебе говорил.
И вдруг шепнул: «Завлеки герцога Тома – его армия нам нужна».
Амелия вышла, несколько раз обернувшись. Она помнила, как Людвигсена призывала отца не поднимать бунт и публично высказывалась против вооруженного восстания, как была взята под стражу на положении заложницы и как чудом сумела убежать по глупости сына любовницы ее отца, госпожи Ланды, которого отец готовил ей в мужья.
Пока шли к карете, Амелия вспомнила унизительный суд и приговор, и как королева Эвридика, сама возглавив карательную операцию, разоружила лучших воителей крошечного королевства и потребовала всего-то соблюдения вассального договора, как их мать выговорила для себя титул принцессы королевского достоинства (вице-королевы) в обмен на отказ поддерживать своего супруга и на согласование браков дочерей, Людвигсены и Амелии, с Эвридикой. Тогда же, вероятно, стороны оговорили брак герцога Тома на Людвигсене, потому что, приехав с Эвридикой в ее свите, он остался в их вассальном королевстве. Герцог Тома оказывал необходимые знаки внимания Людвигсене, но как-то сразу потянулся к ней, к Амелии, и они многие приятные часы провели в прогулках, беседах и развлечениях. Герцог Тома утверждал, что, даже женившись на Людвигсене – воплощенном послушании, воплощенной пунктуальности и скрупулезности, - он будет любить Амелию. Тогда-то Амелия и подписала бумагу о согласии стать любовницей герцога Тома в случае его женитьбы на Людвигсене. Если герцог Тома сейчас при дворе Эвридики, сможет ли Амелия совладать с собой? По пути от тюрьмы ей не пришлось делать вид, что не интересна панорама за окном, - Амелия была всецело занята своими мыслями. Брак Людвигсены и Тома расстроился из-за смерти их матери, жених Людвигсене будет подбираться с учетом ее статуса принцессы королевского достоинства. А герцогу Тома нет смысла стремиться к браку с ней, с Амелией, никаких выгод. Как она этого сразу не поняла?!
Отец…Втайне она мечтала о встрече с отцом, ждала ее, надеялась, что эта встреча облегчит ее тоску по маме, дому и сестре, пусть скучно-правильной, но такой родной и понимающей. Оказалось, отец тоже ждал ее – чтобы использовать в своих интересах.  И герцог ею играл, и отец пытается, и королева Эвридика, и Людвигсена, и даже мама. А она. Амелия, где она?! И чего она хочет?
Часть 3
Двор королевы Эвридики нельзя было назвать самым блестящим среди королевских дворов, но он был самым функциональным: все были на своих местах, все выполнялось четко и в кратчайшие сроки, все интриги вскрывались и заговоры не доходили до цели. Достигалось это просто: военные и слежка. Королева Эвридика, в отличие от других монархов и монархинь, сделавших ставку на военных, сочетала силу грубую и открытую с силой мягкой.
Она была необычной королевой. Эвридика росла под опекой своего дяди, получившего корону и трон после гибели ее родителей, короля и королевы, в строгости и в условиях жесткого диктата.  Она рано поняла, что поделиться своими переживаниями ей не с кем, так же рано воспротивилась традиционной доле «выгодного замужества», о котором ей чуть ли не с пеленок твердил дядя. Эвридика поначалу была замкнутой инстинктивно, затем – чтобы окружающие не ранили ее словесно, если не могли ранить телесно. Немного человеческого тепла ей принес учитель, написавший для нее несколько красочных книг по истории монархии, а также добившийся от дяди-короля согласия на уроки на свежем воздухе, прогулки и занятия спортом, в противовес религиозной муштре и танцам, пению, а также другим женским изыскам, которым Эвридику усиленно обучали чуть ли не с утра до ночи.
