Ноябрь-Декабрь 2019-го...

1. «За Скамандр и не только»

Татарину –
Спасибо! За Арину.
За скамандритов Лехоня.
И шляхту.
За гонор их
и вздор неповторимый
без ценза и оглядки на селектор.
За тех улан в безбашенной атаке.
За гибель безупречную, пустую.
И пусть о них не плачут даже маки,
с тобой налью и, стоя, оттостую.

1.11.2019
PS:
Владу (дал мне знак по почте). На подборку в «45-й». Там – несколько «польских»

2. «Канун»

Чёрный пёс Петербург. Небо осени – в клочья.
У плебеев и нобилей новоявленных рас
гвоздь в корявом горбу. Заполошьем сорочьим
горизонты коробило в тихом омуте глаз.
Наши души не в раз прорастали коростой
по велению щучьему рукожопых емель.
Флорентийский раскрас. Саркофаги по росту.
Зазывалы-бирючи тридевятых земель.

3.11.2019

3. «Сказка»

Одна.
За чашкою.
В укромном уголке.
В сиянье сказочном прелестная Мадонна.
В глазах фисташковых,
в откинутой руке
немые вестники усталости бездонной.
От роз мерцающих
видений миражи.
Плеяды призраков в лазоревых гирляндах.
Сюда б винца ещё –
и можно ворожить,
от нон ноябрьских до вечности в календах. *

6-7.11.2019
PS:
* У римлян было такое выражение: Ad Calendas Graecas (В греческие календы), означающая «неизвестно когда» или «никогда», ибо греки календы не считали. Так что, до Вечности – что до греческих календ.
А ноябрьские ноны – аккурат на 5-е число приходятся…
 
4. М.А.

Мы – не нобили-дворяне.
Сами с пашен и полей.
Стол накроем на поляне.
Отгуляем юбилей.
Юбиляра уважаем:
по ранжиру – «намбэ ван»!
И родись он вдруг в Варшаве,
стал бы знатный Нобель-ман.
Но у нас – иные цензы.
Псы ордынские в цене.
Бронзу им. Холопам – пемзу.
Босиком – да по стерне.
Взятки гладки. Лист бумаги.
Сор во двор не вынося…

…ад бясконцае павагi
спадароў да Мiхася.
Словы шчырыя падзякi
нам падкажа Беласток.
Пачуццё адметнай цягi.
Роднай мовы хараство.
З той падтрымкi, пад калядкi,
з вiншавання на лiсьце
нават сьцiплае зярнятка
да нябёсаў прарасьце.

8.11.2019

5. «Roots… Drops…»

Рутина…Родина. Руда.
Корней слепых переплетенье.
Кромешных призраков орда.
Пресветлых ангелов паденье.
За дверью осень, синий зверь,
робея, обминает лапы.
В спирали вяжет акварель
по стёклам серые накрапы.
Коричных лавок дребедень.
Немое хлюпанье Клепсидры.
Опустит занавес метель
на увядающие титры.
Не сыщешь перлов золотых
на небе в муторных разводах.
Минорной музыки лады
роняют яд в остаток года.

10.11.2019
На стих Ионы «Шарманка»

6. «В остатке года»

Над пропастью во ржи.
Пред мудростью во лжи.
Летают птицы-ласточки и острые стрижи.
Там в лавке с чепушинками идёт обычный торг.
С ужимками-дожинками… А мне бы –
в Свеаборг!
Туда, где шхеры грозные.
На волчьи острова.
Где силушка не роздана под тухлые права.
Где можно жить по совести, без ужаса Ванзей.
Увы!
Давно те доблести упрятаны в музей.
Такая, вот, штуковина. Такие, брат, дела.
Набившие оскомину и души, и тела.
Кивает Дэвид Дугласу. На градуснике – ноль.
Царапнуло – аукнуло. Поранилось
– о боль.

17.11.2019
PS:
На стих Ольги (Ионы)

Думалось последнюю «заточить» на вопрос, в конце которого – адрес: «Оль». Но затесавшийся «брат» мешает.
Оль! Хороший стих. По мне, так и вовсе – «не в бровь, а…».
«Царапнуло-аукнуло» – мягко говоря!
А вопрос-таки, можно?
«Швец и…» – о Том, кто со Стрелой (а то – выше)?
Как-то к Рэю Дугласу?
Или…? В смысле – кто-то третий?
Сэлинджера я, вероятно, за уши притянул…
Стих и сам по себе – болючий и сильный. Потому – помолчу.
А буковку в третьей строке (в слове после «мышки) поправь )) – Поправила уже!

