Движение 8

Но эти годы всё же удались,
Запомнились гулянками вечерними.
А помнишь, тут какой-то футболист
Зарезан был заезжими чеченами?

Амирам  Григоров

«Тут бы надо сказать, что встреча высоких сторон происходит на окраине города, на пустыре. Среди каких-то сраных дровяников и овощных ям. Короче глухомань. Завалят, и не пикнешь. А самое главное ни одна бэ не услышит и не узнает. Ну, вот и сошлись. С нашей стороны Вора, его самый ближний, и я, овца заблудшая. Со стороны «индейцев» Шалва и два быка. Что характерно у всех троих такие клювы, что в каждую ноздрю килограмма по два соплей войдёт!»

Евгений Староверов

- Дождь скоро кончится, - сказал Манерный, вытирая роковом мокрый лоб. На нем был бушлат американских ВМФ, новый. Родной, подогнали барыни из АБВГДейки, «братский подгон». Темно-синий, рукава реглан, с золотыми обшлагами. На спине было написано:

WHY JOIN THE NAVY IF YOU CAN BE A PIRATE

И вопрос.

Зачем идти во флот, если можно стать пиратом. Действительно, зачем?

Студент бы написал:

WHO WANTS TO LIVE FOREVER

- Дождь пройдёт, воздух будет наконец хороший, - Батя бросил читать газету, как все Люди, он читать любил. Однажды прочёл, в капиталистических странах тоже есть Люди, Воры в законе, причём официально. Не мафия. Обрадовался за коллег, пожелал им свободы золотой.

Официантка, которая иногда делала посетителям минет, принесла чай. Блчдь ****ью, пробу негде, а красивая, подумал Бита. Выйдет замуж за иностранца.

- Видишь крыши?

- Нет.

- Там.

- Вижу.

- Наша хата.

Стулент показал рукой через Калининский на дом, где в мансарде жил Француз.

- Подруги есть?

- Есть.

- Там квартира. Спросишь, - назвал имя.

- Ладно.

- Погода, говорю, будет хорошая, - снова сказал авторитет. - Воздух.

Капли дождя на чёрном рукаве Манерного, дорогая, в бога душу, материя, уже впитались. Тех, что не успели, Манерный смахнул вниз на пол специальной щеткой. Он всегда возил ее с собой, и вешалку для одежды. Как на Зараде. Запад Манерный любил, но там не был. Запад Манерного был игрушечным, детским. Состоял из разронненых впечатлений, вынесенных из «Рози О’Грейдис», в которую братва часто заезжала после работы, один раз даже вымыли в туалете в кровь разбитые руки, испугали какого-то индуса, голливудских блокбастеров и заморских продуктовых магазинов, ну и одёжных. Манерный первым покупал новую коллекцию сезона «Хуго Босс» и носил, кроме него так делали только фирмачи-японцы. В Москве детям Ямато платили три зарплаты. Японский мафия, русский девочка. Джараны были фанаты.

- Хули, - спокойно ответил Манерный. Он закончил делать бушлату массаж. - С этим трудно не согласиться. - Потом попросил:

- Пацаны, не в пало, смахните мне кто-нибудь со спины!

Бита встал, одной рукой рывком переставил к себе спиной вперёд Манерного, оторвав от пола, выхватил своей клешней щетку и пропахал ей три таза слева, по центру и справа сверху вниз. Место у вешалки вокруг Манерного стало внезапно мокрым от полетевших во все стороны брызг. Как-будто кто-то по кругу обмочился.

- Тише, тише, - скривился от этой процедуры московский гангстер. - Ты так сдерешь кожу мне.

Скиф разулся, фан пошёл такой, будто в бар зашла рота солдат-первогодок, снял носки и шевелил пальцами.

- У тя шо, грибок? - приколол его Студён.

- Да, - ответил Скиф, - тише. И сифилис.

По ком звонит колокол? Какая-то пара покинула помещение.