Эвридика почти никогда не бывала сама, кроме ночи, и она научилась выкраивать время ночью, чтобы поразмыслить. После того, как король разгневался на ее учителя за самоуправство, Эвридика впервые решила «что-то сделать». К наказанию себя она привыкла – как привыкла, не споря, принимать на себя вину, даже если не была виновна, и каяться перед дядей-королем. Король контролировал даже книги, которые она читала, ежеутренне за завтраком устраивал ей настоящий допрос, где Эвридике приходилось отвечать на зачастую коварные вопросы-«ловушки».   Выхода она не видела: дядя выдаст ее замуж , все будут думать, ах, какой заботливый, и начнется новая пытка: здесь пытают ее душу, а там будут терзать еще и ее тело. Для себя эывридика ничего бы делать не стала, но она испугалась за учителя – ведь он написал те книги для нее и подарил .чтобы порадовать! Учителя могла ожидать казнь, в лучшем случае – отлучение от двора. А у него жена и двое детей, о которых он как-то упомянул вскользь. Надо что-то сделать! Но что? Напрямую попросить у короля, она, конечно, может, но каковы будут последствия? Надо подготовиться, ошибка будет стоить слишком дорого.
Эвридика поставила одну из подушек на окно и представила, что это ее дядя-король. Предугадать его реакцию на ее мольбы было легко – он скажет, что лично на учителя не сердит, но учитель нарушил его королевскую волю и должен быть наказан. Возражения, которые Эвридика вполголоса бормотала, выглядели неубедительно. Вдруг ее осенило – как бы она восприняла эту историю, если бы была дядей-королем?
Эта революционная мысль так потрясла Эвридику, что она выскользнула из постели и бросилась раздувать огонь в камине, приплясывая от радости. Потому что, внезапно поняла, как спасти учителя.
Утром, за завтраком, дядя-король сам завел разговор об учителе, назидательно сказав, что подвергнет его наказанию и что такой человек не должен быть наставником принцессы. Сказав это, дядя-король застыл, как изваяние, сжал губы, ожидая возражений. Эвридика, скромно опустив глаза, попросила позволения говорить. Король нехотя разрешил.
- Ваше величество, - сказала она, глядя в чашку с чаем, - если бы вы в своей прозорливости не наказали учителя, я бы обратилась к вам с такой просьбой, поскольку господин учитель постоянно наставлял меня о том, что ни в коем случае нельзя нарушать королевскую волю, вашу волю, ваше величество.
Заинтригованный король шевельнулся в своем кресле.
- Однако, - продолжила Эвридика все тем же тихим покаянно-смиренным тоном, - наказать следует также и меня, ведь это я нарушила вашу королевскую волю.
- Нарушила, - откликнулся король, - и, надеюсь, ты понимаешь, как именно? Хоть в этот раз ответишь правильно или этот учитель тебя ничему не научил?
- Я не хотела учиться, - опустив голову почти касаясь чашки, еле слышно сказала Эвридика, - а учитель переживал за свое место и отважился на написание книг, ведь вы соизволили упомянуть, что проэкзаменуете меня. Таким образом, причиной проступка учителя стала я и наказывать надо меня.
Король отвернулся к окну и долго, невыносимо долго, молчал.  Затем сказал глухо:
- Я хотел тебе сказать это позже, а скажу сейчас, Эвридика. Ты – принцесса. Любой твой поступок, слово, даже молчание, влияют на судьбы других людей намного сильнее, чем слова, поступки и молчание других людей.  Судя по твоим словам, ты это понимаешь. Ожидаю, что с таким же пониманием и осознанием ты воспримешь мое решение по твоему учителю.
С трудом уняв внутреннюю дрожь, Эвридика сказала:
- Да, ваше величество. Я приму любое ваше решение.
Король бросил смятую салфетку на стол, что всегда служило сигналом к окончанию завтрака. Эвридика встала и поклонилась королю-дяде, получила позволение уйти и приступить к молитвам с монахинями, приставленными к ней для религиозного образования, и вышла.
После молитв, во время которых она обдумала утренний разговор и поняла, что допустила небольшую ошибку. Не надо было показывать дяде, что она поняла. Впредь следует быть скрытнее. Поблагодарив монахинь за уроки, она прошла из часовни в комнату, отведенную для обучения естественным наукам. Учитель был там.
- Ваше королевское высочество, - поклонился он. – Угодно будет приступить к уроку?
Она молча кивнула и села за стол:
- Господин учитель, прежде, чем мы начнем, хочу вас просить с завтрашнего дня увеличить уроки по геральдике.
