Испытание на человечность публицистика

               

Бывают люди, которых иначе, как детьми солнца, и не назовешь, так много они несут в себе яркого полуденного света. Такие люди, как правило, щедры, талантливы, они в любых обстоятельствах душа компании, у них все всегда ладится, а если и не все и не всегда, то, все равно, крепкое чувство жизнелюбия помогает им преодолевать многие жизненные невзгоды. Круг друзей у таких людей, вовсе даже и не круг, а сложная сеть орбит, где на каждой орбите свой спутник – товарищ по жизни, по судьбе или просто по интересам.
Именно таким центром, солнцем вселенной, созданной из людей совершенно непохожих друг на друга если не во всем, то во многом -  в образе мыслей, в профессии, в увлечениях, в отношении к окружающему миру и братьям нашим меньшим мне когда-то представлялся Владимир Борисович Свинцов.
Таким я вспоминаю его и теперь.
Колоритная, крепкая не по годам мужская фигура, пышная шевелюра седых волос на голове, насмешливые искринки в пытливом взгляде цвета глубокой воды глаз, приветливая улыбка на лице и всегда пересыпанная анекдотами речь, как-то заслоняли от меня в нем серьезного писателя и выводили на первый план открытого, великодушного и очень проницательного человека. Его удивительную способность проникать под кожу и заглядывать в душу собеседника, как бы изучая его, я однажды испытала и на себе.  Он видел человека насквозь, но никогда и ни при каких обстоятельствах не одаривал никого ярлыками. Просто одни допускались в его вселенную, а другие оставались вне ее.
Сегодня вселенная В.Б. Свинцова заселена литературными персонажами, знакомство с которыми все рельефнее выделяет из его сложной и многогранной личности вдумчивого и наблюдательного писателя, для которого изучение человеческой сути в человеке –  главная тема в творчестве.
Хотя с данным утверждением можно, конечно, и поспорить, ведь в большом литературном наследии писателя много произведений анекдотического свойства или таких, которые касаются наблюдений за любимыми домашними питомцами, я бы назвала их дневниковыми записями. Но даже в каждом из такого рода сочинений непременно присутствует элемент исследования.
Взять хотя бы всем хорошо известный рассказ «Клыч-клу-у!». Рассказ удивительно тонкий, живописный, читаешь его и вдруг понимаешь, что написан он не пером писателя, а волшебной кистью влюбленного в натуру художника.  И все в этой натуре настолько возвышено и гармонично, что любое постороннее присутствие неуместно. Потому и литературного героя в этом рассказе нет. Есть только выстрел, который раскатился над озером, как гром.  Но и этого выстрела оказалось достаточно для того, чтобы образ человека, расстрелявшего красоту, в воображении читателя получил качественную оценку. И то, что оценка эта со знаком минус, можно не сомневаться. Да, и какие тут возможны сомнения, если хочется вместе с автором тягуче со слезою в голосе попричитать:
 «…Все будет как прежде, как каждую весну, как каждый год. Лишь никогда не будет здесь белоснежных лебедей. Не разбудят утро они хрустальным криком своим. Не взмахнут широкими крылами, не выгнут красивую шею, не посмотрятся в зеркало воды…»
Среди большого числа произведений, написанных В.Б.Свинцовым, есть рассказ, который называется «Испытание на злобность».  Под таким названием увидел свет в 2004 году и сборник, составленный автором из повестей и рассказов, которые вполне отвечают духу предложенной тематики. 
Техническая конструкция рассказа, на которой зиждется весь сюжет, проста.  Сельская площадь «посреди поскотины», столб, к которому «длинной колодезной цепью, привязан медведь».  В той или иной интерпретации данная конструкция известна читателю по фильмам или иным произведениям.
Конструкция достаточно расхожая. 