Скиф был такой же комплекции, как Бита, но не афганец. Горло никому на перевале не рвал зубами, детей не душил. За видеомагнитофонами ночью в Пакистан не ездил. В тюрьме не сидел тоже, всего несколько месяцев в Бутырке. Там присел на воровское движение и свой прошлый легионерский спортивный опыт, его специальностью было дзю-до, вполне с успехом применял на улице. Что ему был обычный пассажир, даже несколько. До кого дотянется рукой, тот и улетит. Он выиграл чемпионат по дзю-до в Тбилиси, и сам Ясухиро Ямасито подарил ему кимоно. Потом он подарил его студенту. Игорь-Каратэ как-то начал его в зале атаковать, больше в шутку, Скиф дал ему подсечку. Из Киба-дачи, жесткой стойки, Игорь улетел на маты с татами, собрав собой подушки для кик-боксинга. Поднялся, сказал, ты у меня дзю-до будешь вести. Скиф сделал с места сальто. Было видно, как Игоря колбасит. Мастер хотел денег. А денег нет. Деньги в Движении вообще закончились примерно в середине 98го года. Когда Стулент впервые посетил Катманду, потом Лхасу.

- Я говорю ей, маменька, а она мне Катманду, Катманду...

Как-то раз в зал пришёл длинный худой пацан. Дал по груше как лошадь копытом. Оказался из школы олимпийского резерва. Так и простоял на грушах два часа. Под конец, когда все закончили растяжку, Игорь спросил его, почему не стал в пары. А с кем тут вставать, ответил длинный. Скиф вышел вперёд, давай со мной, я даже не ударник. Игорь остановил его, не хотел крови. Скиф пройдёт ему в ноги, поломает. В драках часто выигрывали не боксеры, а борцы. Даже если и победит, в раздевалке его изобьют Бита и Батя. Мужские игры. Потом Скиф ушёл, вернулся к тренировкам на «Динамо». Чтобы каждый раз не выяснять с Игорем, кто сильнее, лев или тигр. Также Скиф знал боевое, неспортивное дзю-до. Которое намного страшнее, чем боевое самбо. Круче него только боевое айкидо.

- Вот бы махач устроить, Скифа на Биту, - мечтал весь московский криминальный мир.

- Кто кого!

- Взрослая был бы разбор, - согласился Батя.

- Кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два, - сказал Манерный.

Рома вставил своё:

- На смерть! До последнего. - Плющило Эфенди.

- До крайнего, - неправильный базар азербайджанца покоробил Манерного, - правильно «до крайнего» надо говорить. Последняя у попа жена была.

- А у нас в Баку, - разъярился Рома, - говорят «до последнего». На азербайджанском. Драться до последнего.

- У вас в Баку, - копируя его акцент, передразнил Манерный, - когда входят в хату, говорят «салам алейкум». - Сделал руками вниз до пояса, показал бороду.

- Я тебе клянусь на этот хлеб, - Рома побелел, махнул унизанными перстнями пальцами в сторону барной стойки, - все понятия пошли из «Корана». «Коран» и понятия одни на... - Рома закатил глаза, плешивея от того, что спал на чужих подушках голова поймала зайчик, - девяносто процентов.

- А «Коран» пошёл из «Библии», - спокойно сказал Манерный. Таких бесед у него за спиной были сотни. - У вас, мусульман, поэтому у всех комплекс неполноценности. Смешанный с манией величия. Вы из «Библии» списали всех святых.

- Я бы тебя зарезал, - сказал Рома, - но мне маму твою жалко. - Добавил:

- Ты почему пальто надел женское?

- Бля, - устал Манерный, - пацаны, объясните ему подробно, что такое унисекс.

Студент захохотал. Была его очередь поглумиться над бедным азербайджанцем.

- Рома, знаешь графа Дракулу? - спросил он.

Рома опешил. Такого погоняла вроде в Москве не слышал. Может, кто из местных? Или апельсин? Или прошляк, бывший Вор. Которому дали по ушам.

- Не уверен, - сбавил обороты дерзкий воин, - может, заочно... - Потом пришёл в себя:

- И что?

- Ладно, - примирительно поднял вверх две ладони Студент, к тем, он учился у Бати, к тем, кто в Движении, в принципе был добрый. Бандиты ведь терпигорцы, мученики, подвижники. - Знаешь, кто такой маркиз де Сад?

- Да, - гордо ответил Рома. - Он садист. - Заулыбался, он тоже садо. Потом спросил: - Так он вроде умер?

