элегия

скрипит телега, возносятся вершины
вдали, их золотятся белые аршины,
чьи ветхие долины, что разбитые кувшины
вбирают переспело забытые вина,
а свыше льётся песня, песня грустная,
— то полем широкая, то страницей узкая
где, видишь, что прозрачна явь, и русская
тоска светает, и следом, увядает нива.

и эта нива ступающей порой редеет,
как любимое тобой лицо ввечеру тускнеет,
и день за днём, сребрясь, стареет,
когда уносит безызвестно лета,
стёртый ломтик памяти, где на словах
сияет завтра, завтра, завтра, где на санях,
за горизонтом, в окраинных степях
Империи, цветёт отрывок лета.

отрывок лета — из неконченых стихов,
где медью отсвечивает шаг волхвов,
и незаметен ход рождественских часов,
не от скорби, а пресыщенья светом,
идеальной точности злобного ума,
и гладкой плави всефальшивого письма,
что, на просторе, смерть и вечная зима
расторгнуто мешается с заветом.

однако, (как есть), юная, юная весна
стучится в уголок понурого окна,
и, как бы дале, впредь ты не была темна,
душа вовне отводит немыслимую ночь.
и бездвижим здесь, кто любит,
кто звонким слогом — глупость рубит,
и свою судьбу непоправимо губит,
тем, скользнув в телеге прочь.

6 декабря 2020