Но в данном случае это не более чем постановочная декорация, вокруг которой развиваются основные события. И из этих событий вытекает, что косолапый хищник - зверь ручной, что принадлежит он одному из местных жителей – Павлу Буянову и что используется он зампредом областного общества охотников и рыболовов – Шыкаловым в качестве практического пособия для испытуемых на злобность собак. Однако очень скоро в заданной автором канве рассказа обнаруживается красная нить -  суть, основная идея повествования, из которой следует, что экзамен сдают вовсе не собаки, а люди. Сдают самый главный экзамен в своей жизни – испытание на человечность.
И кто-то, как первый заместитель председателя областного общества охотников и рыболовов – Шыкалов Николай Филиппович — это испытание когда-то, очень давно, провалил, а кому-то его еще только предстояло пройти.
И если в поведении Шыкалова нет ни единого намека на какие-либо человеческие чувства, то хозяин Топтыгина – Павел еще снедаем чувством вины и раскаяния за совершенное им в отношении своего воспитанника предательство. Однако на мужской и мужественный поступок он уже не способен.  И хоть по сюжету рассказа у него достаточно времени, чтобы все изменить - автор намеренно затягивает начало представления - Павел бездействует. Он трусливо сливается с толпой, прячется за спины ротозеев, боясь встретиться взглядом с Топтыгиным и тем самым выдать себя.  И в этом смысле Павел, так же, как и Шыкалов, персонаж малосимпатичный автору. А раз так, то, давая понять читателю, что Буянов свой шанс упустил, он не допускает его и к расправе Шыкалова над Топтыгиным. 
Однако помощь все-таки находит несчастного.
Искусанному собаками медведю удается порвать цепь и вырваться на свободу. И спасения, защиты и помощи он в первую очередь ищет у людей, у человека, который подобрал его маленького в лесу, принес домой, выкормил, спас от неминуемой смерти и которому он безгранично доверял. Но, и в этом вся мощь рассказа и состоит, что вступается за него и заслоняет собой от вооруженного Шыкалова вовсе не этот человек, а, рискуя жизнью, медведя спасают хозяйские собаки Белка и Бойко, собаки с которыми он дружил, ел из одной миски и спал под открытым небом. Не могу отказать себе в удовольствии изложить заключительные строки рассказа полностью.
«…. У запертой дверцы в свою изгородку сидел Потапыч, закрывая морду лапами. Посреди двора стоял, широко расставив ноги, Шыкалов, медленно поднимая ружье. А сбоку, из-за угла дома, летела в яростном прыжке Белка, целясь оскаленной пастью человеку в горло. Следом, как всегда чуть поотстав, распластался Бойко…».
Автор завершает повествование многоточием. 
Но все, что касается оценки главных героев, то здесь все сомнения отброшены им в сторону, ибо никто из них свой главный экзамен в жизни – испытание на человечность не выдержал.
А собаки? Какой экзамен выдержали они? Автор оставляет за читателем право самостоятельно ответить на этот вопрос.
Впрочем, есть в этом рассказе и второй, несколько отдаленный от читателя план, теневой, состоящий из отдельных разрозненных фрагментов. Первый фрагмент – это «две блестящие черные «Волги»», стоящие в стороне, а второй – это «грозное областное охотничье начальство». Но и этих неброских фрагментов оказывается вполне достаточно для того, чтобы понять, кто же, на самом деле, настоящий хозяин кровавой потехи над зверем, а кто всего лишь послушный инструмент в чужих руках.
У известного писателя Алексея Николаевича Толстого есть повесть-сказка, которая называется «Приключение Буратино». Написана она была в 1936 году.