Пацанов всех вштырило. Ровшан реально тупой! С него тянут прикол, а он даже отбурлить не может. Арбатский дождик моросить перестал. Батя махнул бригаде рукой, прибивайте. Стремаетесь над пацаном, а пацан нормальный. Его в Баку ребёнком русские десантники били в военном городке «Красный Восток», не слезинки не проронил. В погромах не участвовал. У великого Вора Рафаэля Багдасаряны, ранг закавказских воровских икон, участник пантеона, близкий был азербайджанец. Которого в тюрьме КГБ вместе с ним убили. Вкололи в вену знаменитую «чёрную смерть». И справка у Эфенди была «погиб в Осетии». Жил в Москве по чужому паспорту. Сам Батя с некоторых пор жил согласно месту прописки. Кутузовский проспект, д.1. Правда, дома его никогда не было. В соседнем подъезде рядом с ним жила его любовница, армянка. В момент оргазма она кричала, вызывала милицию. Батя зажимал ей рукой, татуированной перстнями, рот, оба смеялись как дети. Потом там же на Кутузовском убили Далаьяна. За несанкционированный рекет. Перед этим его из его ОПГ выгнали. Далабян был дурень, а не Рома, Рома бы так никогда не сделал. Армяне только делают вид, что они умные. Каждый третий армянин совсем ничего не понимает в жизни. Не рубит. Знаком ли вам московский поэт Арутюнов? Далабян вообще был идиот. Сказал лидеру одной из крупных российских ОПГ, назвал его «Филиппок». Тот в дорогом магазине покупал себе круглые очки. Жесточайшее ему устроили Движение. Причём застрелили при детях, мальчике и девочке, они играли вотдворе их дома на Кутузовском в песок. Песочный замок делали. Оглянулись, увидели только кроссовки того, кто уходил. Устранили намеренно некрасиво. В назидание. Не тупите, и живы будете! Вообще на памяти Студента выйти из той или иной ОПГ удалось максимум пяти-шести бывших ее участников. Если ты прошёл проверку, тебя приняли, уйти практически невозможно. Долю положить на общак как в кино? Ее и так отберут. А заодно жену, квартиру и машину. О чем скорбят жены гангстеров?

- Умер, - сказал Стулент. - Ласты склеил, а пока не сыграл в ящик, у него был шофёр. Он когда драл своих горничных, - Рома мечтательно улыбнулся, - просил, чтоб шофер дул его в зад, в очко, под хвост заходил, увеличивал кайф. Двойное наслаждение. И вход, и выход.

Рома услышал и заскучал.

- Так он гондон, пидор. Я тут причём?

- Пидор, - согласился Стулент. - Фраера сейчас говорят «бисексуал».

- Погоди, - вмешался в разговор Бита. Манерный все ещё приходил в себя после его прачечной. - Если его в жопу, то пидор. Если он всех дует, бисексуал.

Лицо Ромы вновь расцвело. Бита мужчина!

- Короче, - закончил дебат Студент, - пидор, - повернулся к Бите, - и бисексуал это не юнисекс. Юнисекс это такая одежда, носить могут и мужчины, и женщины. Как одеяло. Жена твоя, Ром, может укрываться твои одеялом? Или у вас разные, мужское и женское?

- У него все одеяло в розочках, - захохотал Манерный, - я был у него дома! Сына с тренировки привёз.

- Э, слушай, э, - сказал Рома, - жена купиль гарнитуръ, - когда он волновался, начинал плохо говорить по-русски, он же не Алиев, - знаишь, што такой гарнитуръ?

- Ну вот, так же и одежда. Гарнитур. Все могут носить.

- Напридумывали тут, - сдался Рома, - онисекс. Тогда я всех дуль, и мужчин, и женщин. Как на зоне. - В тюрьме Рома и правда научился драть мужчин. Не нам осуждать. Когда пятерку тянешь...

Студент сидел с ребятами на Калининском в фойе бара «Спорт» и скучал. Делать было нечего, стрелка с другой бригадой была вечером. Студент почему-то вспомнил Пиню.

В Нальчике один его знакомый от троих получил. Приехал в гости к родне из Пятигорска, пошёл пройтись, ему дали. Пришёл домой, зеленка, бинты. Неделю встать не мог. В милицию не обращался. Пошёл опять пройтись, навстречу эти трое.