Признательный чтец.
Никаких камней за пазухой! Я даже на иронию с тобой не решаюсь. Настолько побаиваюсь. Ну, разве, чуть-чуть. И точно – не здесь.
Добрых дней!
В.Н.

7. «О сжиганиях и самосожжении»

Сказал о «несовместности» Сальери.
Литературный пушкинский герой.
Отнюдь не автор! И не тот,
что настоящий.
Антонио здесь вовсе ни при чём.
«Она сюда и в снах не заплывала…».

Про «сны» – соврал!
Заметьте:
Михалков
                – о Щуке той –
а не Иван Андреич,
басёнку на потребу накатал.

«Соврал» не он, а Ваш слуга.
Никитин.
А «соц-герой» –
Никитушки отец –
«дразнил» бездарно вещего Крылова…

Пора и в рифму:
Я – любитель Слова.
А в нём – зело большая глубина.
Ату его!? На кичу?
Распинать…
За то, что сами поняли превратно,
нащупав первый выморочный слой.
Глядите! Там шевелится тарантул.
С гремучей ядовитою иглой.
Хотите правду? – Нам она не надо!
У каждого в загашнике своя.
Кому-то быть натянутым канатом.
Иным ужом вертеться на паях
с такими же…

А то, что бедный Ницки
премного бредил –
это не секрет.
Условны все расхожие границы.
Наш разум в них вынашивает бред
ничуть не меньший бомбы водородной.
И суть не важно, кто «его» рванёт.
Толпа, элита…
«Хений новомодный»
намажут дёгтем – выдадут за мёд.
И ну лизать, пока не задохнуться.
А бедный Фриц метался в пустоте.
Какой Адольф!? Он даже не Д’Анунций.
Не тот замах и методы не те.

Себя ломал. Болезнь его ломала.
И Музыка! –
Насмешница. Чума…
«Сожже…» – Вот так!
Не много и не мало.
А «фашики» – в фаворе и в чинах.

20.11.2019
PS:
Книги Ницше – Исповедь (Дневник)!
Перед кем? Не знаю…Скорее всего, перед своим Одиночеством (и никаких «своих» у него нет). Точно – не перед теми, кто желает переделать мир, общество и т.п. Таким нужней Марксы, Гитлеры и «прочая». При всей их разности! А ведь книги и их «Борьбы» – тоже исповедальны. Но Фридрих-то  никого за собой не звал! И ничего не обещал. Ни «пролетариям», ни «нациям».
Он просто сыграл на себе Музыку. Которую слышал. Сыграл, как мог…

Да. Ещё – толику.
Из того, что Йозеф Геббельс любил Достоевского (а Фёдор Михайлович – писатель никак не менее опасный, чем Ницше), вероятно, вытекает, что и его надо на костёр тащить. Я – о книгах ФМД. Тогда уж лучше по Скалозубу…
К чему церемониться!?

Всё это – на отклик В.Гоголицина на моё «рембоватное» «Бешеные»

8. «Бездомность»

Смотрели «Вий». От Раду Поклитару.
Сюита Родина. С эффектами,
конечно.
Потом – в «Кофейню».
Лёгонько, «нектаром»,
уняли норов призраков кромешных.
За всё про всё – задобрили глинтвейном.
И ломтик торта –
в сладкую пилюлю.
Поговорив о суетном-семейном,
все – по домам.
                Там – чай, и 
сразу – в люлю.
А Гоголь прыгал, корчился Хомою.
Чертил круги, зашившись в пятый угол.
Его тугу нектаром не омоешь.
И не ослабишь вечности подпругу.

22.11.2019
PS:
«Рукописи не горят…». В «Мастере» М.Б., и вправду, бездомны все…
Это – так. К слову… А что Булгаков и Гоголь «повязаны», знает даже ребёнок.
Кстати. Влад только-только выставил своё «Кафе Триумф». Как-то перекликнулось»

Известный хореограф и главный балетмейстер Академического театра Киев Модерн-балет рассказал, что на создание первого в его репертуаре спектакля на классическое украинское произведение его вдохновила мистичность оригинала и широкая возможность для авторского прочтения, которую предоставляет гоголевский текст.
«Еще одним важным поводом для обращения к творчеству Николая Гоголя стал подарок судьбы в виде музыкальной сюиты композитора Александра Родина, с которой автор познакомил меня еще в сентябре 2018 года. Мне сразу стало понятно, что я не имею права упустить «право первой ночи», если речь идет о музыке настолько сокрушительно театральной и, по-хорошему, балетной. Так как для полноценного представления хронометража сюиты не хватало, Родин согласился дописать отсутствующие номера. Я, словно ребенок, который ждет рождественских подарков, ждал появления новых фрагментов музыкальной партитуры» (Раду Поклитару).