В этой сказке папа Карло, тщательно обтесав сучковатую ткань полена, создал новую модель человека – деревянную куклу, которую назвал Буратино. Мальчик плохо учился, но умел хорошо считать денежки. Благодаря своей пронырливости, Буратино очень скоро занял лидирующие позиции в среде других кукол, имеющих человеческую природу. Но вот беда, очеловеченные куклы были культурны, образованы, хорошо воспитаны, но ничего другого не умели, кроме как сетовать на судьбу и предаваться пустым мечтаниям о счастливой жизни.  И вот однажды, имея длинный и острый нос, который Буратино совал куда нипопадя, он проткнул старый холст в коморке Карло и обнаружил за ним запертую на ключ дверь, за которой, согласно его предположениям, и находилась страна счастья.   
Что случилось с героями дальше, автор об этом умалчивает, потому что все самое важное и даже в какой-то степени пророческое он уже сказал.  А если принять во внимание, что приключения Буратино – это все-таки не совсем сказка, а в некотором роде еще и повесть, то фантастического в ней, ровно столько, сколько и реалистического.
Так кто же они эти новые люди, тщательно обтесанные системой, услужливые исполнители чужой воли, обесчеловеченные, идейно запрограммированные, способные управлять инертной толпой? Кто, если не Шыкаловы?
И такие безликие и в то же время удивительно похожие друг на друга персонажи встречаются едва ли ни в каждом произведении В.Б. Свинцова.
В том же ключе, но более методично, последовательно, будто наблюдая в микроскоп, описывает автор в рассказе «Звено цепи» обычного с виду и даже домовитого человека – дом имеет, хозяйство держит, но которого иначе, нежели изувером, и не назовешь.  Главные герои в этом рассказе – собака по имени Радка и ее хозяин – дядька Остап. Идейной прослойкой в сюжете служит основополагающая теория автора о том, что люди, звери и птицы – это звенья одной цепи, называемой Природой, а значит, разрыв только одного из этих звеньев неизбежно отразится на прочности других и на всей цепочке в целом.  Видеть окружающий мир не фрагментарным, в виде отдельных мозаичных пятен, а единым, где все фрагменты объединены между собой сложными взаимосвязями   в единую систему жизнетворения на земле -  есть творческое и человеческое кредо писателя В.Б. Свинцова. Об этом и рассказ «Звено цепи».
Сюжет рассказа не сложный.
Маленький щенок Радка, изнеженный и избалованный первым хозяином, в один из дней отбивается от дома, теряется и оказывается в мешке второго хозяина – дядьки Остапа.  Жизненная философия этого человека незамысловата и сводится к простым понятиям.  Если свиней держат, то для мяса; если дом существует, то для тепла и удобства; если собаку заводят, то для охраны того и другого, а значит, она «должна быть злой и сильной».
Немалых трудов стоило дядьке Остапу превратить доброе и жизнерадостное существо в лютого зверя, для которого постепенно все люди превратились во врагов, но самым лютым из них – врагом номер один –  стал для нее ее собственный хозяин.
Однако, не предвидя и не предчувствуя надвигающейся беды, душа дядьки Остапа радовалась и ликовала, когда Радка, едва завидев его, вставала на дыбы и с глухим рычанием натягивала цепь так, что «желтая пена клочьями слетала с крупных клыков».  И вот однажды массивная цепь «с негромким треском лопнула» и собака, мстя человеку за все причиненные ей обиды и мучительные истязания, вцепилась ему в горло.
Казалось бы, что на этом можно было бы и закончить рассказ, потому как все акценты расставлены и читателю ничего додумывать самому не надо, потому что дядька Остап автором прямо назван «зверем». 
Куда уж больше?
Но писатель идет дальше, ему важен отклик - реакция общества на не такой уж и редкий, но дичайший социальный дефект, как проявление человеком жестокости по отношению к домашним животным.
И поэтому, когда скорая помощь увозит едва живого Остапа в больницу и кто-то из толпы вездесущих зевак, сочувствуя, замечает:
- Хорошо, что соседи вовремя подоспели, - один из тех, кто близко знал дядьку Остапа, зло отвечает:
- Зря подоспели. 
И это приговор. Приговор, которым дядьке Остапу отказано в человечности.
