Из Стамбула в Алма-Ату

Город веков огромен, и море его добрей;
Чаек, едящих рыбу, но выгнавших голубей.
Кошки шагают строем по вытертой мостовой,
Город мечты сбывает, но с выгодой, по одной.

Конечная для экспресса – начало других путей,
Открытый балкон под крышей и штора потяжелей,
А воздух густой, упругий, и слышно, как вдалеке
Торговец поёт хабиби, симиты неся в лотке.

Лишь тот, кто всё время помнит об остроте когтей,
Любит сильнее кошек, чем некоторых людей.
Под вечер придёшь к базару, растратишься в пух и прах,
Ведь лиры – для тех, кто вечно с лирикой не в ладах.

Стражнику снится кража, любовнику – что влюблён,
Новозеландской роте – галлиполийский сон,
Галактика над Галатом расписана, как кувшин,
И льёт из него азаны невидимый муэдзин.

Город петляющих улиц и тысячи площадей,
Кофейня в соседнем доме, квартира над лавкой, где
Мы покупали фрукты, новых найдут гостей.
Третий этаж. Последний. Он никогда. В нигде.