Басня о моли и гордых жуках

В огромном платяном шкафу
Сидит на троне моль.
Меха принадлежат ему –
Ответственная роль.

Здесь шубы, кофты и платки
На плечиках висят.
А на полу хранят носки
Для маленьких ребят.

Уж двадцать с лишним лет назад
Достался моли шкаф.
Наставник передал уклад,
Закончив смену глав.

«Я так устал! Я ухожу!» —
Наставник прокричал.
«Но не испорти всё, прошу…» —
И вскоре замолчал.

Но моль, к печали, сплоховал –
Не выполнил завет.
Повсюду гиблый, смрадный вал
Накрыл за двадцать лет.

И моль не чувствует вину –
Ему чудесней всех!
Возвышен он – а сброд в плену.
Не видит, подлый, грех.

Ведь наверху и воздух свеж,
И шапка дорога!
Лежишь в меху и шапку ешь,
И смотришь свысока.

Чуть ниже молевы друзья –
Клещи, клопы и вши –
Провозглашённые князья,
Народ скупой души.

У каждой твари воротник,
У каждой твари свой.
Клептократический возник
Давно в шкафу устой.

А на подолах кофт и шуб
Охранники сопят.
Сей люд довольно-таки глуп,
Себя тут стражей мнят.

Но вот кого и от чего
Стремятся защищать?
Ответы их, скорей всего,
Не суждено понять.

На самом дне, среди носков,
Где воздух сквозь прогнил,
Толпятся полчища жучков
Без перспектив и сил.

Порой случайно сверху вниз
Роняет моль клочки
От шапок из шиншилл и лис,
И ловят их жучки.

Пусть унизительно так жить,
Но многие хотят.
«Стабильность нечем перебить!» —
Уверенно галдят.

Здесь кто-то очень любит моль,
Не ясно почему,
Да глубоко засела боль
Наперевес всему.

Посмеешь моль критиковать –
Не избежишь беды.
Приказ публично покарать
Придёт через суды.

И могут угол обыскать,
А могут отравить.
Дискредитировать. Прогнать.
Не дать нормально жить.

Но чести кладезь в тех борцах,
Кто, злу наперекор,
Продолжат, отторгая страх,
Смывать с земли позор.

И пусть добро всегда разит
Ценой десятков ран.
На шапках мерзкий паразит
Такой замыслил план.

Неподалёку, в двух шагах,
Похожий шкаф стоит,
Где, несмотря на общий прах,
Иная жизнь кипит.

Там нет сословий, вони нет,
Там моль не правит бал,
Там равенство, там брезжит свет,
Никто в краю не мал.

Растут там гордые жуки
На зависть всем вокруг –
Они друг другу не враги,
Любой там другу друг.

И моль тошнит от той страны,
Краснеет он, кряхтит.
«Свободу видеть не должны
Мои рабы!» — вопит.

Придумал он, что те жуки
На радугу глядят,
Что вьют чумные очаги,
Что стариков не чтят.

Что угрожают беднякам,
Толпящимся на дне.
И если моль не вдарит сам,
То нападут извне.

Народ поверил гадкой лжи –
Пьянил умы дурман.
Остатки скомканной души
Запрятаны в карман.

Призвал с подолов стражу моль,
Не стал встречать весну.
Надел оскал злорадный тролль
И объявил войну.

Колонны маршем собрались,
Идёт за строем строй,
В орде пугающей слились
Под оголтелый вой.

Стремятся ужас навести,
Деморализовать,
Посеять панику в груди,
Спокойствие отнять.

Но страх неведом тем жукам,
Кто дом свой берегут.
Они не ради моли там,
Их семьи очень ждут.

Любимый край, где рождены,
Голубо-жёлтый цвет.
Огни земли разожжены –
Ценнее мощи нет.

Сплотились гордые жуки
И приняли удар.
От полчищ вражской мелюзги
Остался кислый вар.

Держались стойко, до конца,
Себя не посрамив,
Изгнав последнего бойца,
Отчизну защитив.

Но правда холодней войны
Ждала жуков затем.
Лежат в тени. Осквернены.
Невинные совсем.

Повсюду бездыханные.
За то, что они есть.
Бессмысленные, странные
Жестокость, гнев и месть.

Герои не обязаны
Влачить итог такой.
Белёсой лентой связаны
Шесть лапок за спиной.

На лавке старый жук застыл –
Не здесь пригоже спать.
Он мудрость нам всю жизнь копил,
Но не успел раздать.

Десятки крошек-малышей
Без права повзрослеть.
Вчера улыбки до ушей –
Сегодня мрак и смерть.

И ничего, казалось бы,
Не смоет черноту.
На пепле сломанной судьбы
Живые, как в аду.

Но годы шли, героев род
Легендами оброс.
Им уготован райский грот
Для бесконечных грёз.