Особняком в творческом мироздании В.Б. Свинцова стоит повесть «Димкино озеро». В отличие от двух предыдущих произведений, где атмосфера сжата, сгущена предчувствием неизбежной трагедии, в этом произведении пространство широкое, свободное, заполнено многими красками и полно надежд на то, что не все человеческое в человеке утрачено безвозвратно, что всегда есть возможность остановиться, вглядеться в себя и многое исправить. Но этот путь - путь нравственного выздоровления дается герою повести – Петру Харитонову нелегко. Да и не сам он его проходит, а ведет его по этому пути, будто слепого, сын Димка.
Автор в традициях своего письма намеренно выводит героев повести из привычных условий городской жизни на природу, на берег безымянного озера и оставляет одних. Но при этом каждый из героев имеет свою мотивацию для поездки.  Петр движим шкурным интересом – наловить побольше рыбы и купить машину, а Димка – увидеть лес, птиц и зверей не через прутья решеток в зоопарке, а живьем, каковы они есть на самом деле.
Это он – Димка, понукаемый неласковым отцом, в конце концов, возвращает ему способность видеть окружающий мир не в купюрах, а в красках. Красное солнышко, стая рыбьей мелочи в прозрачной воде, лягушка, которая ловит мух, белесые полосы тумана, утка с утятами - ничто не ускользает от пытливого Димкиного взгляда. И он щедро делится своими открытиями с отцом.
И если первое время еще по привычке Петр недовольный нерасторопностью сына позволяет себе оставаться грубым в обращении с ним, то со временем, постепенно он начинает обнаруживать в себе совершенно иные отцовские чувства, в которых находится место и ласке, и нежности, и душевному родству со своим ребенком. 
Но этого, по убеждению автора, никогда бы не могло произойти в привычных для них условиях городской квартиры, где каждый обитал на своей территории – в границах тесных и удушливых комнат, где они так редко виделись и так мало знали друг о друге.
Природа оздоровила Петра.
И когда неожиданный выстрел, грянув из-за кустов, «прокатился над озером» и «утка, распластав крылья, бессильно застыла на воде» Петр и Димка – отец и сын уже были единым целым.
- Ты что делаешь, гад?! – закричал Петр и побежал по берегу, огибая озеро. Димка мчался за ним следом.
Но осознание того, что он уже никогда не будет таким, каким был до поездки на озеро, приходит к Петру не в этот момент и потому в словах утешения, которые он говорит Димке, еще слышится прежний Петр, который ради того, чтобы купить машину, согласился быть браконьером.
 И только тогда, когда, размазывая слезы по лицу и дрожа всем телом, Димка прижимается к нему со словами «я не хочу быть браконьером, я не хочу машину», Петр почувствовал, быть может, впервые в жизни, как гадко у него на душе.
Заканчивается повесть «Димкино озеро» гимном в честь оздоровительной силы природы, в честь Петра, который пройдя испытание, вышел из состояния душевного анабиоза и научился любить сына, научился видеть и любить мир вокруг себя.
«…Петр прижал сына и тихо произнес:
- Давай назовем это озеро Димкиным. Только ты береги его, сын.
- От кого, папа? – удивился Димка.
- В первую очередь от себя самого…»
Но если в повести «Димкино озеро» природа, тихий и целомудренный озерный край, врачуя герою душу, возвращает его себе самому, то в повести «Умирает речка» все наоборот - в защите и заботе человека нуждается река.
 Повесть «Умирает речка», если вычленить из нее главы, связанные непосредственно с бытописанием реки, очень напоминают балладу, так много в этих главах поэтических отступлений, метафорических образов, да и период времени, которое охватывает повествование, необычайно велик – целая эпоха.
В повести, несмотря на большое количество действующих лиц, главных героев всего два – пассивный герой – речка и активный – дед Вихтор Лукьянов.  От лица деда Лукьянова и ведется системный анализ эпохальных событий, которые разрушили многовековую, исторически сложившуюся экосистему, основанную на тесной взаимосвязи человека с природой.
