Из Нагасаки

Хорошо, где нас нет, там гранатовый шёлк и журчит ручей.
Фигура речи идёт вперёд, её клетка станет теперь ничьей.
Я смотрю в темноту, я рыцарь, дракон и меч, мой выбор,
мой ход,
Но куда шагать? Чешуя сверкает, крылья растут из плеч,
Я стою на границе, не глядя в лицо бойцу, чья доля –
её стеречь.

Посмотри в озорные глаза того, кто хочет идти с тобою
сквозь лес,
Увидишь готовность драться, быть и идти, но не
остаться здесь.
Родина обнимает странника, подает пальто,
называет сыном.
Я бы сжал в кулаке случайно купленные билеты,
Но мне сказали – их нет. Просто нет. Вот и конец куплета.

От обиды начнёшь ненавидеть то, что всегда любил,
Так проще бросать, повторяя, как мантру: я всё избыл,
Я забыл, я засыпал солью, замыл, замазал раствором,
Там теперь новогодняя мишура, а за ней – дорога
в пару бессонных лет.
Я снял кирасу, и стало легче дышать, лёжа на маковом поле
моих побед.

В первый день я бродил по берегу. Жизнь проста,
Если падаешь в её руки с верёвочного моста,
Если думаешь, что сеть забрасывают лишь в омут.
Иногда, чтобы что-то сделать и кем-то стать, чтобы не качало,
Нам приходится много плавить и разрушать.
А потом начинать сначала.

Мой осведомитель весна, я верю ей, как восходу солнца.
Местные кошки хохочут от вида любого задумчивого лица.
Я вчера сочинял что-то про утро в маленьком городе
И воздушный шар, вышел долгий текст обо всём,
каждая строфа горяча.
Прочитаю вслух, но возница, что правит телегой,
промолчит: не хочется отвечать.

Свет не будет свидетелем, не пришлёт заступника,
не пошлёт
Погасить тебя или сделать невидимым перелёт.
Я забрался далеко на восток, здесь не знают
Треска янтарного пламени эфедры и молока.
Значит, будем, будем
Доставать свет из детства, аварийный набор.
Мы зажжём этот свет повсюду!

Мне говорят, что эти строки однажды услышат все.
Как я сплёл слова? Я плёлся на ощупь по темноте,
У меня не было плана, замысла, козыря, рукава,
только ворох сырых идей.
Я хотел путешествовать, петь, смеяться,
обрести себя в пустоте.
И теперь я стою у незнакомого перекрёстка
в далёкой чужой стране.

в конце аллеи
словно спелая хурма
пылает закат