Люмдор

Повесть «Люмдор. Метаморфоза»
III часть цикла «Ветви Люмзаара»



 


В 373 году от Люмзаара руку люма Лазура Звирденна пронизала тонкая вибрация; его запястье расширилось, пальцы вытянулись, отвердели и приобрели суставы. Изменение конечности Лазура вызвало в обществе настоящий ажиотаж, ведь ничто до этого настолько явно не отличало одного люма от всех остальных. Но сюрпризы на этом не закончились. Время от времени Звирденна постигало новое изменение. При этом он не был одинок в своей судьбе…

Через два года метаморфозы Лазур превратился в змея с шестью лапами, двумя руками и четырьмя щупальцами. Его длинный хвост венчался кистью о семи пальцах, челюсти изобиловали клювообразными выростами, а линза преобразовалась в полоску с загнутыми кверху краями. Его высота в холке составляла более люма, длина от носа до кончиков когтей хвостовых пальцев — около семи. В глотке чудовища образовались мембраны, посредством которых он исторгал шипения и гулкие рыки. В то время на Звирденна перестали оказывать воздействие информационные лучи Мастеров. Такая невосприимчивость послужила дополнительным доводом в пользу его изоляции. Основная же причина состояла в опасности для общества, которую он наглядно продемонстрировал, в полемическом запале оторвав ногу своему визави. Совершив в помрачении неблаговидное деяние, Лазур очнулся и с удивлением созерцал, как отрастающие щупики соединяются и постепенно притягивают конечность к туловищу. Нога успешно приросла, но неприятное впечатление осталось. Так что в самом скором времени люмы присмотрели для Звирденна и ему подобных отдельное место. Далее Лазур в числе первой партии монстров был отправлен Пятном перемещений в бессрочную ссылку и оказался на планете, окутанной бугрящимися лиловыми тучами, сквозь которые смутно просвечивали звёзды — Мордуза и Нордуза. Эти светила ходили по небосводу то поодиночке, то вдвоём, как будто постоянно ссорились и мирились от вековечной скуки. В 377 году от Люмзаара на мрачной планете Люмдор находилось уже около трёхсот тысяч поселенцев — люмдоров.


*
 

— Ты удачливый бандит, Илт!
— Без вас я бы не справился, Гролд. 
— Да, и всё-таки я удивляюсь твоему везению…
— Нашему везению!
— Так получается. 

Действительно, удача им улыбалась — в грузовом отсеке звездолёта находилось десять контейнеров с нэрллимом. Один ящичек с небольшим куском вещества весил больше, чем каждый из трёх товарищей Гролдмоока. Однако меньше, чем сам главный рогэжец, чьи грудные мускулы подпирали нижнюю челюсть, из-за чего ему приходилось при разговоре откидывать голову. Так же, как и молчаливые подручные, более всего он походил на жабу, превратившуюся в агзалаца, и в некотором смысле это соответствовало действительности. Его собеседником являлся молодой шрохх Илтануан, уроженец планеты, на которой они намеревались сбыть невероятный улов. Но сначала — перекусить и отдохнуть.

Через горфук все пятеро сидели в шумной забегаловке. Участвующие в слуховом восприятии кудрявые волосы Илта шевелились; беседуя с Гролдмооком, он рассматривал разнообразную публику. И неожиданно заметил агзалаца с головой-линзой. Он взмахнул рукой и прокричал на люм-к-т: 
— Люм! Поди-ка сюда!

В сознании запечатлелись два кадра: вот незнакомец стоит в отдалении, и вот он уже прямо перед ним. Между кадрами пролегла усмешкой размытая траектория движения. Чёрное существо, покрытое мелкими выростами и складками, восседало на столе, уставив в лицо Илта бездонную пропасть линзы, в которой бродили, гасли и вспыхивали огни.

— Что тебе от меня потребовалось, шрохх?

В тоне существа не было недовольства, тем не менее Илт ощутил стесненность, поскольку осознал, что перед ним оказался не простой, а незаурядный люм. 

— Ничего серьезного… я так, поболтать хотел.
— Про что, например? 
— Например… Хочу больше узнать о так называемой Порче. Поговаривают, что люмдоры — настоящие чудовища?
— Да… самые настоящие.   

Перед внутренним взором шрохха пронеслась вереница картин. Он узрел монстров с деформированными линзами, коленчатыми конечностями, щупальцами, хвостами, крыльями и щетинистыми гребнями. Чёрные тени кишели, вились, наслаивались друг на друга. Зрелище не из приятных.

— Но каким образом происходит такое?
— Люмы превращаются в люмдоров постепенно. Недавно заболевших мы называем тронутыми Порчей. Некоторое время они живут неподалёку от населённых пунктов, а затем, потеряв агзалацкий вид, отправляются в свою колонию. Ныне все три планеты первого Посева поражены страшной хворобой. Думаю, что и планеты последующих посевов не избегнут незавидной судьбы. К счастью, это произойдёт не так скоро, к тому же, далеко не каждый люм подвержен недугу.   
— Но в чём же его причина?
— В неумеренности, в жадности. Люмдоры одержимы поглощением энергии. Более того, они употребляют материю. Именно, я сам видел… Однако твоя очередь рассказывать. Где был, что видел? Выкладывай.

Илт ощутил непреодолимую сонливость. Проваливаясь в забытье, он понял, что, общаясь с ним, люм продвигался всё дальше в его разум, а затем внезапно оказал на него сильное воздействие. Шрохх хотел возмутиться, но не успел.

…Над горами поднималось синее зарево. Илтануан пил тонизирующий коктейль. Рядом с ним доверительно гудел Гролдмоок.

— Гляжу, ты чуть не свалился, а этот мелкий ящер — мигнул и провалился. Будто его и не было… 
— Это Мастер. Лишь они на такое способны. Но что про него разговаривать? Вернёмся к нашим делам. Кажется, я заметил хвост.
— Шрохх в чёрно-бордовом?
— Именно. Он определённо за нами следил. Необходимо выяснить, в одиночку он действует или нет…
— Трое их. Он сам — на верхнем этаже, сообщники — через номер от нас.

Когда Гролдмоок с двумя помощниками увёл на прогулку ближайших любознательных соседей, Илтануан и Гролдмеек рванули из города на челноке.

В скором времени они засекли летящую за ними неприметную лодчонку. Илт остановился в ущелье, велел рогэжцу изображать починку двигателя, а сам притаился за обломком скалы. Через незначительное количество времени они продолжили путь, прихватив с собой связанного шпиона. Рогэжец предлагал сбросить его на скалы, но шрохх отверг эту идею. В его семье традиционно бережно относились к жизни агзалацев. 