- Расписание согласовано лично его величеством, - отозвался учитель и вдруг запнулся и продолжил медленнее, будто опасаясь спугнуть удачу, - с вашего позволения, я обращусь к его величеству с прошением.
Слова принцессы означали, что учитель будет жив и сохранит место. «Прячется за юбку ученицы, - вдруг с презрением подумала Эвридика, - рад заступничеству девчонки». И тут же укорила себя: да, она себя воспринимает как девчонку, но для него-то и всех остальных она  принцесса, племянница короля, стоящая ближе всех к королю и к трону. Как они могут видеть в ней человека, а не титул? Учитель попробовал – и что получилось? Ничего бы не было, если бы она не стремилась получить хоть немного душевного тепла, хотя бы и от него. Ее так грели его упоминания о доме, жене, детях, которых он любит, а не читает бесконечные нотвции! И вот к чему это привело.
Учитель остался при Эвридике еще на несколько лет, после чего король отослал принцессу в столицу крошечного государства, ставящуюся на весь мир рыцарскими турнирами. Там, в монастыре, она несколько месяцев завершала образование, пока ее не пригласили на рыцарский турнир. К тому времени Эвридика была полна мечтами о рыцаре, который ее освободит из монастыря. И когда она впервые в жизни попала на турнир, была ошеломлена и предвкушала радостное событие. Оно и произошло: победитель турнира принц Гохен при всех попросил ее руки. Принцесса вернулась в монастырь, утопая в мечтах, что заметила настоятельница. Призвав Эвридику во внутренний монастырский садик, где любила проводить время с книгой, настоятельница многозначительно сказала:
- Ваше высочество, обдумайте ваш брак.
Отказавшись отвечать на вопросы Эвридики, настоятельница услала ее. Эвридика ушла в дальний конец садика, устроилась на остатке давней то ли стены, то ли могилы и задумалась. Да, она хотела замуж, потому что, рвалась из-под опеки дяди-короля. А если бы она была дядей-королем? Почему он так настойчиво внушал ей одну судьбу -  замужество? С трудом овладев своими эмоциями, Эвридика вдруг поняла, что дядя банально устраняет ее от власти, получая королевство «на тарелочке». Эта мысль поразила ее как молния. Во-первых, ситуация была куда важнее, чем спасение от петли учителя (который на данный момент стал профессором). Во-вторых, она так ничему за эти годы и не научилась или отупела в этом глупом монастыре. 
Эвридика спрыгнула с камня. Она знала, что делать. Когда за ней прибыла свита принца Гохена, она покорно вышла к ним, дала себя довести до церкви, где ее ждал сам принц и – сбежала. Но настоятельница ждала ее у ворот монастыря, объяснила, что открыть их и приютить ее может только в том случае, если Эвридика согласится стать монахиней. Это, мол, единственный аргумент. Принцесса не удивилась, ей надо было имитировать мятущуюся глупышку – и она блестяще это сделала, настоятельница, поверила или нет, подыграла ей. Теперь можно встретить Гохена. Она развернулась к дороге и, когда показалась сначала свита, заявила, что будет говорить только с принцем Гохеном, ибо это дело касается только ее и его. Возражать никто не посмел. Принцесса дождалась потного и раскрасневшегося принца Гохена и дружески объяснила ему, что ее дядя-король хочет его одурачить, оставив без титула: взяв в жены королеву, которой в день совершеннолетия должна стать Эвридика, Гохен стал бы королем, а так, он будет принцем, округлит земли – и только. Гохен плохо понял доводы принцессы, зато его отец, слышавший разговор, насторожился и сказал: «Она права. Старый лис захотел игры – он получит игру».