Но и в этом случае, в чем нет особой нужды повторяться, писатель Свинцов не ищет для себя иной возможности для изучения нравственных перевоплощений, которым подвержена душа человеческая, кроме одной, выбранной им в творчестве раз и навсегда, той, где человек находится в тесном и сложном органическом единстве с природой.  Человек для него не хозяин Природы, а всего лишь ее малая составная часть – часть среды, а значит, и судьба у человека с Природой единая.
Как следует из рассказа, было когда-то время, когда река была для деревни и поилицей, и кормилицей. Люди верили, от предков переняли
«…железное правило: «Чистая вода – болезней нет». Потому берегли речку, всем обществом чистили родники, не рубили прибрежные деревья и кустарники. Для водопоя отводили место только одно и обязательно ниже деревни. Верили, пока до другой деревни речка добежит, очистится…».
Сильная река наполняла жизнь в деревне не только особым смыслом и содержанием, но и была той крепостью, тем фундаментом, на котором держалась деревня.  Мужики разводили скот, пасеки, занимались мараловодством, катали пимы, выделывали овчины, а на речной плотине держали мельницу-крупорушку.
Но социальные потрясения и катаклизмы, охватившие страну, разрушили эту крепость, а вместе с ней погубили и уникальный мир русского деревенского землепользования.
Сначала пришли на берега реки комиссары. Они обобществили скот и мельницу, создали коммуну и хозяев в деревне не стало. Некому было приглядывать и за речкой, а потому с первым весенним паводком полая вода прорвала плотину и унесла ее вместе с мельницей.
А потом последовала длинная череда агротехнических программ (целинная, кукурузная, мелиоративная), главная цель которых – добиться продовольственного изобилия в стране, оказалась надуманной и потому несбыточной.
Освоением целинных земель в деревне привело к тому, что раскорчевали, расковыряли и засеяли все то, что никогда раньше не распахивали. Деревья вырубили, кусты скот вытоптал и обмелела речка, обезрыбила. «Вода в колодцах стала плохая и люди болеть начали».
Но сколько б ни садили, ни сеяли новые власти зерновых на бесплодных землях, а изобилия так и не дождались, да и коммунизма не построили. Но цель осталась.  Новая программа, названная продовольственной, строилась в расчете на увеличение поголовья скота. Поголовье скота увеличили, а пасти его оказалось негде. Не осталось более в деревнях ни пастбищ, ни лугов. И тогда за дело взялись мелиораторы – осушили болота, распахали их и засеяли.
Однако, лишившись притока питающих ее источников, речка обмелела и превратилась в ручеек. А какая деревня без речки? Неперспективная, конечно! И начали люди покидать обжитые места, разъезжаться, кто в город, кто на центральную усадьбу. Остались немногие, кому податься было некуда и среди них дед Вихтор.
Вся его жизнь рядом с речкой прошла, привязался он к ней всей душой как к живому существу, жалел, помогал, как мог – и родники чистил, и новую плотину вместе с селянами строил, и не с одним председателем колхоза из-за нее отношения испортил, ходил, просил, требовал речке помочь. Да только никто его не слышал. Каждый считал, что чудит пенсионер, баловством занимается. А один из председателей так прямо и сказал:
- Речка, Лукьянов, это твое личное дело.
Ну, раз личное, то и занимался дед Вихтор речкой в одиночку. Да только стар стал, да немощен и некому было святое дело передать.
И вдруг вздумал новый председатель строить на берегу речки скотные дворы и даже идеологическую базу под новое начинание подвел. Надо, дескать, вытаскивать, страну из «экономической пропасти». Но дед-то Вихтор знал, что эта «экономическая пропасть» -  сам председатель и есть. Ну, построит он скотские бараки, завалит речку навозом и поминай, как звали. А что в итоге? Ни речки не останется, ни скотины.