Менее, чем чрез горфук они летели вниз в жерле вулкана. Когда челнок нырнул прямиком в клокочущую магму, Гролдмеек так зажмурился, что его глаза провалились в череп. Анатомия уроженцев Болотины позволяла проделывать такие фокусы. Испугался он не от большого ума. Да и то, развитый интеллект на Рогэж — редкость. Именно поэтому он так высоко ценится и тщательно выявляется при помощи сложных аппаратов. Гролдмеек, как и девяносто пять процентов рогэжцев прошёл три экзаменационные процедуры и был признан умственно нейтральным. А вот Гролдмоок одолел десять процедур, поэтому на родине мог бы легко стать директором завода, к примеру. Кабы не его склонность к преступной деятельности.

По железному стеклу кабины скользнула яркая линия голограммы, челнок быстро прошёл боковой тоннель и остановился в исполинском помещении, чей свод подпирали длинные металлические колонны, объединённые поверху вязью тросов и трубок. Илт выпрыгнул на гладкую поверхность и с удовольствием огляделся. Вот он — оплот старого доброго уклада!

Почти сразу к нему приблизился мерх. Его боковые глаза обследовали шрохха, а средний отстранённо глядел поверх его головы. Тонкие губы трёхглазого удлинились в формальной улыбке.

— Приветствую вас на верфях Феникса, дорогой коллега! Позволю себе представиться, потомственный трудовладелец З-Кэрх. Признаться, мы с энтузиазмом ожидали вашего визита, будучи в некоторой степени заинтригованы. Итак, сколько у вас?
— Десять максимальных порций.

Боковые глаза мерха застыли, средний глаз в упор поглядел на собеседника. 

— Изумительно!

В Великом Космосе многие считали мерхов надменными и хитрыми существами. Однако шроххи поддерживали с ними неплохие отношения. И рогэжцы тоже. Пучеглазики постоянно эмигрировали с родной Болотины, предпочитая тяжкому труду в рудоносных топях или на скучных фабриках работу наёмниками. Глупость в этом случае помехой не являлась, даже напротив, лучшими сотрудниками считались самые тупоумные рогэжцы, неспособные вникать в структуру дел своих работодателей, зато весьма исполнительные.

Оставив Гролдмеека у челнока, Илт с З-Кэрхом шёл впереди двух рабочих, которые с заметным усилием тянули платформу с ящичками. Такой способ доставки символизировал уважение к товару. Они проследовали в тени недостроенного крейсера, миновали вырубленный в камне короткий коридор и вступили в ярко освещённый зал, где их ожидали два мерха и несколько вооружённых рогэжцев. В помещении было множество стеллажей с коробками и свёртками, на стене, свободной от них, сверкало изображение хищной птицы в ореоле лучей разной длины — символ в тайне восстающего на планетах Мерх, Шрохх и Рогэж рабовладения. После взаимных приветствий Илт увлёкся разглядыванием эмблемы, что позволило ему не думать, чем бы заняться, пока мерхи при помощи приборов на длинных держателях исследуют продукт.

Договорившись между собой, покупатели предложили шрохху довольно скромную сумму. Илт вежливо улыбнулся и пустился в обстоятельные торги. В итоге, прибавив к нэрллиму взятого в плен шпиона, он получил сумму, на которую первоначально рассчитывал. 

На столе лежал футляр с мельниевыми звяками ЭЛЗ. За один такой звяк можно было приобрести домик на Тариуте. Абсолютно новые пластинки были скреплены в аккуратные столбцы. Лёгким движением пальца зеленоватый скруглённый прямоугольник отделялся от других. На нём был выдавлен треугольник, по сторонам которого виднелись изображения астероида, деревца и столпа — символов Расы Эос, Люм и Зизвер. На протяжении многих лет на десятках планет звяки ЭЛЗ являлись самой надёжной валютой, чья ценность не менялась, поскольку никто, кроме Рэ-Гагаалы не мог изготовить мельний.   

— Да, ты очень удачливый бандит, Илт! — благодушно пробасил Гролдмоок, потирая толстые ладони.
— Ты уж не раз говаривал это, Гролд, — с довольной усмешкой заметил Илтануан. 
— Говаривал. Но больше не буду.
— Почему же, я не про…

Гролдмеек прижал к лицу шрохха материал с парализующим химикатом. 

«Удачливый бандит» очнулся в луже собственной крови. В нескольких местах его плоть прорывали зубья изломанных костей. Значит, рассудил он, рогэжцы принесли его на корабль, а затем сбросили, не удосужившись предварительно пристрелить. Наверное, сочли, что после такого падения он ни за что не выживет. Да он и не выживет. Очнулся на краткий срок. И вот уже пора. Что же, вот и всё, Илтануан, ты жил весело… и умер в канаве.

— Признаться, чего-то такого я от них и ожидал…

Мастер щёлкнул пальцами. Из его ярко засветившегося тела вырвался световой контур, за ним — следующий. Когда выбежал шестой контур, первый померк и превратился в люма обычной наружности. Двадцать девять контуров появилось из светящегося тела, словно из двери, и вот уже вокруг шрохха стояла вторая Тройка. Мастера взялись за руки, их линзы разгорелись, пространство круга затопил яркий, но не слепящий свет.

Через половину горфука целый и невредимый Илт сидел на диване и слушал люма. 

— Скоро их задержат, потом мы заберём у Феникса лавочку. Часть звяков я оставлю тебе. Надо признать, мерхи быстро наладили производство. Вот только качественных кораблей они делать не умеют. Ничего, научим. Полагаю, мы на годик-другой возьмём их в рабство, чтобы они на своём кожном покрове ощутили собственные излюбленные старые традиции. Жестокость? Наука. Да, тебе бы тоже не помешало всыпать колючих искр… однако мы полагаем, что твои заблуждения происходят скорее от наивности, нежели от алчности…

Действительно, рогэжцы были настигнуты эосцами и, оказав сопротивление, подверглись твёрдому воздействию. Больше всего досталось Гролдмооку, он приобрёл три шишки и вывих лодыжки. Испытующе глядя на него, шрохх спросил:

— Вот скажи, Гролд, зачем ты так поступил?

По толстой физиономии пробежало озадаченное выражение. Однако злодей быстро нашёлся:

— Всякое бывает, Илт! Время сложное, братец. Звяки всем нужны! У кого хочешь, спроси, все так скажут! 
— Кстати, звяки — у меня. Счастливо оставаться, Гролд.

Шрохх отвернулся от решётки из железного стекла и направился к выходу, слыша поспешные выкрики:

— Илт! Ты ужасно везучий грабитель! Невероятно удачливый! Видишь, я снова так говорю… Похлопочи за меня, братец! Внеси залог! Бандит бандита всегда выручай!..