Часть 4 Игра Эвридики
Дальше сухо повествует хроника: войско отца принца Гохена вошло в государство дяди-короля Эвридики, имея принцессу в заложницах. Дядя-король сделал ловкий ход, объявив, что мать принцессы жива и он женится на ней. И женился, оставив отца принца Гохена в дураках: ведь теперь они, теоретически, могли иметь детей, которые и станут первыми в очереди престолонаследования. Однако в момент, когда отце Гохена готов был отвести войска от взятой в кольцо столицы, мать Эвридики неожиданно появилась в их лагере. Приведенная к королю-отцу Гохена, она предъявила папскую буллу о том, что Эвридика – ее дочь не от почившего короля, ее мужа, а от его брата, нынешнего короля, и на тот момент они были обвенчаны тайно. То есть, Эвридика из бастарды опять превращалась в первую претендентку на трон. Имея в заложницах мать-королеву, дочь-наследницу (обе они могли бы занять трон), отец Гохена послал командующему войсками дяди-короля Эвридики предложение о мире. Тот, на удивление, согласился и открыл ворота. Дядя-король мог бы величественно завершить свое правление, просившись на меч, но он предпочел почетный и комфортабельный плен у отца принца Гохена. Сам Гохен, отличившийся в этой кампании, внезапно сошел с ума. Поскольку войну надо было завершить браком, мужем Эвридики стал средний брат Гохена – Вилли. Известно, что Эвридика навещала Гозена в отдаленном доме на границе двух государств, где он содержался. После этого визита Гохен из домика исчез, а когда появился в столице своего государства, был принят отцом настороженно, но, доказав свою разумность, наречен наследником. Гохен женился на принцессе далекого и чрезвычайно богатого государства, что позволило укрепить армию и сформировать корпус дорогостоящих наемников, приносивший ъорошие денги в королевскую казну. Гохен навсегда сохранил дружеские отношения с Эвридикой, они переписывались.
Потому что, Эвридика, внезапно бросив мужа и государство, исчезла, а объявилась в Риме, поступив на службу к Папе Римскому, где и провела несколько лет. Понтифику она оказала несколько важных услуг, одна из основных – она расстроила брак двух знатных молодых людей, искренне и честно влюбленных друг в друга, ради того, чтобы выгодно выдать замуж и женить бастардов папы Римского. Эвридика, конечно, возмущалась, узнав о последствиях, но щедрые дары понтифика умерили ее гнев. После этого, принцесса так же внезапно, как и исчезла, вернулась в свою столицу и приняла у матери, правившей государством, все титулы и регалии своего положения. Принц Вилли проявил равнодушие к исчезновению и к появлению Эвридики, увлекшись некоей Нателлой, родившей ему сына. Он отказался от титула короля, когда Эвридика вступила в королевскую должность, и сосредоточился на укреплении армии.
И тут Эвридика сделала новый неожиданный ход – она также увлеклась военным делом. Ее мать отбыла в государство отца принцев Гохена и Вилли, чтобы разделить тяготы почетного плена с супругом-низложэнным королем. Эвридику это устраивало: так дядя-король, который оказался отцом, будет под контролем.
Эвридика увлеклась военным делом настолько, что повела свою небрльшую армию в поход на соседнее крошечное вассальное королевство, где взбунтовался принц королевского достоинства. В этой кампании в качестве союзника принимал участие король Тариэл, муж Терезы, учившейся в тот самом монастыре, дочери правителей того городка и королевства. Тереза была воплощенная женственность, покорность  и безгласность, ее ужасали спортивно-военные занятия Эвридики и тем более ее удивлял ее странный брак, где принц Вилли и она жили автономно, лишь изредка пересекаясь по делу. Она не знала, что гарантом таких отношений был принц Гохен. Принц Вилли, как и следовало ожидать, увлекся Терезой, - ею увлекались все мужчины, начиная от принцев и заканчивая пленными солдатами. И Тереза была счастлива, хотя и не показывала этого. А Эвридика показывала, наконец-то показывала свою бойцовскую натуру! В кои-то веки она могла, не таясь, размахивать руками и ногами, орать, не боясь, что окружающие догадаются, что у нее на душе.
Успокоение нерадивого вассала быстро завершилось полным успехом, пленением незадачливого «королька» и воцарением его супруги, матери Людвигсены и Амелии. Принц Вилли предложил жениха Людвигсене, мало чем отличавшейся по нраву от Терезы, своего брата герцога Тома, Эвридика согласилась.
Когда они отбыли в свою столицу и прибыли в нее, пришла новость о смерти матери Людвигсены и Эвридики. Людвигсена сориентировалась правильно и удержала власть, запросив у Эвридики подтверждение своих полномочий как принцессы королевского достоинства. Эвридика их подтвердила в ответ на полную покорность, но взяла ко двору сестру Эвридики Амелию как гаранта покорности.