9. «Jeszcze Polska nie zginela…»

Привив себе сарматский корень,
Напялив контуш с пояском,
Магнатской mocy не покорен,
Ты wolnosc выставил на кон.
Корону чтил, но привилеи
Напропалую собирал.
Холопов ставя на колени,
Трудами гонор не марал.
Лелеял пуще благодати
Войну,
             охоту,
                полонез.
И Приснодеву, Божью Матерь
В особый статус превознес.

25-26.11.2019

10. «Ужасный Гомбрович. Глагольное»

Легонько проехал по Лехоню.
Мицкевича в «кресах» распял.
А мог обозвать пустобрехами,
мазурку сплясав на костях.
Всё Форму тиранил-осаживал,
взыскуя иные дары.
Поэзию польскую заживо
по самое горло зарыл.

4-6.12.2019

11. «В тире»

Ну, вот опять! В копеечку пульнул.
Слова, слова… Аркады и пилястры.
А в Лабиринте улочки вихлясты.
Их не измеришь, походя, в длину.
Метнёшь копьё.  Казалось бы, в быка.
А попадёшь в милейшего телёнка.
Как в «Избранных», филатовский Б.К.,
стрелял в мишень, не целясь.
Исступлённо.

16.12.2019
PS:
На стих Ионы «Коррида»

Кстати. 24 декабря – у Леонида Алексеевича ДР.
А стих Ольги – аж 2006 года. И открыл «по наитию». Просто глянул её сегодняшних читателей (как обычно – немного). Албаюн: «Коррида», 13.28. «Коррида», так «коррида». И у меня была. Испанское!
Открываем… Попал, однако! Опять…

Слова, слова, слова…

Недавно, как вчера, завершая перекид в личку, сам оговорился:

«Бутылка» глубока, а «джин» – того... Я – про себя.
Нормально, Оля! Тема – трудная. Вроде как и избитая. А всё осекаешься...
Слова, слова...
Вот в стих можно и между строк наладить. Но не всяк и прочтёт (то, что там...). А что там (между) и читается неоднозначно. И сам не знаешь, что «запихнул»...

Уже – «тепло»… А тут ещё:

«аркада коридоров», «туда-сюда», «каноны-законы», «жизнь-игра»

Так у меня, позавчера, Ковбасюку:

Никиты след отыщется в Никее.
Извилист путь…
В походном Дневнике я
решил его не то, чтобы спрямить –
Позволив ряд инверсий и лакуны,
изменчивой фортуною влекомый
терял кураж и призрачную нить.
Азарт игры, ничем неутолимый,
достоин самого Баудолино.
в сечении компьютерных аркад.
А у меня совсем иные корни.
Плутая в катавасиях игорных,
я мазал чаще, чем Мартен Фуркад…

И «аркады», и тема «игры», и выкрутасы (извилы, инверсии)… К «лабиринту» – не иначе! Ниточка…

12. «Остров. Согласно визитке»

Ле Клезио.
Как будто на заказ.
Моллюски. Море. Бездны колыханье.
Под анекдот с какой-нибудь «лоханью», *
где блохи оседлали прусака. **
Екклесиаст.
Куда бы ты не шёл…
Резвятся рядом Эрос и Танатос.
И тщетно возвращается к пенатам
уставший от коллизий финишёр.

17-18.12.2019
PS:
Вышел по «рекомендации» того же Гомбровича. Вышел весьма удачно…
Из Дневника (1966). О тогда ещё молодом, но уже изрядно нашумевшем Жане–Мари Гюставе. Лауреате премии Ренодо (1963). Хотя до Нобелевской (2008) ему было ещё далеко…
Ле Клезио. Повесть «Буря». По сборнику, составленному из двух новелл. Вторая: «Женщина ниоткуда» (по ней – и название всему сборнику).
«Память не имеет значения, не имеет продолжения. Важно одно лишь настоящее». – Прямо к Володе К.! К нашему «диалогу» об Истории. Гомбрович, Эпикур, Ковбасюк. А теперь ещё и Ле Клезио. С Эпикуром не вяжется!? Больно сумрачен? Не скажите… Я – о причислении того же самосца к «светлячкам».
Можно и в ином порядке, упомянув В.К. в конце «списка», яко Шепилова, «примкнувшего к ним».
«В конце» – отнюдь «не в ущерб» моему одесситу (мол, рангом не вышел…). Отнюдь! Ибо Володиными «метками-образами» только что прочитанная мною «Буря» так и светится. Или мне всё это только кажется?! Просто самого меня преследует idee fix: уйти в океан (или хотя бы море). Не утонуть, а именно уйти…
А на «закуску» (из Ле Клезио) – «восьминог», чтобы тому, который у В.К., скучно не было