Попробовал дед Вихтор до сознания председателя достучаться, да где там – не оказалось у этого председателя никакого сознания.
Не видя иной возможности спасти реку, бессильный что-либо изменить и пробиться сквозь душевную глухоту облаченных властью людей, дед Вихтор решается на крайние меры: он поджигает новехонькие скотные дворы.
- Пущщай отдохнет от людей речка. Потом, когда она оживет – вы вернетесь. И жизнь другой будет, – теряя последние силы, успевает он сказать своей внучке.
Рассказ, на мой взгляд, полон глубокого символического смысла. Как известно, в широком значении река есть символ времени, символ необратимых процессов – движение от жизни к смерти. Отсюда берет свое начало и поговорка «нельзя войти в одну и ту же воду дважды». В рассказе «Умирает речка» это символическое значение образа реки в полной мере обыграно.  Река теряет свою силу, напор, скорость течения, из мощного и живительного потока превращается в ручей – обессиленное, вялотекущее, неспособное к жизни русло. Река умирает! И что происходит вокруг? Деревня обезлюдила и практически полностью утратила свое хозяйственное значение, дед Вихтор состарился и стал таким же немощным, как и вскормившая его в детстве река…. А что же люди?
Им – людям автор посвятил в рассказе всего лишь одно маленькое предложение:
«Люди растерянно молчали».
Но разве это не символично?  Разве людской поток – это не река?  Разве мы не потеряли свою мощь и силу по дороге в светлое будущее, в страну счастья?
Рассказ «Умирает речка» невероятно эмоциональный, написан на высокой ноте и что самое важное, заставляет читателя задуматься о том, кто же он дед Вихтор – герой нашего времени или антигерой, прошел он испытание на человечность или нет? 
Не хочу навязывать читателю свое мнение, но мне думается, что человечность, которая подвергается испытанию длительное время, имеет два варианта развития: либо человек ломается и более не представляет интереса ни для себя самого, ни для общества, либо тем или иным образом выражает свою человечность. В данном случае автор довел это самовыражение до самопожертвования.
Не могу обойти молчанием честную, потрясающую своим откровенным разоблачением безграничной человеческой жестокости, проявляемой по отношению к животному миру, к зверью большому и малому, к зверью живому, обнародованной в повести В.Б. Свинцова «Частное расследование». Правда, изложенная автором в этой повести настолько страшна, что сама мысль о том, что человек – существо разумное, обожествленное душой является органичной частью Природы, мне кажется кощунственной.
Завязка повести состоит в том, что простой советский пенсионер Петр Данилович Бутин, бывший главный бухгалтер Станкостроительного завода, увидел как-то на базаре, прямо на прилавке тушки убитых зайцев. Зрелище окровавленных зверьков до такой степени потрясло Петра Даниловича, что в нем проснулась небывалая до сего случая жажда деятельности. Так начинается история его хождение по кабинетам начальства, имеющего непосредственное отношение к охотобществам и обществам охраны природы. Задумал Петр Данилович вывести всех этих кабинетных губителей зайцев «на чистую воду». Но частное расследование Петра Даниловича с самого начала не заладилось и, пожалуй, так бы и сошло на «нет», если бы, будучи в гостях в деревне, он ни познакомился с тамошним егерем Колькой Петрусиным.
Колька задал его расследованию новое направление и сделал он это просто. Как-то в один из дней он взял Петра Даниловича с собой в инспекционную поездку на косовицу. По дороге к месту событий между Колькой и Петром Даниловичем происходит маленький инцидент, который автор описывает легко, играючи, с живым юмором. И делает он это намеренно, как бы задерживая своего героя в той среде, в той обстановке неведения, в которой до поездки протекала его размеренная жизнь и из которой уже через минуту ему предстояло шагнуть в другую страшную реальность.
