Я училась не чувствовать года три. Это точно...

Я училась не чувствовать года три. Это точно.
Я меняла свой почерк, походку; смеялась над вашими точками
И мудаками.
Осень, конечно же, била меня кулаками
По носу.
Я научилась бежать от похабных вопросов,
Но чувствую до сих пор.
И смотрю на матросов,
На офицеров в погонах, — как на Богов.
И уже не бегу от вагонов. И уже не бегу от оков.

Я училась не чувствовать эти двадцать четыре часа,
Пока Дьявол когтями мне спину чесал
И под нами
Улица падала вниз (ты представь!) головами
И стенами.
Рушились планы и сыпались звёзды системами.
Я научусь обходить твой заброшенный двор.
Я научилась общаться с последними стервами,
Только чувствую до сих пор. Чувствую до сих пор.

Хоть училась не чувствовать эти четыре зимы напролёт,
Пока мерзкий подъезд-гололёд меня жёстко гнобил.
Ты представь, я (посмешищем улиц и пил) возвращалась, —
В упор
Мне в лицо покурил твой подлец-приговор.
Я учусь улыбаться,
Но чувствую до сих пор. Чувствую до сих пор.

А училась не чувствовать эти охапки минут.
Говорили, немного — умрут.
Говорили, немного — и кнут.
Говорили садиться на скорый.
Я бегу и молчу.
— … Полусладкое, шторы…
О тебе, о тебе за спиной разговор!
Я умею не слушать,
Но чувствую до сих пор. Чувствую до сих пор.

Да и дни повторяются. Песни играют неделями.
Притворяемся теми, кем быть и казаться хотели мы.
Разговор за спиной превращается в рупор и точку.
Я училась не чувствовать года три. Это точно.