Я увидела то, чего не должна была видеть…
Аптека была заперта, белая занавеска билась на ветру о дверь, но я увидела свет в окошке заднего помещения и бесшумно подкралась к нему. Сначала я услышала голоса, люди говорили тихо, почти шепотом, и я напрягла слух, пытаясь определить, кто там есть. В щелке между шторами я увидела мигающий огонек – не электрическую лампочку, а что-то вроде светильника или свечи. В этом помещении аптекарша хранила коробки с медикаментами, шампунями и лосьонами. Внешняя сетчатая дверь была не заперта, обычно ее использовали только летом, в жару, чтобы внутрь не залетали насекомые. Она распахнулась с легким скрипом, но грохот рифленой крыши под ветром приглушил этот звук. Я затаила дыхание, понимая, что совершаю что-то недозволенное, и поэтому не осмеливаясь отворить вторую дверь. За ней-то и слышались голоса, и свет горел именно там.
…Встав на колени, я заглянула в замочную скважину. Сперва я ничего не различила: когда смотришь в такое маленькое отверстие, глазу трудно сфокусироваться на нужной точке. Края скважины то и дело резко смещались то вбок, то кверху или книзу – так мигает птичье веко. В кладовой горела свеча, поставленная на тарелку. В ее неверном свете я увидела нечто странное и даже не сразу уразумела, что именно, хотя мгновенно поняла, что это мистер Кио и аптекарша. Нужно было встать и уйти, но это оказалось сильней меня: я не могла оторваться от скважины и смотрела, смотрела как завороженная. Мистера Кио я узнала с трудом: он лежал на спине, вытянув ноги; впервые я увидела его ноги – мощные, мускулистые, с курчавой порослью на смуглой коже, – и ступни, казавшиеся огромными, с розовыми подошвами и широко расставленными пальцами. А сверху, поперек мистера Кио, лежала эта шлюха-аптекарша, тоже на спине и совершенно голая. Её тело выгибалось дугой, ступни и откинутая назад голова с чёрными волосами упирались в плиточный пол, худые руки были раскинуты крестом; я видела белую кожу её живота и бедер, выступающие ребра, тяжелые, широко расставленные груди и длинную шею с острым кадыком, похожим на мужской, зато лоно выглядело неоспоримо женским – выпуклый бугорок, заросший черным руном, вздыбленным, как петушиный гребень! Даже в тусклом свете я отчетливо видела всё это, каждую мелочь, каждую тень, каждую складочку на телах. Но ни он, ни она уже не казались мне знакомыми – теперь это были просто мужчина и женщина. Вместе они походили на животное, каких не бывает на свете, – нечто вроде крабопаука о восьми конечностях, чёрно-белого, частично волосатого, почти безголового, – оно двигалось, медленно-медленно, на одном месте, вращаясь вокруг своей оси на скользком плиточном полу, упираясь в него ногами, раскидывая руки, тяжело дыша, что-то невнятно бормоча, снова дыша, испуская стоны… Я не в силах была оторваться от скважины! А восьминогое существо, неспешное, вялое, продолжало шевелиться, и я видела, как по ляжкам пробегает дрожь, как вздувается и опадает живот, прорезанный внизу черной щелью, то зиявшей, то смыкавшейся, как запрокидывается торс, как ходит вверх-вниз адамово яблоко на шее; при этом существо ещё и постанывало, и что-то бормотало низким двойным голосом, но это были не слова, а урчание, или всхлипы, или хриплые стоны – так дышит загнанный зверь, так мычит корова в темноте, так скулит убегающий пес, так чмокает раковина, смыкающая створки при отливе, так скрипит нож, всаженный в рыбью голову одним смертельным ударом. И мой взгляд не мог оторваться от скважины! И я уже перестала понимать, что вижу! Кто эти двое, чьи это ноги и руки, кому принадлежат чёрные волосы, разметавшиеся на плиточном полу, из каких уст исходят эти звуки, эти вздохи, эти шепотки? Что же это такое?.. Не помню, как я выбралась оттуда. Кажется, отползла на четвереньках от двери, ослепленная огоньком свечи, который с удвоенной яркостью посылал мне этот поток образов сквозь замочную скважину. И ещё несколько минут я брела по улице сквозь ветер, вытянув руки вперёд, как незрячая.