И Петр Данилович шагнул.
Он «…вошел в пшеницу. Раздвинул руками тяжелые колосья и остановился пораженный». Прямо перед ним лежал на земле серый комок – зайчонок. Маленький, с прижатыми ушами он мелко-мелко дрожал. Внезапно Петр Данилович вспомнил про внучку и обратился к  Кольке с просьбой, позволить ему взять зайца с собой. Но Колька вдруг заорал:
«- Бери! Набирай полную машину. Тут их много! Не только зайчат, а всякой твари по паре. Бери всех. Забирай. Все равно им помирать. Хватай!
Колька все больше свирепел. Он заорал, засвистел. На его голос из полосы пшеницы вывернулась коза и рванулась к лесополосе. За ней несколько больших зайцев. Взлетели какие-то птицы…».
И вдруг до Петра Даниловича дошло. Он посмотрел на поле. Оно было в ровных валках, лишь в центре оставалась неширокая полоса нескошенной пшеницы. Значит, если зайчонок не убежал в лесополосу, как взрослые зайцы, то и по нему, и не только по нему пройдет комбайн.
И тут, будто в подтверждение едва зародившейся в его мозгу мысли, Колька подвел его к барабану жатки. Ножи и лопасти у жатки были в крови.
Но и этого Кольке оказалось недостаточно. Втолкнув Петра Даниловича в машину, из которой тот, готовый броситься на комбайнера с кулаками, едва ни выскочил на ходу, он привез его на базу.  И там, не обращая внимания на перевозбужденное состояние «сыскаря», вытащил из шифоньера толстый альбом и бросил его Петру Даниловичу, сказав с издевкой:
- Изучай, следователь.
На одной из любительских фотографий Бутин увидел гусей. Много. Они лежали на вспаханном поле и были мертвые. «На других фотографиях -  трупы лосей со вздутыми боками рядом с мешками минеральных удобрений, мертвые тетерева в лесополосе, усеянные мертвой рыбой берега, перерезанные надвое жатками косулята… И в конце альбома – вырезка из газеты, где красным карандашом были подчеркнуты несколько строк. «До 90% молодняка всех видов зверей и птиц гибнет ежегодно под сельхозмашинами в период сенокоса и уборки урожая».
Никогда, даже в самом начале расследования, мучимый страшными снами Петр Данилович и представить себе не мог реальных размеров катастрофы, обрушившейся не только на несчастных зайцев, но и на весь звериный и пернатый мир в целом.
Не выдержав свалившегося на него потрясения, Петр Данилович впадает в горячку, заболевая нервической лихорадкой.
Однако бывший главный бухгалтер Станкостроительного завода вовсе не собирается сдаваться. Он понимает, что молчать об этом нельзя, надо действовать, надо что-то делать. Но что делать? Он не знает!
И все-таки, как только болезнь отступает, решение оказывается найденным.
Так Петр Данилович Бутин выходит на второй круг хождения во власть – Агропром, Госкомприрода, общество охотников и рыболовов. Но, ни в одном из этих заведений ему не довелось быть услышанным.  И тут самое время вспомнить о новой породе людей, людей функциональных, обтекаемых, способных держаться на плаву. Ну, кто для них, для чиновников, для неприкасаемых, поднявшихся над толпой, наделенных властью – правом устраивать мир по-своему – такие романтизированные идеалисты, как Бутин?
Люди с улицы! А значит никто!
Интересно и то, что повесть заканчивается обращением героя к народу:
«… Люди-и-и! Что-то нужно делать!»
Но разве сам автор в повести «Умирает речка» не дал нам понять духовно-нравственное состояние народа и его возможную реакцию на призыв. Только народ – это все мы.
А значит, если в отношении каждого отдельно взятого человека еще можно рассуждать об испытании его на человечность, то в отношении общества в целом всякую мысль о человечности надо отбросить, как недостижимо высокую.