И вот Амелия – при дворе такой странной, удивительно проницательной и опасной королевы. Герцог Тома принялся преследовать ее, да и сама Амелия с трудом сдерживала свои чувства, пока он не пригрозил ей предать гласности подписанную когда-то давно бумагу о любовнице. Это произошло в парке. Они проходили мимо проповедкика и группки людей. Амелия решительно шагнула к ним, упала на колени перед священником и покаялась в вожделении к почти жениху сестры.
Во дворце разразился скандал: Эвридика на официальном приеме изволила рассмотреть эту ситуацию и отослала Амелию в монастырь, а герцоку Тома повелела привезли к ее двору его сестру, болезненную и потому трудно переносящую переезды, бледную Павлонию. Герцог Тома души не чаял в сестре, но его отец счел требование справедливым, так что, Тома пришлось отбыть в неприятный для него путь и трястись над Павлонией не только по пути в столицу, но и в столице Эвридики, потому что, та дала задание врачам излечить Павлонию и те взялись ее исцелять свежим воздухом и спортом.
Часть 5 Драконы
Скоро Эвридика вернула Амелию из монастыря, возвысила ее до принцессы-гаранта мира. В столицу Эвридики прибыла Людвигсена. Она попросила отпустить ее с сестрой в паломничество в отдаленный монастырь, где обе они встретили их мать. Якобы умершая мать заявила, что влюбиилась, сейчас замужем, счастлива и ей ничего не нужно. Но до нее дошли сведения, что герцог Франц Герберштейн хочет жениться на Амелии. Герцог – завидный жених, богатейший отпрыск знаменитого рода, владетель обширнейших земель, родня многим королям. Она, мать, хочет этого брака. Амелия этого брака не хотела, но желая порадовать мать, смолчала.
Когда они возвращались в столицу Эвридики, Людвигсена велела Амелии не упускать из сферы своего влияния герцога Тома. Амелия, встретив его, заверила в своей любви. Герцог потребовал веского доказательства. Амелия, ловко подсунув ему в постель проститутку (которую сама и выбрала, убежав ночью из дворца в город и зайдя в первый попавшийся бордель). Ко двору Эвридики прибыл Франц Герберштейн и совершенно очаровал ее. Он отказался от брака с Людвигсеной, предложенного Эвридикой, поскольку та – принцесса, а он герцог. Амелия же, также принцесса, но вторая в очереди и его достоинство не пострадает от этого. Он отказывается от титула принца, только бы жениться на Амелии. В присутствии Людвигсены был заключен словесный договор. Но на свадебной церемонии герцог Тома обвинил Амелию в том, что та не является девственницей. В ответ Эвридика велела осмотреть Амелию, чья невинность подтвердилась. Герцог Тома с позором был изгнан со двора. Он подстерег Амелию в парке вечером и попрробовал нанести ей ущерб, но пояаился герцог Франц Герберштейн. Тома показал ему документ, которым шантажировал амелию. Франц в ответ рассмеялся и сказал, что это обычная уловка знатных повес: девушка думает, что подписывает документ «быть любимой», а ловкий писарь добавляет или перерисовывает пару буковок и получается «любовницей».
Через несколько дней Франц увозит Амелию в Герберштадт – столицу его владений. Путешествие проходит приятно с невиданным комфортом, но Амелию то-то тревожит. Когда они с герцогом, въехав в город, выходят из кареты и просто идут по улице, им встречается торговец вином. Амелия хочет пить ,Торговец предлагает три вида вина: красное освобождает и усиливает эмоции, розовое – придает сил и усиливает проницательность, белое – уводит далеко в мечты, отрывая от реальности. Амелия выбирает розовое. Франц платит слишком дорого. Торговец догоняет и возвращает сдачу, упоминая жену и двоих детей.
Амелия живет во дворце, удивляясь, какой чистый город, как честны и добродетельны его жители, Но, когда она хочет рассмотреть ратушу, Франц отговаривает ее. Они заходят, но осматривают не все.