Ну, а из В.К. – это. Володя вчера выставил на страницу то, что мелькало в наших с ним о «Глубине»

Под собою – Над собою
(якобы «Выбранные места из переписки с друзьями») *

Под собою не чувствуя ног,
здесь лежит на спине – осьминог.
Ой!
Ведь нет же спины у моллюска.
А, плевать!
Важно верить в искусство
и упорство лежать на спине
в стылой луже,
в её глубине,
в тёмной прорве,
на каменном дне. **
Неподвижно лежит вверх ногами,
осторожно шурша сапогами
не то гидра, не то осьминог,
над собою не чувствуя ног.

ЭПИЛОГ

Как хорошо на дне брутально сущему
нахально на работу не идущему,
витально, капитально вящему
и равнодушному к грядущенастоящему,
внутри себя пыхтящему, галдящему,
занудливо во тьме стихотворящкму.
Я понял, прочитав Марселя Пруста –
моллюском быть великое искусство.
Почти такое, как моллюсками не быть,
но без конца нудить, нудить, нудить.

Как хорошо на небо не глядящему,
первопроходцу невперёдсмотрящему,
привыкшему не к морю, но к колодцу,
в котором он сидит, но не сдаётся.
Во глубине колодца нет ни руд,
не пропадает скорбный труд,
и никакой опасности от сглаза,
и даже от скоплений газа.
Но рядом сорок бочек арестантов –
придонных инсургентов и мутантов.
________________________________________________________
* – якобы по стопам Н.В. Гоголя, якобы стихотворение
** – см. предшествующее стихотворение «YELLOW SUBMARINE»

Кстати. Когда «искал» название для своего, почти сразу обратился к «визитке». Имея в виду «посыл» от Витольда. И только постфактум вспомнил о той (визитке), что мелькнула в тексте новеллы Ле Клезио. Визитке Филиппа Кио.
И, наконец, о «птичках» (то бишь, о звёздочках):

* «анекдот с лоханью» – популярный некогда французский фарс эпохи Средневековья «Лохань (О чане)». Иллюстрирует брачно-семейные отношения. В фарсе участвуют три персонажа: Жакино, его жена и тёща Жакетта. Это история о покладистом Жакино, которого жена и теща совсем заездили – свалили на него всю домашнюю работу. Составили даже целый реестр дел, которые он обязан делать: уборка, стирка, готовка, покупки, уход за детьми и т.д. Причем за то, что он всё это будет выполнять, от сварливых баб ему достаются сплошные ругательства и рукоприкладство.
Но справедливость восстанавливается – жена падает в глубокую лохань с бельём, просит мужа помочь ей, но тот говорит, что в его обязанности это не входит. Вытаскивает он жену только после того, как она даёт обещание делать домашние дела сама.
** «блохи оседлали прусака [рыжего таракана]» – эти насекомые присутствовали в наших с В.К. набалтываниях.

13. «К одному дню…»

Годы…Клетки на доске.
Вот последняя: «аш восемь».
Наш король – почти аскет.
Как фурлейт* в дрянном обозе.
Боги… Битые горшки.
Жизнь, достойная изгоя.
И как следствие, стишки,
сочинённые брюзгою.

19.12.2019
PS:
К какому «дню» – понятно (21 декабря).
Себе любимому!

* фурлейт, фурлей – «возница»; диал. «дурак, бездельник», псковск. (Даль). Фурле;йты мн. «возницы, грузчики», начиная с Петра I; см. Смирнов 318. Из нем. мн. Fuhrleute «возчики». Ср. фу;рман.
(нем. Fuhrleiter, от Fuhre – фура, и Leiter – вожатый). Солдат при фурах при военном обозе.
Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. – Чудинов А.Н., 1910.

14. «Метаморфозы. Склейка»

Трясясь в прокуренном вагоне,
я откровенно засыпал.
Мне снились белые дюгони.
На отмели.
У синих скал
паслись два тучных ламантина.
Увы! Обманчива картина.
Сирен у острова Удо
найти не сложно.
Тьма следов.
Видны русалок силуэты.
Но ламантинов точно нету.
Как нет и вымерших коров.
Гудит натружено паром.
Снуют туристы бестолково.
А я… Филипп.
Филипп Кио.
Какие липкие оковы!
Чужого сна апофео(з).

