Что ты там, добрый, бормочешь из грязи зловонных и

Что ты там, добрый, бормочешь из грязи зловонных и мёртвых мест?
Лик твой рисованный, шёпот мурованный и поцелуя крест

Славит бесславное, богом забытое, а на земле огонь.
Жизнь в полкопейки мне с тихой молитвою крепко вложи в ладонь.

Буду держать её, сколько удержится, и повторять сперва
В общей словесной и тканой материи прошенные слова.

Им лишь, и жизни, и долгой воде в долах – только устанно течь,
Где-то я выплеснул их содержание и превратился в речь.

Ангелы тащат на спинах сквозные молитвы из ржавых ран,
В место, где ныне и вечно во веки никто никому не дан.

Что же ты шепчешь, родимый, так робко мне? Еле слова слышны…
Ты же во мне наизусть, неповторный мой, крик мой и стон души.

Полыхом душным земля полыхает, и если идти ко дну,
Руку разжав, я твои полкопейки тебе от себя верну.

Мы в полуфразах горящие буквы, но с нами исходный текст –
Драма библейского праязыка, помещённого в наш контекст.

05.09.2022