…В 355 году от Люмзаара у Люм появились три планеты пятого Посева: Армаала, Галунга и Марга. В 370 году Армаала уже настолько развилась, что вступила в Планетарное Сообщество. Главным городом планеты являлся Ихлумэт. Туда и отправился в 378 году Илт, причём — с заданием. По словам Мастера в ихлумэтском Архиве имелись сведения, к которым армаальцы старались не допускать инопланетных люмов, в то время, как на другие Расы не обращали внимания. Юноша, благодарный за исцеление и склонный к авантюрам, не усмотрел в этом ничего подозрительного. Ему показалось даже правильным, что молодая Цивилизация желает иметь свои секреты. В действительности, конечно, Мастера просто решили пристроить его к делу, чтобы молодой шрохх был занят самообразованием вместо того, чтобы заниматься безобразиями.

Светлая комната с огромным окном, за которым сверкал Ихлумэт, произвела на шрохха приятное впечатление. Он поблагодарил провожатого, плюхнулся в кресло и погрузил взор в панораму. Некоторое время он наслаждался видом, потом хорошенько перекусил и завалился на боковую. А там и новый день настал.

В эллипсоиде Архива, зависшего между городской крышей и зданиями, Илт надел маску для чтения и увидел пространство с рядами бесчисленных пластин, из которых резво выпрыгивали заголовки на шроххском. Что же, теперь ему нужно получить определённые сведения, а вечером — внести их в специальную пластинку. Шрохх извлёк из ячейки плоский увесистый предмет и направил на него тонкий луч. Перед ним замелькали отделы и заглавия, схемы, картинки, сноски, комментарии. Обнаружив нужную информацию, он поверхностно изучил её и загрузил в масочный накопитель. По такому алгоритму он действовал и далее, однако иногда невольно углублялся в предмет и на некоторое время забывал о задаче. Видимо, его разум соскучился по такой тренировке.

Через три дня Илт вылетел на скутере за город и остановился в условленном месте. Вскоре неведомо откуда появился люм. После передачи пластинки агент проделал обратный путь и расположился в кресле у окна. Илтануан с удовольствием ощущал, что его интеллект окреп и с грустью вспоминал, как некогда расстраивал отца нежеланием учиться. Он словно наяву слышал родной голос:

— Репетитор ждёт… И-илт! Ты на крыше! Не прячься, я вижу твой сапог… вот, ты его только что убрал! Слезай, а нето я спалю эту сараюху!

Илт вздрогнул от яркости воспоминания и привычно забросил взор в сверкающие глубины Ихлумэта. 


*

Звирденн стоял на вершине удивительно высокой скалы, наблюдая завершение подготовительных работ. В его оке проносились потоки огней, хвост бил по камню, щупальца изгибались и мотались от распиравших грудь эмоций. Удовлетворённо покачав рогатой головой, он сиганул вперёд, распахнул перепончатые крылья и помчался над своими владениями. 


*

Мастера постепенно обретали воспоминания своего Создателя, те оказались за Порталом, и теперь плавали, незаметные и разрозненные. Время от времени бывший Ор-Люмом натыкался на них и выносил в своей линзе, чтобы поделиться с другими. Полученные сведения дополняли пробудившееся в общем сознании Мастеров «Я» Ор-Люма. Иногда Он вполне отчетливо ощущал Себя, понимая, что теперь у Него — тридцать тысяч линз. Однако этого было мало для Его масштаба.

В 378 году Ор-Люм воссоединился в шестой Тройке. На каждого Мастера, пребывающего в Его Сознании, приходилось девять новичков из общества «Внутренний Мир». На протяжении люмка тонкая окружность сверкала в космической темноте, а затем Ор-Люм разжал шестьсот тысяч рук.


*

Эг Хааб беседовал с Мастерами в самом большом помещении Ллююзы. Здесь было установлено Пятно перемещений, связанное с Пятном на Эгбед, что могло обозначать только одно — крепкое сотрудничество между люмами и эгами. 

— Так что же насчёт того растения, Хааб? Расскажи, будь так добр.
— Давным-давно я увидел сон. Шагая по воздуху, ко мне спустилась эга в светлой одежде. Вся она сияла от макушки до пят, так что слепила мне глаза не меньше, чем эти небеса. С нежной улыбкой, тронувшей её лицо и моё сердце, она промолвила: «Приветствую тебя, эг Хааб! Ты кажешься мне достойным доверия. Я подарю тебе редчайшее растение — Древо Расы. Оно будет благоденствовать на планете Дрёлл. Ступай завтра на берег Этрофа, ноги принесут тебя в нужное место». Затем неведомая богиня рассказала мне про само дерево: «Оно символизирует возникновение и развитие значимой звёздной Расы. Изредка на нём будут распускаться цветы — символы планет, на которых расцветают новые Цивилизации. Также знай, что в будущем деревце предупредит о надвигающейся опасности — таким образом, каким это может сделать растение. Не забудь этот сон, Хааб, да сопутствует тебе удача».

Признаться, я вижу много снов, но этот показался мне исключительным. Утром, слегка посмеиваясь над собой, я всё-таки отправился к Этрофу. И что же? Действительно, там я заметил в плодородной грязи что-то белое… как бы пушинку. Это оказалось крохотное деревце. Я зачерпнул ладонью пригоршню грязи с ним, принёс во дворец, поместил в горшок с почвой и поставил в светлое место. Сердце моё пело, ведь даже в мизерабельном виде деревце производило большое благостное впечатление. Далее я, как мне и повелела сияющая эга, отправился на планету Дрёлл, в город Дрёлльвиль. Там в лице кроля-садовника Друллиларда я встретил верного друга и помощника. Много мы с ним совершили растениеводческих подвигов. Кроме того, не пренебрегли работой с организмами, лишёнными корней. Мы создали бдительных и опасных стражей, окружив ими цветущий город. Вся эта подготовка была необходима для того, чтобы однажды я принёс в Дрёлльвиль горшок с подросшим Древом Расы. Друллилард сразу понял, что перед ним — подлинное сокровище! Мы вместе засеяли полянку травой и вырыли в центре ямку. И туда, в эту ямку, поместили ком почвы, в который были вмешаны частицы нашей колыбели. Прошло незначительное количество лет, деревце заметно подросло. А потом на его пушистых ветвях стали распускаться цветы. Ах, что это за цветы! Даже несокрушимый Эжес испытал трепет, увидав их. Однако он мог прикоснуться к цветку, шантажируя притаившегося короля. А сам Друлли и к белой хвое притронуться не смел, лишь, затаив дыхание, водил около неё по воздуху своими большими пальцами. Я как будто воочию вижу у светлого деревца этого древнего дрёлла с его мохнатыми ушами и морщинистым ликом. Дрёлла в его измазанном почвой фартуке и огромных сапогах. Вот он стоит, согнувшись, но всё равно деревце едва достаёт ему до носа. В смысле, не достаёт, поскольку Друлли стоит на достаточном расстоянии, весь — внимание и деликатность. Ныне он — не король, но придворный. Это я рассказываю для того, чтобы показать — Древо Расы было оставлено у заботливых рук. Светящаяся эга, несомненно, знала, о чём толкует, когда отправила меня в Дрёлльвиль. Вот такова эта история. Было ли вам интересно слушать, я не знаю, но постарался изложить всё достаточно лаконично и с живостью. 