- Привет! - кричат. - Это ты? Давай дружить!

- Щас, - ответил он. - Выздоровлю ещё неделю, вас найду, каждому дам 1:1. Потом дружить!

Потом сказал, всех их выловил. Кого в лифте, кого в подъезде. В следущие лет 5. Говорю, они ж хотели дружить? За что наказал? Другом тебя видеть хотели. Покачал головой:

- Это у меня характер такой говнистый. Обязательно надо отомстить! Ты прав, хотели. Смотри, давай их найдём?!Дружить. Друга приобрести нелегко.

Подошёл Пинчер, с Хетагурова пацан, девкам говорил «поймаю на углу и женюсь», ещё звали Пиня, говорит:

- Да ладно! Не хотели они дружить. Не местные они, веры нет. В том году поедем с тобой вместе, всех гасить.

Сейчас, сказал, в город с Кабарды бригада приехала. Немку украли одну, журналистку, беременную. Плетьми ей живот секли, посмотреть как ребёнок лежит! Вырвалась, сказала одному, отпусти, я тебя озолочу. Потом убежала в посольство, уехала. Живут в частном доме, каменном, белом. Где он, неизвестно.

Подавленные, мы разошлись, перекрёсток опустел. Сзади был хладокомбинат, дальше вокзал. Перекрёсток упирался в рощу. Вниз, если спускаться от неё, мирно журчал Подкумок.

Я посмотрел на часы. Время удина на малолетке в Горячеводске. Томятся там наши братишки, бродяги со всей страны. Где их ловить? Затаились, гады, беспредельщики! Найти их трудно. И времени нет. Конец августа, скоро мне на поезд и в Москву. В 10й класс. Потом готовиться к экзаменам.

На следущий год Пинчер пошёл в армию. Потом вернулся. Из асфальтового периода Северный Кавказ переходил в бандитский.

Почему никто не написал книгу «Бандитский Пятигорск»? Хорошо бы получилось. Например, армянское кладбище. Огромный мраморный подиум размером с теннисный корт. Белый. На чёрном обелиске фото два на два метра парня в спортивном костюме, ниже золотыми буквами по-русски надпись «Ну что же ты, Эрик?». Мол, всех подвёл. Не следил за собственной безопасностью.

Стрелка это как соревнования. Тренировка занимает годы, бой длится несколько секунд. Если мастера одного уровня, часто обходится без боя. Видят это по глазам. Люди вообще видят Людей. Не важно, как ты одет, какой прикид, даже женщины. Если сидела, сразу видит ту, что тоже отбывала срок. Такая субкультура.

Если мастер выше уровнем на порядок, второй часто опускает глаза. Опустил глаза, задёргался, не дай Бог, замахал руками, проиграл стрелку. После стрелок пацаны часто приходят домой другие, жены это видят. Сразу замечают, муж повзрослел. Начинают о нем заботиться. Милый то, милый это. Один знакомый Студента, живущий на Мичуринском, приехал домой со стрелки, которую выиграл, пошёл гулять с собакой, она наелась железных стружек, убил ее. Какой-то прохожий сделал ему замечание, мол, чего палить-то, он его застрелил в овраге. Там такой был овраг между двумя домами. Жена его Ира, когда пригласила Студента в первый раз домой, подвела его к окну в спальне, которое выходило во двор, гостиная выходила на Мичуринский, отдернула занавеску, показала на утонувший в морозе ночной московский пейзаж, видишь овраг? Там мой первый муж застрелил человека. Потом ее второй муж просил наказать ее за то, что она с ним поссорилась и дала его другу за микроволновку. Студент отказался. Выросли они из того возраста, наказывать жён друзей. Посоветовал обратиться к дагестанцам. Такое обычно исполняют пиковые, им все равно. Но тут стрелка была странная. На Мичуринском все держал Раменский. Забил ее не он. Сам Раменский был другом Студента.

Стрелки вообще проходят не так, как нам их показывают в кино. Кто-то стоит в одном месте, или сидит, стоит обычно на улице, сидит в помещении, вторая сторона приезжает. И общается. Общаться стараются коротко. По теме. То есть, вопрос, ответ. Порешали и расход. Никто на стрелках никогда не тусуется. Тусуются перед стрелками.