 Водин день амелию наряжают в белое платье старинной парчи, очень дорогое, и торжественно ведут через весь город к стоящему на отшибе дворцу. По дороге ее пытается остановить жена торговца вином с криком «беги отсюда!», но ее оттесняют.
Амелию подводят к изящному, хотя и немного тяжеловесному, замку на отшибе. У ворот ее встречает, также в белом, холеный молодой аристократ с широким лицом. Происходит странная, малопонятная для Амелии, заминка. Франц выкрикнул, «я пойду вместо нее!», но полный изкорослый бургомистр, откашлявшись, торжественно произнес: «Передаем, согласно договору, господину дракону принцессу королевского рода!» Франц опять рванулся «возьмите меня!», но Дракон в обличье человека шагнул к принцессе. Амелия аспомнила рыцарские романы и вдруг поняла, почему ее так благословляли жители города и придворные, почему так к ней относились все, включая Франца, который не настаивал на консумации брака.
Она громко сказала «Заканчивайте церемонию», отцепила от пояса кошелек и, вложив его в ладонь Франца, попросила передать жене виноторговца. После чего, не оглядываясь ни на кого, шагнула к Дракону и сказала: «Я ваша, господин Дракон!»
Дракон подал ей руку и они через тесный предбанник вошли в обширное помещение, сложенное из огромных камней. Кто это строил, удивилась Амелия. Дракон, также удивившись вопросу, ответил – великаны. Узнать бы о нимх побольше, заинтересованно сказала Амелия. Если дракон чего и ожидал, то не этого. Он встал в центр помещения и попытался превратиться в Дракона и на один миг стал им. Амелия застыла в восхищении и воскликнула: «быть съеденной таким существом, навнрное, это счастье, - так умереть! Во всяком случае, уникальная смерть. И не зря, а ради чего-то. Результат будет». Дракон был огромным, мощным, сильным и странно неловким, неуклющим в этом громадном помещении из гигантских глыб камня. Став опять человеком, Дракон молча отвел /Амелию в другое помещение. Им оказалась библиотека.
Следующие три дня Амелия прожила спокойно: Дракон ее не тревожил, она читала, сама по себе трижды в день появлялась еда, к вечеру – небольшая кровать с постелью, прямо в библиотеке. Она читала о великанах, затем покплпсь в книгах, опять читала. На третий день Амелия обнаружила, что такая жизнь ей нравится.  И она почти благодарна Дракону за то, что он, возможно, невольно, скрасил ее последние дни. Затем, поразмыслив, Амелия вспомнила рыцарские романы, где драконы поедали принцесс. Они никогда не убивали своих жертв! В романах об этом не говорилось. Когда-то Амелия слышала, что мясник говорил, нельзя есть мертвое мясо, если оно пролежало долго, мясо от этого портится. А Дракон ждал принцессу не для того, чтобы испортить мясо. Значит, пожирали драконы своих пленниц  живьем. Представив, что ее ждет, Амелия тем более оценила комфорт и покой, в которых жила. Странно – у нее не было зла на Дракона или ужаса перед ним. Быть съеденной – это честно, лучше, чем слащаво-лживая сказка о единственном счастье - в замужестве, которой убаюкивают принцесс.
Размышляя так, Амелия потянулась за книгой и на пол с грохотом упал толстенный том на замке. Она бросилась вниз. Старинная книга в кожаном переплете. Огромный замок. Амелия потянула замок, он отвалился. Книга содержала заклинания, как дракону стать Драконом, если он долго был в другом обличье. Амелия прочитала несколько заклинаний и вышла из библиотеки.
Дракон все дни проводил на особой площадке на крыше дворца между башнями, - там всегда было солнечно и он грелся. Ночи Дракон делил с книгами, - учился, - в своем кабинете, куда доступа Амелии не было. Глядя на дракона в образе человека, Амелия обнаружила, что это обличье ее раздражает. Слишком холеный, слишком аристократ. Может, прекратить все это? Пусть съест ее наконец-то. И она выпалила заклинания. Окно, у которого она стояла, обвалилось, дракон превратился в Дракона. Но не в того, что в великаньем зале, а в другого, - поджарого, ржаво-бронзового, с длинной гордой шеей, с рогами и гривой,с перепончатыми крыльями, тронутыми будто ржавчиной. Амелия вышла на площадку, завороженная зрелищем. Дракон махнул головой себе на спину и присел. Амелия забралась ему на шею  и Дракон взлетел.