— Это было довольно интересно и познавательно. Удивительно, что где-то существует такое отражение истории Люм. Вероятно, всё дело в щедрости Мира, который не скупится на знаки и символы. Ты ещё когда-нибудь видел светящуюся эгу?
— Нет, она явилась мне лишь единожды. Возможно, этот образ — условность, и в объективной реальности её никогда и не было.
— Очень даже возможно, Хааб. И, тем не менее, Древо Расы — существует.
— Да, существует и процветает.


*

— Полагаю, ты неверно понимаешь грядущие процессы. Нужно быть милосердным. Смотреть шире, дальше! Эх, отсталое создание… 

Звирденн наставительно журил люмдора, который пришёл к нему с докладом о ходе строительных работ и зачем-то ударился в рассуждения про отмщение люмам. Месть? Чепуха! Главное — прогресс. Ведь разве он, Звирденн — не прогресс? Прогресс! Даже этот забавный уродец — прогресс. Пусть ростом не вышел, зато сколько лапок, и все шустрые. Так и вьётся, так и выпрыгивает, гнётся всем туловом. На тулове — круглая голова с красным глазом. Рта нет, не дошёл ещё до поглощения материи. Ничего, и рот прорежется. А пока и так хорошо, если сравнивать с заурядным люмом. Впрочем, тут и сравнивать нечего. Люм — всего лишь зародыш, без смеха не глянешь! Звирденну стало вдруг ужасно весело. Мало соображая, что делает, он оторвал докладчику голову и швырнул её в стену. Голова ударилась о камень, отскочила, упала, покатилась…

Придя в спокойное состояние, Лазур посетовал на свою горячность, и вот уже стоял над прорезающей скалу расселиной с кипящей далеко внизу лавой. В эту пропасть то и дело отправлялись куски разорванных им подопечных. Змей принял патетическую позу и, волнообразно дергая щупальцами, пропел-проревел:

Ещё один пал бесполезно
От лап судьбы слепой!
Прими его останки, бездна,
И упокой!

Отчаянно звеня, голова полетела в сверкающую даль, вслед за ней последовало туловище. Змей ещё немного постоял над огненной могилой и отправился обратно. Дела, дела!

Дела Звирденна велики были. Люмдоры разбили множество скал и выбросили обломки за пределы огромного треугольника, в котором были прочерчены три круга. У этих кругов располагались ветряные электростанции, а между кругами находилась площадь с атомной электростанцией в центре. От электростанций тянулись гудящие провода с множеством поилок. Люмдоры питались без всякого распорядка, до отвала наливаясь энергией. Тысячи — переходили на смешанную диету и грызли камни. Да, электричество они пили, словно сок, а камни ели, будто бы это были фрукты. 

Итак, средь бесконечной неровности планеты располагались три ровных круга, по которым бродили чудовища. Это был предварительный этап глобального плана, вскоре успешно осуществленного…

…Как известно, столицы планет Люм уникальны. И, конечно, столицы планет первого Посева не исключение. Главный город Иммии — Нэгеллум — представлял собой изображение отдыхающей в собственных кольцах змеи. Столица Харны — Х-Арн-Го — являлась как бы круглой коробкой с множеством лапок погрузочных механизмов. А Сивиур-Люм, столичный город Сивиур, был конусом-спиралью, увенчанной ротондой. Вот именно эти города и появились в треугольнике под скалой Звирденна. Неожиданно? Ещё бы…

Для похищения Нэгеллума, Х-Арн-Го и Сивиур-Люма тронутые Порчей окружили их маяками и внесли в Переместители все необходимые координаты. Примерно в то же время, когда Ор-Люм собирался в шестую Тройку, они запечатали ворота городов и активировали механизмы. Тут же три города истаяли в привычных пейзажах и появились в одном и том же суровом полотне, словно хрустальные торты на каменных «тарелках». Ныне над ними лениво бурлило зловещее небо Люмдор. Далее, и достаточно скоро, им было суждено превратиться в один уродливый мегаполис — Синэгеллух.


*

Детство Илта прошло в традиционной рабовладельческой семье, достаточно дружной, но, по его мнению, излишне требовательной. В силу последнего обстоятельства он, став юношей, ограбил семейную сокровищницу и сбежал на Ондорк. Подделав документы и несколько изменив внешность, Илтануан окончил школу пилотов. Далее он приобрёл подержанный корабль, промотал остатки средств, занялся контрабандой, встретил Гролдмоока и совершил с ним и его командой налёт на перевалочную базу ЭЛЗ. Они взяли в заложники оператора шэхра, забрали десять контейнеров с грузом и были таковы. Дальше началась известная история, связанная с Расой Люм. 

…За окном настойчиво мерцал лучевой экран. Что там ещё? Илт взял маску и прочёл: «Люмдоры украли столицы планет первого Посева. Звон негодования!»
Лицо юноши окаменело, глаза сверкнули. Возмутительно! Пока он возится с пластинками, другие воруют целые города! Да как же так-то? Где его невероятные приключения?! На следующую встречу шрохх явился в прескверном настроении.

— Где же информация? — поинтересовался люм.
— Это не имеет значения. Я желаю экстренно убраться отсюда. 
— Но работа ещё не закончена… 
— Да брось ты! Что это за работа? Знаешь, довольно уже водить меня за нос… 
— Илтан…
— Я полагаю, это вообще не ты! В смысле, не тот, с кем я общался ранее.
— Да что с тобой сегодня?
— А вот что!..

Шрохх подскочил к люму, схватил его, раскрутил и швырнул, да так, что тот пролетел не меньше десяти люмов, прежде чем грохнуться на жёсткую почву. Упав, маленький агзалац тут же спокойно поднялся на ноги и, включив вибрацию, удалил с тела коричневую пыль.