Дело в том, что сначала едут не на стрелку. Стрелка это встреча, переговоры. Сначала собираются в каком-то месте, обычно недалёко от места стрелки, хотя по-разному бывает, иногда на базе, особенно если место стрелки далеко, на кольцевой там или в Подмосковье, потом едут на стрелку. Не может быть так, чтобы, например, Лёше Солдату Сильвестр сказал, подъезжай к кинотеатру «Одеон» в Сохо в Лондоне, знаешь? У нас там в шесть стрелка Сальваторе «Быком» Гравано. Может кто из коллег читает меня тут на Стихах, поправьте. На моей памяти не было.

Второе, что плохо на стрелках, там обычно куча незнакомых людей. Бродяг, босяков. Дружественных. Насколько могут быть дружественны друг другу выпущенные на свободу монстры. Все всех в любой бригаде никогда не знают. Вот и приходится со всеми налаживать отношения. Скалиться нельзя, надо улыбаться.

Выпрыгиваешь из джипа. Все уже подтянулись, на месте.

- Как сам?

- Пока живой!

- Ну это вопрос решаемый!

Братва хохочет, заливается. Правильно делает. Скоро в бой, может примут всех, может прострелят руку или ногу. Машины покоцают. Что ж теперь, духом упасть? Изойти на говно. На всех стрелках перед ними друг с другом шутят, прикалывают.

- А где Небуди? Проспал? - Один среди нас хозяйский, сиженый, синий, голова как заточка. На веках, если он их прикроет, наколото «не буди», правая, левая, на ногах «они устали». Он с напарником на стрелки ездит на 140м 600м, напарник лихой гайдук с золотыми волосами, аккуратно зачёсанными на пробор и в замшевой жилетке. Тоже правильно, понты дороже денег.

Позже подъезжает Киллер. Киллер это кличка, «погоняло». Восемь лет пробыл на крытые в Златоусте, тюрьма в тюрьме. Каждый месяц вскрывался, резал вены. Топил за чёрное. Зрачки его с тех пор перестали отражать дневной свет, чистый вампир. За это от тюрьмы получил кличку Киллер. Соседом его был в соседней камере знаменитый Саша Север. «Владимирский централ».

- Не садитесь с ним в карты играть, пацаны, - только и сказал он. - С коммерсантами Киллер вытворял такое... Ездил он тоже на чёрном «Марке VIII», линкольн. Хорошая, между прочим, машина. Обедал в кафе «Фиалка» в Сокольниках. Киллер приехал, значит, можно выдвигаться. Последним приехал Мага Че на феррари, гаишник продержал его пол часа под мостом у Дома на набережной. Отпустил. Под конец спросил, водить такую машину он умеет, мартышка и очки? Мага отмахнулся. Дагестанцы не чеченцы, умеют себя контролировать. До участия в Движении Мага торговал водкой, с калашом сам охранял свои фуры в Дагестане. Потом как Джавдету, Аллах сказал ему, садись на коня, бери всё, что тебе надо. Между прочим, то же написал Сорос. Любой бизнесмен, изучивший экономику, знает, лучше украсть, чем заработать. Деньги те же в финале, а затрат меньше, себестоимости труда. Отсюда и колонии. Мир жесток. Комплекция у Маги сильная, голова бетонная. Один раз перевернулся на феррари летом, крышу снял, прямо на калган. Как мы говорили, на макитру, ещё проехал по канаве ногами. Ничего, шея только поболела, глаза прослезились.

- А кукушка у меня и так моросит! - орал покрытый ссадинами джигит врачам. - Голова протекает.

Зима же на стрелках честно говорил, что замёрз он в 89м году. С тех пор отмороженный. Прав, не прав стреляет. Обвесьте меня гранатами, просил он. Забейтесь с чеченами. Пойду один, мне всё равно.