19.12.2019
PS:
А «кинул» Т.Важновой (и, как-то Алле Л.).

В.Н.: «Сколько у нас метаморфоз! Сразу: и у Тани, и у Аллы. И такие разные…
Вклею свои. Под впечатлением от чтения текстов Ле Клезио (и это я ещё к его «мифологиям» не обращался!).
Первая строчка, понятно, краденая. Из любимого стихотворения моей былой возлюбленной (Баллада Кочеткова)…
Хорошо пишете, «метаморфистки»! Понравилось.
Отпетый «морфинист» В.Н.».

Танины «Метаморфозы», как всегда, предельно метафоричны

Босой незрячею ногой
Ступлю на тёплый лак паркета.
Напрягся узел мышц тугой,
Икра набухла. Чем не кета
На нерест вышла поутру?
Легко сквозь солнечные воды –
Метаморфозы по нутру –
Я рыбой проплываю годы.

Как водоросли на окне
Цветов подрагивают плети.
Пузырится стекло. Ко мне
Стремится тюль, укутал в сети.
Несёт течением сквозняк
На отмель белую постели,
Где тёплой памяти слизняк
Ползёт в сегодня еле-еле…

В них – и «морская тема». А «сны» – у Аллы…

I
Приснился сон – как затянула мгла
мир, превращённый в маленькую площадь,
и что по ней я двигаться могла
безмолвно, заторможенно, на ощупь.
Мне не хватало воздуха, возни,
привычных красок и шумов под боком,
к кому-то обращалась я: «Возьми
меня к себе, мне страшно, одиноко».

II
Из тёмного промозглого тумана
смотрела на меня, не дрогнув, мама,
я к ней рвалась, но что-то не пускало,
и сна границы дыбились, как скалы.
Вот так, намучившись, перенесла я тряску,
мистических видений турбулентность,
с трудом проснулась, предала огласке
живого сна и сумрачность, и бренность.

III
Был так хорош рассвет:
потоки солнца
ложились на поляны черепицы
соседних крыш.
То сон ужасный,
то совсем не спится,
а когда не спишь,
то видишь кристаллические сланцы
росинок мелких,
их кристальный свет.

15. «Из Глубины. Пролог»

«То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно; а о чём невозможно говорить, о том следует молчать». Л.В.
------------------------------------------------------

Уотасения…
Сплошная мыслежизнь.
Ни света в ней.
Ни радости. Ни боли.
Одно желе.
Колышется. Дрожит.
Параболой в безбрежном карамболе.
В животности ни капли существа.
Ни грана тектонической структуры.
Аморфное томление родства.
Размытая перверсия натуры.
Безмолвие. Ни складок, ни слогов.
В желёзках-щупальцах – коллизия иллюзий.
Кромешный сон. Потешный балаган*
крикливых Я в сечении экклесий.

21.12.2019
PS:
Watasenia – неологизм Леклезио. Название пятистраничного «пролога» в его «Путешествие по ту сторону».

* Вместо «балаган» просилось «полигон». Как рифма – столь же «неправильная» (это – нормально!). Ну, разве чуть «созвучнее». По смыслу… «Полигон» – вроде как подготовка к баталии. С дымком и хлопушками. К будущей кровушке. «Балаган» – театр, розыгрыш… Но ведь и к «балагану» я изначально тянул эпитет отнюдь не «потешный», а «кровавый». «Клюквеннный сок» Саши Блока…

Экклесия (гр.) – собственно, «народное собрание». Превращённое в «церковь», в «соборную общину».
Ложится в перекрест и к Екклесиасту, и к Леклезио (Ле Клезио). А где-то и к «клепсидре» Шульца.