— Отличный бросок, Илтануан!
— Так ты признаёшь, что ты — не прежний? 
— Все мы равны, это не столь важно.
— Да, зато важно то, что мне здесь смертельно надоело. Я жажду убраться с Армаалы!
— Информация принята… 

Люм все так же спокойно отвернулся и скрылся в сумраке.

На следующий день Илт отправился в город и гулял без всякой цели по прозрачным дорогам и цветущим паркам. Возвращаясь в гостиницу, он встретил очаровательную шроххку Эйлазульяру, которая прибыла в Ихлумэт для изучения современной архитектуры Расы Люм. Не откладывая в долгий ящик, Илт и Эйла влюбились и провели несколько суток вместе. После чего она отбыла на Шрохх. Илтануан с удовольствием отправился бы с ней, но девушку забирали родственники, которые и отпустили-то её одну лишь из уверенности, что в Ихлумэте нет других шроххов. Кроме того, люмы следили за ним и, попытайся он сбежать, просто не выпустили бы корабль.

На следующем сеансе связи люм сказал шрохху, что ему настоятельно рекомендовано оставаться на Армаале. Илт бросился к агзалацу с головой-линзой, желая снова использовать его в качестве метательного снаряда, но тот был настороже и, отскочив, исчез в воздухе. Илт так и застыл на месте. Так вот, значит, откуда появляется курьер…
 
С этого времени шрохх с удвоенным рвением принялся за работу в Архиве. Параллельно с выполнением агентурных заданий он занялся моделированием веществ, в результате чего через полтора месяца люм получил особую информационную пластинку. Илт немало тревожился за успех предприятия, однако агзалац не заметил прикреплённого к предмету волокна. Когда он удалился, юноша извлёк из кармана миниатюрную удочку с чувствительным барабаном и осторожно двинулся следом. Теперь он был не мелкой рыбёшкой, но — рыбаком, поймавшим саму Обитель или, как её называли, Центр практических исследований Великого Космоса Дома ЭЛЗ.

Когда конец удочки исчез в пустоте, будто срезанный невидимым лезвием, Илт понял, что его план удается. Он погрузил в невидимость удочку, пальцы, кисть, руку, а затем целиком оказался в плотной среде. Ему не стало ни теплее, ни холоднее, он всё так же свободно дышал. Однако теперь перед ним сверкали звёздные облака. При этом сам он находился в сумраке, как и висящий в отдалении диск Центра исследований. На верхней поверхности этого диска располагалось кольцо с многочисленными техниками.  Все они были заняты делом и даже не смотрели в его сторону. Немного освоившись, шрохх обернулся и увидел, что и с той стороны сверкают звёздные росы. Он почувствовал растерянность и захотел увидеть место, из которого только что пришёл. К его облегчению, перед ним практически сразу возникло тёмное поле с его скутером и ярким узорным куполом города. 

Но что же дальше? Шрохх пожалел, что у него нет маршрутов, а затем рассмеялся: да ведь он убедился в том, что Обитель перемещает к памятным местам, стоит только захотеть. Но где же он хочет оказаться? Илт представил город на Шрохх, но ничего не произошло. Снова встревожившись, он попробовал другие места. Тщетно. Ещё раз напряг память… и получилось! Перед ним тянулась улица с домиками, покрытыми черепицей. Это была планета Ондорк. Приблизившись к зданию, в котором он проживал во время обучения, Илт убедился, что оно пустует и вошел в комнату, оставив в плотной среде кисть. После ряда манипуляций он полностью покинул среду. На столе лежала книжка с ровно срезанным уголком — инструмент для его возвращения в ЦПИВКДЭЛЗ.

Отдохнув, он вскрыл тайник и отправился в город. Через горфук Илт вышел из магазина. Теперь вместо комбинезона на нём был отличный синий костюм, лакированные кроссовки и широкополая шляпа с белым помпоном. Вдохнув воздух, приправленный парфюмерией, шрохх направился в клуб. Старых знакомых он там не обнаружил, посему, не теряя времени, завел новых. Вернувшись вечером в коттедж, Илт обнаружил, что книжка лежит посередине стола… Можно сказать, что его негодованию не было предела, но долго оно не продлилось. В конце концов, его выставили из Обители достаточно деликатно, к тому же этим жестом даровали ему полную свободу. А значит — всё в его жизни происходит к лучшему. Уж он как-нибудь и без этих космических скачков найдёт, чем заняться. Чем? К примеру… музыкой! Рассудив так, Илтануан совсем успокоился и, растянувшись на тахте, принялся сочинять мелодию.


*

Через полгода практически все похищенные вместе с городами люмы превратились в полноценных чудовищ, и скорее всех это сделали так называемые серпиане, к которым, кстати сказать, принадлежал и сам Лазур Звирденн. В общем и в целом — план змея осуществлялся без заминок. И всё-таки в созданной им картине чего-то не хватало… Чего же? Чего-то очень важного, воистину масштабного.

Звирденн отпрянул от окна, метнулся к сверкающему камню, при помощи зубила и молотка отколол от него кусок и стал крошить его челюстями, глотая щебень. В его горле вздулся комок пламени. Змей плотно сомкнул челюсти и задрожал, пламя ручьями растеклось по телу. И снова вспучился зоб. И снова он впитал энергию. Когда пламя вновь скопилось в глотке, люмдор с наслаждением отрыгнул змеящиеся клубы. Бесподобно! Пожалуй, даже не хуже лучей Цох! И тут в голове Лазура вспыхнул прожектор прозрения…


*

Техник Зальгурар любил свою работу и выполнял её хорошо. Само его строение предполагало успех в деле. На его голове, которая напоминала широкую выгнутую скобу, располагалось множество агатовых глаз, к длинному гибкому телу крепилось десять лап с многочисленными пальцами. Рот в закрытом состоянии был незаметен, отворяясь же, являл множество чёрных зубов, которыми Зальгурар с увлечением пережёвывал утильные провода.

В данный люмк техник отдыхал после трудов. За большим иллюминатором сверкала Цох, в чьём блеске таяла точка последнего маяка. Вокруг звезды на одинаковом удалении друг от друга были расположены тысячи таких маяков. Совсем скоро между ними активируется связь, и тогда…  Скорее всего, Великий выполнит поставленную задачу. Сделает, как всегда. А как он это делает? По разумению Зальгурара, Космос ничего не перемещает. Для Великого любой объект — его собственная мысль. Таким образом, когда Космос, обманутый прибором, размывающим одни координаты и уплотняющим другие, решает, что объект находится не в координатах Х, но в координатах Х-1, то он и мыслит этот объект в координатах Х-1. И тут же, поскольку мысль Великого и реальность едины, объект отсутствует в координатах Х и присутствует в координатах Х-1. Так уместно ли называть это перемещением, если никакого перемещения не происходит? В сущности, не слишком. Однако в реальности перемещение и впрямь имеет место быть, а значит, как же иначе это и называть?

