Из Вены в Вальдзассен

И всё равно не по-твоему, но ничего, пытайся,
Коротко, ярко бойся, долго молись и кайся,
На серьги и на браслеты чётки нарежь сперва,
А после, где ветер, смейся, и грейся, где есть дрова.

Разбейся волнами с рыбой о скалы и пирсы дня,
По рынку броди уныло, не в силах себя принять,
Вечерним дождём о стёкла упорно стучи, кричи,
Но кто-то замок повесил и заменил ключи.

Смотри из окна, за ним тишина, имеющая окрас,
Глубже вдохни, надышись сполна,
как будто в последний раз,
Ты же не знаешь, когда, поэтому каждый станет таким.
Одним – гадать о своей судьбе,
счастливыми быть – другим.

И вместо всех желанных колец – трамвайное за окном,
Последним, как в детском саду отец, поманит тебя звонком,
Загонная ночь за тобой придёт со списком твоих грехов
И вечным желанием рвать себя, но не порвать оков.

Я понял, к чему ты клонишь. Правишь и мчишь куда.
Должны покатиться слёзы, а льётся одна вода,
Металл отражает небо, дожди размывают след,
И, кажется, есть победа, да победивших нет.

Я помню, как это снится. Я знаю, каков прогноз:
Закрученный по-персидски – фракийски сладкоголос,
Заклинивший по-аккадски – египетски сохранит,
А всё, что пылало адски – рубцуется и болит.

Ты думала, полегчает, когда подожжёшь мосты?
Их пепел теперь венчает заброшенные посты.
Ты лишнее зачеркнула, переступив порог,
Но жизнь оказалась книгой, открытой для новых строк.

Ты спросишь меня, где выход. Тут надо идти назад.
Вот улица, а над нею фонарь в проводах распят,
Вот дом, хорошо знакомый, глаза на него скоси,
Вот барышня в капюшоне, сейчас она без косы.

Прохожих на остановке, как лодки на берегу,
Омоет тяжёлая поступь звенящего на бегу.
Трамвай прогремит устало, усядешься у окна,
И в этот момент настанет та самая тишина.