«И были приливы, и были отливы, они длились тысячи, тысячи веков. Отлив обнажал на скалах, покрытых слизью и водорослями, скопища проворных рачков и извивающихся рептилий. А потом наступал прилив, и не оставалось ни клочка земли, ни островка, ни скалы. Повсюду воцарялся великий покой солёной стихии вод.
Тёмная масса воды, эта необъятная ширь, трепетала, вздыхала. Она не хотела, чтобы о ней говорили. Она не любила людей, совсем не любила.
Ибо она жила самой собой, эта загадочная масса, и сама была мыслью. Она безмолвствовала. Она не желала явить себя кому-либо. Она существовала в себе, сама по себе, жила в своём логове, заполняя его; её живот тихо поднимался при каждом вздохе, а щупальца покачивались в волнах перед нею.
Здесь, в центре моря, она жила для себя самой. Её десять светящихся рук посылали лучи, показывая десять сторон света. Она была холодным солнцем в толще вод, и к ней, к ней всё неслось, всё падало веками и веками. Все проходы, все скважины вели туда, где она ждала. Чего ждала она? Не было ещё дней, ночей, лет. Она пребывала в ожидании – и в то же время она ничего не ждала. Но вскоре всё должно было родиться из неё. Как же это? Может быть, чтобы это объяснить, пришлось бы представить себе необычайные вещи, что остались бы в толще моря, внутри этого гигантского мозга, приклеенного к земле. Из мозга моря выходят все мысли, а в самой сердцевине его живёт удивительное существо с десятью гибкими щупальцами. Оно неподвижно, но создаёт движущиеся образы, картины. Каждое трепетанье его кожи намечает едва различимую дорогу, а глубинные течения вымывают остатки памяти. Таинственно колышутся леса водорослей. Разверзаются бездны, и плывут снизу вверх, словно поднимаясь по бесконечным трубам, грозди разноцветных пузырьков. Да, это так, именно так. Сегодня я это постиг. Конец пути, нет света, нет отражения. Только море, Чёрная бездна, где царило это удивительное, одинокое существо. И всё, что когда-нибудь возникнет, – бетонные стены, железные мосты, витрины с пуленепробиваемыми стёклами; все чудеса гармонии и красоты; плотины, самолеты, корабли; все книги – память людская, запечатленная на листах белой бумаги; все картины, поэмы – верьте мне, теперь я знаю, что это было такое: всего лишь сон, быстротечный, словно биение сердца, который приснился светящемуся существу с десятью гибкими, танцующими руками, спокойно грезящему в центре мозга великого моря, которое по-прежнему, как и много веков назад, спит под ясным, солнечным небом».
Ж-М.Г.Леклезио

А если – к «полякам», то здесь уже никак не обойти С.Лема («Солярис», 1960). Аллюзия, на мой взгляд, очевидна. И само это словечко вполне клеится к упомянутой «коллизии иллюзий».

Из «Вики» (по роману С.Л.):

Первоначально Солярис не привлёк внимания учёных, но через несколько лет обнаружилось, что орбита планеты не соответствует законам небесной механики: по расчётам Солярис должен был через некоторое время приблизиться к одной из звёзд, а затем упасть на её поверхность, однако орбита планеты оказалась стационарной. При последующем исследовании оказалось, что практически всю площадь планеты покрывает океан из живой студенистой субстанции. Океан мог стабилизировать орбиту планеты без каких-либо инструментов, путём непосредственного влияния на метрику пространства-времени. Сначала выдвигалось множество гипотез о природе, организации и уровне развития Океана, но после ряда исследований учёные сделали вывод, что Океан – существо, обладающее высокоразвитым разумом, и действия по коррекции орбиты планеты он предпринимает вполне сознательно.

16. «В провинции»

Мистифика…
За Борхесом. В затакт.
А можно распиарить Макса Фрая.
И наплевать, что выпечка сырая.
И что не розой пахнет изо рта.
Все книги лгут и пишутся никем.
Никто не станет прятаться за ником.
Висят слова. Увесисто. Клубникой.
И клюквой –
в заповедном парнике.
А мне, скорей, по нраву Мата Хари.
Двадцатый век…
Там ужасы войны.
И женщина. В заложницах. Двойных.
Восточный танец. Публика в угаре.

И Бог – не фраер. Видит, но молчит.
А что сказать!?
                – Оно и так понятно.

24-25.12.2019
PS:
К чему?
От «Каттнеров» (собственно Генри и Кэтрин Мур), от их Хогбенов – спасибо В.К! – занесло к «Максу Фраю» (Светлане Мартынчик). О литературе…
«Варкалось. Хливкие шорьки…»  – Из «книги, для таких, как я» М.Ф. Между Л.Кэрролом и Каттнером.
Из перекида по «козлу отпущения»:

«Впрочем, пишу я это всё, будучи абсолютно трезвым. Просто это у меня такая голова. Наверное мои родственники где-то пересеклись с небезыизвестным семейством мутантов Генри Каттнера».
Владимир Ковбасюк  20.12.2019 21:12