В 380 году от Люмзаара Великий Космос согласился с Переместителем и решил, что звезда Цох располагается неподалёку от планеты Люмдор. В тот же люмкс тучи над Синэгеллухом превратились в еле заметную пелену, тающую в ярком сиянии Цох. Люмдоры огласили пространство вибрациями мембран. Змей на вершине скалы встал на дыбы и распахнул свои когтистые крылья. 

После первого ошеломления Цох ощутила жгучее желание немедля спалить город люмдоров и персонально — Лазура Звирденна. Однако сдержалась. Все-таки звёзды должны являть милосердие. Немного успокоившись, она связалась с подругой.

— Здравствуй, сиятельная Цав! Как твои дела?
— Здравствуй, ослепительная Цох! Прекрасно. А твои? Мне кажется, ты чем-то встревожена.
— Мало того. Огорошена!
— Что же произошло? Рассказывай. 
— Нечестивые люмдоры переместили меня к своей планете.   
— Неужели?! Но каким образом?!
— Полагаю, при помощи технологии зизверов. 
— Вот это новость! Ничего, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

Как раз после этого разговора Цав предоставила Ор-Люму лекарство от Порчи — тысячу люмов с белыми линзами. Это были те самые агзалацы, которых она когда-то забрала. Вернее, уже не те самые, ведь за истекшие десятилетия они сильно изменились, и это касается в большей степени характера, нежели цвета линзы.

Белы прибыли в новый Сивиур-Люм, который, как и другие похищенные города, стал отчасти похож на Ихлумэт. Едва оказавшись на месте, Белы разбились на группы и приступили к выполнению задачи. Они азартно преследовали тронутых Порчей, настигали и беспощадно били своими особыми лучами. Лечение, больше похожее на военные действия, приводило к немедленному результату — тронутые в конвульсиях падали и через некоторое время становились прежними агзалацами. Уничтожая Порчу, Белы восстанавливали свои силы, забирая часть теряемой пациентами энергии. В краткий срок планеты были избавлены от хвори. Но была ли это лишь хворь? Ор-Люм не был в этом полностью уверен. По Его мнению, люмдоры обладали тем, чем не обладал Он — способностью, пусть и бесконтрольно, менять свою форму. Да, люмы могли корректировать рельеф своей поверхности — немного сдвигать полоски выростов, иначе формировать складки… но и только-то. Иное дело — эти Его потомки. Вот именно — Его потомки. А значит, Он способен понять механизм изменения. Так и произошло.

Бывший Ор-Люмом, теперь вполне ощущающий себя Им, спешно выплыл из Портала. В его линзе находились старые новые знания, но он не спешил ими делиться. Агзалац начертил в воздухе прямоугольник и залил его энергетической плёнкой. Вытянувшись перед зеркалом, он отрастил себе ещё две руки и увеличил длину шеи. Через люмк перед зеркалом на четырёх коленчатых лапах стояло существо с четырьмя руками, двумя щупальцами, головой-трубой и жёсткими остроконечными крыльями. Чиркнув щупальцем, бывший Ор-Люмом убрал зеркало и с гулом ринулся в небо.

Через люмк пространство наполнилось возгласами.

— Я нашёл, Люм!
— И я нашёл!
— Я взлетел без участия линзы!
— Я тоже!
— Лечу, как птица!
— Плыву, будто рыба!
— Бегу, словно Гах-Лул! 

*

Илт написал ряд отличных композиций, в результате чего оказался в плену. Это было связано с песней «Эйла», которая освещала историю любви, да так ярко, что расстроила свадьбу Эйлазульяры с одним весьма состоятельным агзалацем. Вместе со свадьбой расстроились родственники девушки. Найти певца не составило труда, и пленением дело не ограничилось… Илт стоял в шлюзовой камере корабля, причём — без скафандра. Толстые створки разъехались, неумолимая сила вышвырнула шрохха в смертельное пространство. Приготовившись умереть, он крепко зажмурил глаза. И ничего не почувствовал. Может, он погиб так быстро, что и понять не успел? Но тогда где же он теперь? Перед ним снова сверкали звёздные облака. А рядом находилось существо, отдалённо похожее на люма. Ноги его заканчивались тремя пальцами с копытцами, из плеч росли щупальца, за спиной вздымались тугие крылья. Линза же была обрамлена растущими из обода полосками, которые медлительно шевелились. 

Они вышли на Га-Лаз Люмзаара. Странный люм оказался выше, чем первоначально показалось. Или он подрос? Так или иначе, такого агзалаца Илт поостерёгся бы хватать и кидать.

— Я не понимаю, ты — люмдор?
— Нет, люм.
— Но таких люмов не бывает!
— Теперь бывает, видишь.

Номер, в который они поднялись, напоминал ихлумэтский.

— В твоём распоряжении сутки, чтобы освоиться. Можешь просто отдохнуть, можешь развлечься.
— А потом?
— Тебе будет предоставлено несколько занятий на выбор.
— Например?
— Наблюдение за различными субъектами посредством Невидимых глаз, участие в исследовательской миссии, агентурная деятельность на Шрохх, работа в Цирке. Я бы на твоём месте выбрал Цирк.
— А если я…
— Тогда верну тебя на корабль твоих новых знакомых. Они удивятся, но вряд ли это помешает им снова отправить тебя полетать налегке.
— Нет, такая перспектива меня не устраивает. Лучше я выберу что-нибудь из списка. Благодарю за помощь. Шрохх чтит Люм!
— Люм чтит Шрохх! — звякнул люм, выпрыгнул сквозь железное стекло, сделал несколько художественных витков и пропал в незримой плоскости.

*

Перемещение Цох встревожило люмов. А что, если Звирденну вздумается использовать звезду в качестве оружия? Вследствие этого опасения у люмдоров исчезли все Переместители. А после стали потихоньку исчезать и люмдоры. Происходило это типичным образом: из ЦПИВКДЭЛЗ выпрыгивал Бел, вцеплялся в жертву, и тут же их втягивали в плотную среду. Случалось это, как правило, там, где было достаточно безлюмдорно. Поэтому чудища старались держаться вместе и не терять бдительность. Кроме того, они оборудовали пространства Синэгеллуха поручнями и носили с собой так называемые аццванги — браслеты с цепями, к которым крепились клещи-застёжки. В случае опасности люмдор набрасывал клещи на поручень и утащить его не было никакой возможности. Конечно, Белы могли бы рассекать цепи резаками, но поскольку они не хотели использовать технические средства, аццванги показывали высокую эффективность.