Из вечной памяти сплетён
Счастливый путь вперёд.
Свободы гордый пантеон
Из шкафа не уйдёт.

А что же в молевом шкафу?
Хоть кто-нибудь тут рад?
Внесли в отдельную графу
Вернувшихся солдат.

Солдат без усиков и лап –
Расходный материал.
Списали деток, братьев, пап.
Шкаф новых наваял.

Густится смрад над ветхим дном –
Жучкам не продохнуть.
Сплошь давят мысли об одном –
Без мыслей не уснуть.

Ведь обратить теченье вспять
Не в силах никому.
Трагедию войны объять
Приходится уму.

Пусть нелегко принять жучкам,
Открылись их глаза.
И за слезою по щекам
Быстрей бежит слеза.

Случился где-то перелом –
В мозгу или в душе.
Терпеть застрявший в горле ком
Невмоготу уже.

И поползли наверх жучки,
На стражу наплевав,
Круша преграды на сучки
Во имя должных прав.

Тернист и долог сей восход,
Но стоит он того.
Желанье крепко, льётся пот,
И цель – важней всего!

Вот образы в воротниках –
Клещи, клопы и вши.
Здесь пляшут паника и страх –
Хоть чем запал туши!

От приближения толпы
Раскрылась настежь суть,
И всякий из блатной гурьбы
Свою разводит муть.

Клещи бросаются рядком
Из шкафа наутёк.
Как будто шпарят кипятком,
И пойман в лоб намёк.

Клопам приходится трудней –
Их просто топчут всех.
Решили действовать смелей,
Чтоб праздновать успех.

А вши готовятся примкнуть –
Раскаяньем бурлят.
Не поздно выбрать верный путь,
И даже вшей простят.

Последний кинув прочь рубеж,
Ступает в такт народ.
Забрался праведный мятеж
Туда, где моль живёт.

В растерянности бродит взгляд
По роскоши вокруг.
Сердца жучковые скрипят
Волнами томных мук.

«Мы ради этого сидим
В убожестве на дне?
Глотаем жадно едкий дым,
И травимся во сне?

Жуём обрывки от носков,
Клок пыли на десерт!
Наш угол – в несколько шагов!
«Будь счастлив, грязный смерд!»

А здесь калейдоскоп мехов –
Не знали мы таких!
И свежестью насыщен вдох –
Аж кашель поутих…»

Храбрее, маленький жучок!
Просторно, сброшен гнёт!
Гуляй вперёд, назад и вбок!
Твоя эпоха ждёт!

Но расползается молва:
«Куда же делся он?
Пропал виновник торжества!
Пустеет яркий трон!»

Успешно шапки обыскав,
Трусливого нашли
И обступили сотни глав,
Оставив пласт земли.

Стоит один, однажды царь,
Ничтожен и безлик.
Народу в очи зрит, как встарь.
Но вечность длится миг.

Внезапно, где-то в глубине
Зажёгся механизм.
И полыхает в тишине
У моли организм.

Недолго может моль скрывать
Мучения нутра,
И начинает сволочь рвать
От рьяного костра.

Иссиня-красные глаза,
Повсюду хлещет кровь.
Рычит крушащая гроза,
И полыхает вновь.

Он ненавидит мир вокруг:
Жучков, соседний шкаф,
Свой трон и шапки, стражу, слуг,
Всей жизни цельный сплав.

И злоба добивает моль,
Валится труп ничком.
Конец пришёл, потухла боль,
Вовек не хлопнет гром.

Средь чёрной рвоты жалкий блик –
Бесславный результат.
Он сгинул так же, как возник –
Презренный подлый гад.

Жучки не плачут, не кричат –
Улыбки на губах.
Теперь они не замолчат
И не допустят крах.

Тем более, лучи тепла
Уже внутри бегут.
Идея форму обрела,
Свободой пахнет тут.

Уходит смрад, и жертвой пал
Тяжёлых мыслей шум.
Превозмогли тревоги шквал
И подключили ум.

Отныне сбита вертикаль,
Достоинство здесь ждут.
И не лояльность движет вдаль,
А мудрость, раж и труд.

За преступленья прошлых раз
Ответят стар и мал –
И те, кто отдавал приказ,
И те, кто исполнял.

Хоть через много-много зим
Виновников найдут.
Виновны – значится засим
От кары не уйдут.

Жучки отправят массы шуб
В соседний гордый шкаф.
Так будет верно, люд не скуп,
За злобу предков штраф.

И пусть непросто извинить,
Надежда, всё же, есть.
Совьётся меж шкафами нить,
Неся благую весть.

Иссохнет тяготящий яд,
Случится общий пир.
И лапка к лапке встанут в ряд
И прокричат: «За мир!»