Амелия никогда не летала! Откуда ей было знать, какой восторг – оторваться от всего того. что  она уже оставила за воротам драконьего замка, лететь над землей, в пронзительно-синем небе, видеть только солнце и стремиться к нему!
Платье Амелии нещадно трепал ветер, волосы расплелись и спутались, порывы ветра забивали дыхание, струи воздуха больно хлестали по глазам, но это било ничто по сравнению с упоением полета. Выше, выше, выше! Прочь от всего, впереди только солнце, небо и ты летишь. Дракон подхватывал потоки воздуха, ловко ловил их и седлал, распахивая свои бронзово-ржавые крылья, он тянулся к Солнцу и вдруг Амелия подумала, что Дракон – порождение Солнца и воздуха, что ему делать на Земле?! Она губит драконов: они или деградируют, или гибнут. И никто на Земле не знает, каковы на самом деле драконы, а они настоящие здесь, в воздухе, под Солнцем. Пусть этот Дракон вернется на земную твердь и съест ее живьем, - она летала. Мало кто из людей, из королей и королев, может сказать то же самое. А она, Амелия, не просто летала, она летала на Драконе, пусть он катал ее с целью прожарить на обед, - пусть!
Внутри Амелии вдруг возникло слово, сначала глухо, едва слышно, но вот оно начало нарастать, заполнило ее всю и рвалось, рвалось наружу, как она рвалась к Солнцу. Амелия крепилась-крепилась и не выдержала: «ГАХАНА-ГА!», - выкрикнула она.
И – ничего не произошло, только легче стало, - что было внутри, вышло наружу. Амелия посмотрела по сторонам, - те же крылья, чуть тронутые ржавчиной. Но, посмотрев вперед, она не видела шеи дракона и его головы, хотя летели они вверх, только вверх. Амелия не обеспокоилась, просто еще раз огляуннлсь по сторонам. Да, крылья, - это не дракона крылья! Они бронзово-золотые и это перья. Так Амелия поняла, что это ее крылья и она превратилась в гигантскую птицу и летит сама, над Драконом, и они оба летят прямо в Солнце.
Дракон круто повернул обратно, она покружила под Солнцем и полетела за ним. (Потом, вспоминая полет, Амелия удивлялась, - она могла улететь куда угодно, почему не сделала этого?).
Они опять на солнечной площадке. Амелия в обтрепанном платье и он, Дракон. Но не холеный и слащавый, как халва, аристократ, а тощий, загорелый и подхарый юноша со спутанными белыми, выгоревшими на солнце, волосами и огнем в глазах, веселый и смелый до невозможности.  О был свободен и весел, будто сбросил оковы. Сейчас Дракон с интересом смотрел на нее.
- Это слово, которое вы сказали…
- Простите, господин Дракон, я прочитала его в книге под замком. Мне не следовало ее открывать.
- В моей библиотеке книги не открываются тем, кому не надо, - суховато сказал Дракон. – Я слышал это слово всего один раз. Его произнесла моя мать. Она превратилась в Серебряную птицу. Вы – в золотую. В любом случае, вы изменили свою суть и я не смог бы вас съесть, даже если бы захотел.
- А вы хотели?
- Вы удивили меня вопросом о великанах, - сказал Дракон. – Я ждал 500 лет и был готов к ступору, слезам, упрекам, но не к этому.
- Мне было интересно и, если уж умирать, то хотя бы узнать напоследок все о великанах, - улыбнулась Амелия. – Это было глупо, но мне не хотелось тратить последние часы жизни на слезы и сожаления.
Дракон вдруг исчез и тут же вернулся с книгой под замком, раскрыл ее.
- Здесь написано :Это слово делает человека самим собой более, чем это могло бы быть обычных обстоятельствах». Вы изменили свою суть и я не знаю, кто вы. Можно быть уверенным в одном – вы не прежняя.