Звирденн мало участвовал в жизни общества. Свершив похищение звезды, он размышлял и хрустел камнем. Город посещал редко, в основном — для привнесения разнообразия в рацион. Прилетая, змей требовал полимерных яств. Если ему приносили их в малом количестве или недостаточно скоро, на металл Синэгеллуха летели оторванные головы (редко обходилось без этого). Наевшись, он изрыгал пламя и улетал на огромных своих чёрных крыльях в красных пятнах. Пока он был единственный люмдор, чья плоть меняла пигментацию и немало гордился этим.

Кроме прочего, Лазур развлекался тем, что много читал и сочинял. В закутке за расселиной у Звирденна имелся свой собственный Архив — груда разнообразных информационных пластин, множество всякой всячины вперемешку. В люмки читательского радения он зачерпывал пригоршню знаний и шарил по ней, извлекая всё подряд. Разные сведения перемешивались в его голове, сочетались, разваливались и снова соединялись. Таким образом, бесспорно, голова Звирденна являлась настоящей творческой лабораторией. А где лаборатория, там и неожиданные результаты. Сотворив нечто особенное, забирался на верхушку скалы и декламировал. Как правило, по ходу чтения змей всё более распалялся, и ближе к финалу переходил на язык бурлящего пламени. Особенно удачные выступления заканчивались тем, что он, потеряв всякую осторожность, валился вниз. Обычно падение его отрезвляло и превращалось в полёт. Но иногда он так и рушился в мрачное ущелье. Не беда, регенерировал Звирденн не менее быстро, чем рос. Вот таким образом он и сам не заметил, как отошёл от дел и превратился из чуткого руководителя в символическую фигуру, реющее на скале знамя. И стихийное бедствие по совместительству.

Постепенно, пользуясь его невмешательством, люмдоры вернули умеренности статус добродетели и поставили на высокое место созидание. Цох взирала на них благожелательно и более не стремилась в свою Глубину. Что явствовало из одного разговора с Цав…

— Знаешь, сиятельная Цав, они не так дурны, как я первоначально полагала. Да вот и Звирденн — такой забавный. Настоящая творческая натура.
— С этим и не поспоришь, натура. Что же, ослепительная Цох, я рада, что у тебя появились свои существа.
— Что это значит, Цав?
— Они тебе дороги, значит, они — твои.

*

Король-садовник Друллилард чуть не сошёл с ума: чёрный цветок упал с Древа Расы и, перебирая лепестками, отправился в путешествие. Друлли боялся его трогать и совершенно не представлял, что предпринять. Хааб рекомендовал ему успокоиться и просто понаблюдать. Так Друлли и поступил. И что же? Наползавшись, веток остановился в центре большой клумбы и стал укореняться. Через месяц над клумбой поблёскивало тонкой листвой чёрное деревце с цветком на макушке. Сие значило, что люмдоры стали отдельной Расой. Видимо, ощущая это, в 381 году от Люмзаара монстры разработали свой собственный устав. 


Устав Люмдор


Люмдор.
Люмдор исследует,
Люмдор созидает.

Люмдор чтит Люмдора, области его исследований и созиданий.
Люмдоры объединяют сведения из областей исследований и созиданий.

Люмдоры:
Люмдор и Люмдор (+;)  — Люмдоры.
Люмдоры исследуют,
Люмдоры созидают.

Люмдоры чтят Люмдоров, области их исследований и созиданий.
Люмдор чтит Люмдоров, области их исследований и созиданий.
Люмдоры чтят Люмдора, области его исследований и созиданий.
Люмдоры объединяют сведения из областей исследований и созиданий.

Люмдор исследует —
Люмдоры исследуют.
Люмдор созидает —
Люмдоры созидают.

Люмдор.


Для того, чтобы узаконить документ, граждане Синэгеллуха призвали культовую личность. Долго они гудели, выкликая Его Высочество, и вот владыка неспешными взмахами снизошёл с небес. Задумчиво покачивая ужасающей головой, он выслушал основные тезисы и пояснения. Когда чтение закончилось, змей пророкотал:

— Верно! Блестящие слова! Святая буква закона! Двадцать пять раз в этих тезисах, если считать название, звучит «люмдор». А ведь, как известно, столько нас и появляется из Люмин-Ц на примитивной стадии. Посему, выкинув лишние повторы, вы поступили верно. Люмы тоже могли бы почистить свой вариант. И так понятно, что люм равен люму. Все они равны! И по форме, и по размеру, и по весу. Ограниченные малявки! Да что здесь про них. Я рад за нас! Поздравляю и поздравляюсь! Мы — Раса! Скрепляю сей Устав высочайшим благословением и двадцатью пятью символическими погибелями!

Завершив речь, Звирденн принялся хватать всех, кто подвернулся под руку или щупальце, разрывать и сбрасывать в кучу. Разорвав двадцать пять люмдоров, он велел поместить их части в большую сеть, откланялся и улетел в высокое логово. Как ни силён был змей, но даже он еле дотащил такой груз. Высыпав останки в расселину, Звирденн узрел далеко внизу еле заметные дымки — души, ускользающие в Неведомое. Они погибли, дабы освятить документ. Храбрецы, благородные жертвы! Лучшие из лучших.

*

Перед Мастерами стояли представители Белов и настойчиво предлагали усилить лечение.
 
— Звирденн — ненормальное существо, как и ещё порядка пятиста тысяч люмдоров. Теперь мы готовы прибегнуть к помощи техники, чтобы излечить всех.
— Хорошо, возьмите половину. Звирденна, как и прежде, не трогайте.

Впрочем, не Белам рассуждать о нормальности. За время, проведённое в мире Цав, они начисто утратили представление о созидании. Белы проявляли удивительную инертность и оживали только во время врачевания. Они не любили свет, зато с радостью забирали энергию других существ, как это некогда делали Непроны. При этом между Непронами и Белами наблюдались большие различия. Непроны — убивали существ, Белы — лечили, Непроны — постоянно лгали, Белы — были скучно правдивы. Непроны не вызывали жалости к себе, а вот Белы её, пожалуй, заслуживали. Они как будто бы не находили себе места в Мире и этим напоминали небылей.