Рому в этот момент враги вывозили за город. Спор у них какой-то там был азербайджанский. Рома звонил сыну, я не буду копать, не буду копать. Сын звонил Ворам. Воры как обычно не брали трубку. Им часто все равно. Потом Рома позвонил Маге. Мага сказал, перезайбейся. Перенести эту стрелку-белку. Приедем, всех порвём. Мага на любительском уровне неплохо боролся, но не был агрессивным. В обычной жизни он был скорее аморфным, тютей такой. Под киргиза молотил. Однако, завидев сотрудников МВД, весь преображался. Грудь колесом, сам орёл. Скворечник у него протекал давно. По-моему, только в нулевых появился термин «панические атаки», Мага всех атаковал давно. Сам в поту, глаза на измене, и кричит, кричит что-то гаишникам. Одному сказал, убью твоего сына у тебя на глазах, если не разрешишь поворот. Одному зимой по сапогам проехал. Благо что у того были на размер больше на шерстяной носок. Такого мата Мага не слышал никогда. Наверное, у них там положено воевать с милицией в Дагестане, считают за честь. Махачкала ведь была намного круче Ростова. Мага объяснил, племенная рознь.

- Понимаешь, - объяснял он, карие глаза, горячая кровь, - у нас в Дагестане много племён. Аварцы, даргинцы, курды, афганцы даде есть. Один город, один район весь идёт в бандиты, ОПГ создаёт, - Мага был горячий поклонник создания ОПГ, ему бы к итальянцам, - один город весь идёт в милицию. Потом мы воюем. Дело чести!

- А Аушев? - спросил Студент.

- Что Аушев? - ответил Мага. - Аушев это военный. У них свои семьи, свои ОПГ. - Вообще он похож был на того мэра столицы Дагестана, которому выписали пожизненное. Потом Мага уедет домой, купит в Махачкале пол-дома и исчезнет. Выйдет один раз из дому куда-то и не вернётся. До сих пор его или его тела так и не нашли. Испарился с лика страдалицы земной нашей планеты. Стал Неспящим.

Все в сборе, все поехали. По коням! Никаких автопоездов до места стрелки нет, это не автопробег. Это только журавли стадом летают. Одно правило, не опаздывать. Все приезжают на место встречи плюс минус пять минут. Ну десять.

Второе. Неправильно пишут наши криминальные авторы и снимают в фильмах. Не было никаких стрелок на цементных заводах. «Беспредельшики», автор Илья Деревянко. «Спец», сценарий Виталий Демочка. В ангарах на полях от ментов машины прятали, было. Не только от ментов, от всех посторонних. Как-то Студент с бригадой ездили в Электросталь разбираться за племянника друга Ромы, тоже азербайджанца.

Стрелка была у какого-то их комплекса, одного пацана звали Тайсон, здоровый такой. Другой приехал с машинкой. Пацаны просто прятали машины, да. До назначенного времени. Могли и на заводе. Но не стрелки! Назначили бы там, другие сказали бы «ебнутые наголову», хехе. Фильмов насмотрелись. На самом деле валили народ внутри на автосервисах. Не на заводах. За 25 лет, что автор этих строк был в Движении, только там и была для него «жизнь», он и не слышал, и такого не было. На действующем заводе и то не забивали. Какие стрелки на хрен через проходную? Вахтёр бы сразу вызвал ОМОН.

Было так. Один раз Студенту позвонил мне Батя, сказал подтянуться. Знаете, куда? На станцию метро «Маяковская» выход к театру. Там в здании метро было кафе, помните? В 99м году довольно модное. Прямо напротив памятника Маяковскому, если не идти к нему через дорогу. Не знаю, может и сейчас есть.

Студент приехал, все уже были там.  Батя ему нож показал, в казак спрятал под джинсы. У него были такое офигенные американские сапоги-казаки из Орландо. За тысячу долларов. Кожа-мода, лайки-майки. Значит что-то серьезное, подумал Студент. У него была книга, чуть ли не Стругацкие, туда  он положил бритву, так приехал, на метро.

Вышли, сели в джип Бати, поехали на автосервис, сервис был в Орехово. Зашли, там дырки от пуль в стенах! Реально «автосервис на крови». Сервис сам по себе был без вывески, невзрачен. Тихой сиротой стоял среди других автосервисах на задах их цивилизации. То есть, так не найдёшь. Встретили их какие-то киллеры, такие хари! Поднялись на втрой этаж, там ореховские играли в компьютеры.

