О, где же ты, Кармен?!

«Кармен, Кармен…
О, где же ты, Кармен?!
Опять горят костры, поют гитары.
Мотив всё тот же, не забытый, старый,
Мотив любви, что презирает тлен;
Любви святой, и грешной, как и ты,
Любви, зовущей в небо, прямо к звёздам;
Мотив любви, что точно(!) Богом создан,
Как степь и горы, море и цветы…

Приди, Кармен! Приди, я жду тебя!
И мы станцуем – о любви и счастье,
Что кружат нас, как кружит танец платье…
Приди, Кармен!.. Гитары уж звенят!
Поднимем пыль – до самых облаков,
Пыль – это память лет всех пролетевших,
Лет, где любовь жила средь птичек певчих…
Пусть Бог чихнёт, мы крикнем – будь здоров!» -

Хосе стоял в тени, у старой лавки,
Держа в руке бокал из-под вина…
И вдруг, с цветком в зубах, Кармен – она!
И молвит голосом таким любимым, сладким:

- Ты, звал меня?.. И я перед тобой!
Но почему пустой бокал, тореро?
Он опрокинутый, как будто неба сфера.
А мне хотелось выпить за любовь!
-Так я сейчас…
-Ты опоздал, солдат!-
Кармен попятилась, маня солдата пальцем…
И даже звёзды – вечные скитальцы,
На небе замерли, вкушая танца яд!
Да, это яд был, яд большой любви.
Кармен летала над землёй, как птица.
И на солдата глядя сквозь ресницы,
Манила в круг:
 -Иди солдат, иди!

Качались головы и шляпы музыкантов,
Плясали пальцы их, на струнах у гитар…
Толпа на площади, зеваки – млад и стар.
В кругу, солдат танцует и цыганка.
И пыль летит до самых облаков,
И Бог вот-вот чихнёт от этой пыли…
Картины памяти померкли вдруг, поплыли…
Слова растаяли про вечную любовь…

И за окном моим, опять гуляла осень,
Кружились листья в танце «Листопад».
И слёзы осени,  закрыли неба просинь…
Всё, как всегда, как много лет подряд…