Каттнер, так Каттнер… А в каждой шутке… ))
Кстати, корни Макса Фрая (Светланы и её, уже покойного, супруга – художника-«лепаря» Игоря Стёпина – в нынешней мекке В.К., Одессе.
Ну, а Светлана Юрьевна сегодня обретается совсем недалече от меня, грешного – в Вильнюсе. Сновидения (города Ехо) продолжаются. Лабиринты тихих улочек. Эхо былых (грядущих) времён и страниц. Или?!..
Тень Борхеса. Импульс Умберто Эко. Il nome della Rosa. А может, только запах…

Да. В предыдущем, «пародии Гомберта» – как-то аллюзия. От плодовитого полифониста Николя (Н.Гомберт, 1495–1560) –  к классику постмодернизма.

17. «Прыгажосць»

Красоту ничем не испортишь. Ни шубой из норки, ни обручальным кольцом на пальце, ни шикарным мужчиной рядом! (якобы «народная мудрость»)

tu ne g;cheras pas la beaut;
you will not spoil beauty
красу нічим не зіпсуєш
nie zepsujesz pi;kna
прыгажосць нічым не сапсуеш
Du wirst die Sch;nheit nicht verderben
non rovinerai la bellezza
no estropear;s la belleza
nebudete kazit kr;su
няма да развалиш красотата
нећете покварити лепоту
----------------------------------------------------------

Прыгажосць – не сапсаваць.
Нi пярсьцёнкам. Нi уборам.
Што мне тых малюнкаў шэрань!
Я любуюся табой.
Прыгажосць не скасаваць
жартам, дробяззю дакора.
Не збянтэжыць фарбай шэрай.
Нават вершам ў разнабой.

I не купiш…
Нi за срэбра.
Нi за шэраг абяцанак.
Прыгажосць – яна, як неба!
За жыццё не нагляжусь.
У адным мадэрн i рэтра.
Цуд вачэй. Нямая сцэна.
Больш нiчога i не трэба.
Вось такая Прыгажосць!

27-28.12.2019

18. «Ретро. К Декабреду 2011-го»

Минуло восемь. Морось в декабре
такая же. И даже безнадёжней.
Зима ещё решится на камбэк.
Заявится в положенной одёже.
Каток наладит в раз под Рождество.
Прижмёт носы клещами на Крещенье.
А тут коктейлем – месиво-раствор,
где дождь и снег творят коловращенье.

Нягожы снежань. Студзень – так сабе.
Ад лютага рукой падаць да лета.
I з кожным разам карацей разбег.
Усё маркотней фiлiда куплеты.
Белтайна полымя праз травень зiхацiць.
На кельцкi крыж кладзецца цень Самайна.
I сцiснуты да некалькiх гадзiн
наступны год кульгае прэч нядбайна.

29.12.2019
PS:
Филиды – барды-прорицатели (провидцы) в кельтской традиции.
Влад (пишущий без остановки) выдал два тыднi таму «Песню про филида и его дочку». Вообще-то кельтов чаще «гоняет» Наташа Перстнева. Ну, и я, грешный, иногда к ним (друидам) заглядываю.

19. «Серёге. На Ретро»

Ёлочке махонькой
в домике тепло.
Лесом запахло.
С веток потекло.
Заживо срезали.
Скушали гуся.
Дяди нетрезвые
глазками косят.
Сколько на деревце
всякой чепухи.
В лучшее верится.
Пишутся стихи.
Шарики. Ролики.
С газиком вино.
Кадры из хроники.
Старое кино.

31.12.2019
PS:
На смешинку-взгрустинку С.Лысенко

«Маленькой ёлочке...» «Маленькой Ё...»
Как это было давно – ё-моё!!!))

Помню мерцанье гирлянды в истоме,
запах оранжевый в убранном доме
и ожидание боя часов...

К этому времени был уж готов
праздничный гусь, у кого-то – котлеты
(в каждой квартире свои винегреты!)
и на вершине всего – напоказ! –
бутыль с вином, испускающим газ!))

Мы – малышня – суетимся у ёлки,
к сладостям праздничным тянем ручонки.
Мамы и папы сидят за столом.
Им уж не важно, что будет потом!)) ...

...«Маленькой ёлочке...» «Маленькой Ё...»
Помнит! Всё помнит сознанье моё!
Помни и ты, мой забывчивый друг.
– Я не забыл ничего!
– Ну, а вдруг!))

Тьфу на меня! И на мою Страшилку.
С Новым тебя!
А вдруг!?!))