Амелия была уверена, что на странице написано больше, но разобрать не смогла, а Дракон не прочитал,
- Я вас съесть не могу. И теперь у вас два варианта: вы можете остаться здесь и в тишине дворца и с помощью знаний из библиотеки познать, кем вы стали, и научиться управлять своей силой и своей сутью. Или вернуться в город, занять подобающее место супруги герцога Геберштейна, матери его детей, отдав первенца мне.
- Нет, своего ребенка я вам не отдам, - отрезала Амелия. -  я хотела бы остаться здесь, с вами, - продолжила она, - но вы Дракон, людоед, 500 лет назад вы съели принцессу. Я знаю, вам это необходимо, чтобы выжить в мире людей и сохранить драконью суть, но это вас не оправдывает, ведь я-то человек и принцесса. Поэтому выбора у меня нет. Я вернусь в Герберштадт и проживу жизнь, которая мне предначертана. А вы, господин Дракон, подумайте, как искупить, смыть свое людоедство, подняться над ним, как возместить ущерб, который вы причинили не только роду той принцессы, которую съели, но и роду Драконов, которые возвели людоедство в норму. Когда вы поймете и сделаете это, я приду к вам. До тех пор мы будем идти каждый своим путем и никто из нас не знает, кем станет.
Она замолчала, обернулась и пошла прочь. Амелия сама нашла выход. Да, ей хотелось вернуться на солнечную площадку и попробовать полетать, но она опасалась сказать ТО СЛОВО еще раз, опасалась и ситуации, если он осработает, и – если не сработает. Кем она станет – или кем не станет? Лучше пока не знать.
Но это она – она! – была той золотой птицей над золотым драконом, и они летели в пронзительно-синем небе к Солнцу, и не было между ними и Солнцем никого и ничего.
Амелия вышла из замка и услышала сдавленный то ли крик, то ли всхлип. К ее ногам рухнул Франц, который караулил Амелию у замка и замышлял штурмовать твердыню, в последние дни исступленно, безумно молился. Он знал, что Амелия жива, потому что, не было черного дыма из самой высокой башни. Сейчас, рыдая у ног Амелии, он каялся, что отпустил ее.
Амелия пложила руку на его трясущуюся голову.
- Встань! Ты меня не отдал – ты меня спас своими молитвами. Городу и роду Герберштейнов ничего не угрожает. Пойдем домой.
Франц встал и неуверенно взял ее за руку.
- Этот город, возникший на болотах, куда оттеснили твоих далеких предков и где они вынуждены были хзаключить договор с Драконом, теперь будет процйветать 500 лет, согласно пророчеству, - произнесла она.
В городе их ждала делегация, особенно суетился Бургомистр, который желал быть первым.
- Поскольку договор аннулирован в силу обстоятельств, город уже не ваш, герцог Франц, - сказал он. – Вы нам не нужны.
- Город – мой, - заявила твердо, с металлом в голосе, Амелия. – И я ередаю город герцогу Францу.
- А я передаю его Дракону, - сказал Франц.
- мы будем править вместе, - заявил Дракон, незаметно подошедший к ним. – Я учреждаю университет, учиться в нем бесплатно смогут и дети, и взрослые, и мужчины, и женщины. Обязательное условие – благодарность, искренняя и чистая. Я  не смогу питаться человеческой едой, чтобы не стать подобным человеку, не быть пленником человеческого тела. Мне еще предстоит понять, чем на самом деле питались истинные драконы, - добавил он тихо ,обращаясь к Амелии. – Вохврата к прежнему не будет.
- Мы вльный город, _ начал было Бургомистр, но Амелия сказала громко и жестко:
- Прочь!
Бургомистр втянул голову в плечи и убежал под редкие выкрик горожан .которым было стыдно, ыедь они его избрали.
Амелия опять была в комнате в родовом дворце Герберштейнов. Она другая, а комната все та же С пронзительной болью Амелия поняла, что ей здесь не место. А где – где ее место?
Быть может, ее действительно съел Дракон?
Амелия смотрела в окно, на непроглядную ночь, и с болью осознавала, что не сможет она быть принцессой-гарантом, супругой Герберштейна, хотя тот всецело в ее власти и вряд и будет требовать консумации брака.
Взлететь-то она взлетела, но далеко смотреть еще не научилась. Может, это и есть то, чего не прочитал ей Дракон из книги под замком?!