Студент остался внизу, о чем говорили, он не знал. Потом они уехали. Выезд с сервиса был в узкий тупик, потом направо. Справа по ходу движения машины была длинная стена, и только потом, на шоссе выезд. То есть, там убивали. Ореховские, автор имеет в виду настоящие ореховские. Первый эшелон. Медведь, Двоечник, Узбеки и тд. И Витоха. не Медведково, не Солдат, не Гусятинский, не Ося, эти все. Ося вообще был одинцовский. Убивали так же и в банях, в перовских, в люберецких, измайловских, лианозовских. Опасные там были стрелки. Никаких апокалиптических заводов не было. И постапокалиптических тоже. Ещё забивались на старых, поросших редкими кустами, стадионах.

Третье, на стрелках всегда пытались договориться. Меня, думаю, тут поддержат. Ни разу за всю жизнь автора в Движении на стрелке не то, что не убили, не били никого. Поэтому я, извините, не верю ни московским авторам, которые пишут, что солнцевские приехали к новокузнецким, из «девятки» на них ощетинились (дулами автоматов), они развернулись и уехали. Такого не было. Было всего две машины, из одной вышел Шкабара, товарищ Лабоцкого, из другой Никсон от солнцевских, все. Поговорили, договорились и уехали, привет журналистам! Также странно читать автора «Чужой» Владимира Нестеренко, который писал, что у его товарища двадцать шрамов после стрелки. Что ж это были за такие стрелки в Киеве? Убивали не во время стрелок, а после. Потому что не договорились. А встречались с такими, что выход там был только один, смерть. Прошу читателей, далеких даже от понятия «братва», принять во внимание эти три фактора. Кого били? Кто под руку попадётся после стрелки, об этом я уже писал. Иногда даже насмерть. Работа-то нервная. И ещё одно, четвёртое. О самом убийстве. Из всего Ютубв правильно об этом сказал только один человек, Снежок. Бывший киллер Тяп-Ляп. Первая перчатка. Убивают всегда быстро. Когда Сэм Гравано, который полтора года назад сам не пришёл на стрелку в Центрально парке, предъявить ему за базар хотели другие итальянцы из Флориды, тоже семья Гамбино, его рассказ как они кого-то ликвидировали занимает 20 минут. В реале это должно было быть минуту. Поверьте, происходит это все очень быстро. Раз, и тебя уже нет. Второе, это уже насчёт Сэма, правильно его спросил Джон Алитэ, хитмэн той же семьи Гамбино:

- Сэмми, ты говоришь, у тебя 29 подтверждённых ликвидаций. Скольких из них душил, резал ты сам?

Красава. Правильно спросил. В стороне смотреть или самому резать это большая разница. Вообще наверх к жертве профессионал поднимается один, сам. Даже шофёр остаётся в машине. Чтобы не смог рассказать никому то, чего не знал. Люберецкий Вор в законе Жора Людоед вообще сам все делал. Выслеживался жертву у конторы, провожал до подъезда. На сходки он ходил тоже своеобразно, в одной руке нож, в другой топор. Сейчас он отбывает.

К тому же, на стрелках у всех был свой стиль. Измайловские, например, общались намбизнес-языке наподобие братьев Чёрных. Многие измайловские сейчас в Израиле. Солнцевские не любили конфликты, своего не отдавали, но старались не ссориться, говорили равным на прощание «всех благ», могли дать полезный совет. Таганские спрашивали, сколько у вас денег? Хватит или нет с нами воевать. В прессе, кстати, их оговорили. Не делали они того, что им приписывают. Люберцкие, бывало, давили на блатную педаль. Коптевских в живых сейчас никого почти нет. Долгопруднегские были при своих, на разбор ездили, щемили своих коммерсантов. Нефть они не захватывали. Перовские были дерзкие, те действительно других переезжали. Убиты почти все они. Медведково работало небольшими бригадами, только одной из которых руководили братья Пылевы. Мазутка теперь уже измайловские.

Обычно наши герои каждый день казаковавший, гоняли кучеряво с массовкой по всей Москве, сегодня был другой день. Они должны были встречаться, рамсить за Мишу Банкира. Цена вопроса была 400 000 долларов. Лично Студент Мишу сволочью не считал, хотя, конечно, были и другие мнения. Например, Бита. Он сказал:

- Говорить больше с Мишей я не могу, я могу его только бить!

И у него были свои основания делать это. Миша гнал фуфло как говно по трубам и был должен буквально всей Москве.

продолжение следует