*

Синэгеллух хаотично искрился и постепенно чернел. Изменение цвета происходило из-за физиологии обитателей. Дело в том, что люмдоры, которые поглощали материю, исторгали из трубок в пасти чёрную жижу — гумс. В первое время выделение гумса у люмдора происходило непроизвольно, совпадая со вспышками гнева. Отсюда пошло выражение «плеваться гумсом». Учёные не обошли этот феномен стороной: одни утверждали, что выделение гумса провоцирует дурное настроение, а другие — что дурное настроение способствует выделению гумса. Как бы то ни было, постепенно люмдор обретал способность контролировать исторжение жижи. В определённых пределах, конечно, поскольку камнеед вынужден сбрасывать гумс. Редко кто делал это в определённом месте и накопив солидный объём. Большинство плевались направо и налево небольшими порциями гумса, который после застывания напоминал твёрдую резину. Вот поэтому Синэгеллух и зарастал чёрными кляксами, которые во многих местах сливались, образуя сплошную матовую поверхность.

Зальгурар, в отличие от простолюмдоринов, использовал гумс для дела — изоляции проводов, склейки деталей, снятия форм. И так же учил поступать других. Благодаря сильному разуму и особому складу характера он приобрёл большой социальный вес и стал первым среди равных.

Устроенная Белами большая охота, ежедневно уносившая тысячу и более граждан, значительно ускорила объединение люмдорского общества. Когда Зальгурар объявил всеобщую демократию, его сподвижники быстро удвоили своё количество, затем ещё раз удвоили, удвоили снова, и вот уже больше не могли удваивать, поскольку непричастные к общему делу закончились. Теперь все они были заодно. В кратчайшие сроки Зальгурар и его ближайшие соратники создали интуитивно-вероятностную лингвистику, где всё постоянно менялось. Так возник совершенно особый язык люмдоров — ц-люмдорин. Они так преуспели в нём, что даже и не замечали маскировочных изменений, являющихся для них естественной частью речевой среды. Теперь люмдоры могли, не опасаясь слежки из ЦПИВКДЭЛЗ обсуждать свои планы. И не спешили посвящать в них Звирденна. У того, впрочем, и в эти дни оставались в Синэгеллухе шпионы — самые верные чудовища, считающие именно его воплощением идеи люмдорского единения. Из боязни потерять остатки своего влияния на общество, змей относился к ним весьма бережно.

— Так значит, про меня — молчок?
— Молчок.
— Что же, это доказывает его злонамеренность! Молчит, значит, вынашивает в чреве головы предательство!
— Ох, только не разрывайте меня, Ваше Владычество! Позвольте, я сам спрыгну в огненное казнилище!
— Ась? Нет-нет, малыш, ступай себе, дружок. Как ты, кстати, доплёлся сюда на этаких лапках?
— О, Ваше Владычество! Они раскладываются, вот так!..
— Удивительно! Ну, вот и побегай! И передай всем, что я о них заботливо думаю!

Существо, похожее на паука, шустро скрылось за окном. Звирденн задумчиво перекатывал перед собой десятый камень. Оттолкнув этот мяч, он подошёл к поилке — двум торчащим из стены кривым прутьям, нажал на клавишу и закатил семь лазурных глаз с алыми зрачками. Да, теперь око змея, прежде напоминавшее вытянутое забрало, стало семью очами. В пасть по клыкам-клювам хлынули танцующие молнии. Звирденн заурчал и забил хвостом. Вдоволь напившись, он подошёл к окну.

Вот его город, собранный из первых городов Расы Люм, вот его звезда, доставленная из далёкой Глубины, вот его планета! Немыслимы его деяния, нет им равных! И нет равных — ему. И вдруг… Зальгурар?! Выскочка, самозванец. Жалкий профан! Пещеру огласил возмущённый рёв.

Ещё немного послонявшись туда-сюда, змей взгромоздился на вершину скалы. Над горизонтом поднималась Цох, неподалёку сверкали Нордуза и Мордуза. Вечные звёзды, вот — его публика! Вот и он перед ней — плодовитый гений, великий артист. Приняв выспренную позу, Звирденн зарычал своё новое стихотворение:

Слил три города в один
Я, провидя красоту!
И для подданных над ним
Водрузил — сияй! — звезду!

Милосердьем Зло поправ,
Возлюбил я Доброту,
Освятил для них Устав
И унёсся в высоту, 

Дабы пастырем с небес
Наблюдать подножный быт,
Но, увы, вот так эксцесс —
Уж я предан, уж забыт!

Что же делать мне, друзья,
Как развеять злую ложь?..

После утомительных рассуждений и довольно-таки неприглядных вариантов, герой, наконец, решает вот что:

Я с приветом к ним приду,
Чтоб петь песни у дверей —
Про Любовь, про Красоту,
Про священный Мир Идей!

И тогда они поймут,
Что они — безумцы есть,
И себя — в тоске — убьют,
За меня свершая — Месть!

Завершая декламацию, он, распахнув крылья, изрыгнул пламя. На этот люмкс длина змея составляла более пятидесяти люмов. И при этом был он отнюдь не худощав.

*

Белы обитали у Люмзаара, в тоннелях, которые сходились в центральном помещении, соединённом мостиками с ЦПИВКДЭЛЗ, благодаря чему все лекари могли быстро очутиться в плотной среде. Все, то есть тысяча, и не более. Ведь они, как и Мастера, не копировались.

После исцеления двухсот с чем-то тысяч люмдоров, белы наконец-то утратили азарт. Лишь изредка они вытягивали из Синэгеллуха люмдоров, перебрасывали на пустырь и убивали. Вернувшиеся в результате этого люмы относились к ним с заметной неприязнью. Своё пребывание в люмдорах они помнили смутно, а вот лечение — отчётливо. Белы это понимали, но не придавали чувствам пациентов никакого значения. Звирденна они, как и велел в лице Мастеров Ор-Люм, не трогали. Так что змей мог бы благодарить Великого Люма за своё благоденствие. Но вряд ли бы стал. Узнав о такой заботе, он, скорее всего, сочинил бы оду, в которой объявил бы Великого Люма тюремщиком, играющим в милосердие, а то и палачом.

Зная о новом вожде люмдоров, Звирденн мучился от злобы, которую пытался держать в узде, однако не всегда у него это получалось. Когда волна праведного гнева захлёстывала его с головой, он вырывался из своей пещеры и пикировал на город, дабы преподать подданным урок нравственности. Зальгурара в это время прятали в надёжном убежище. Так что змею приходилось удовлетворяться другими. После очередного налёта Зальгурар, которому надоело отвлекаться на прятки, велел закрыть Синэгеллух прочной сетью. С той поры змей, жаждая вершить справедливость, лишь бился об преграду, словно упрямое насекомое. А там, за этой преградой кипела работа. Люмдоры создавали космические корабли.

*

После освоения метаморфозы люмы пребывали, кроме своей первичной формы, в десяти практичных модификациях или Стандартах.

Люм, втянувший Илтануана в Обитель, в то время находился в третьей по размеру модификации — Стандарт-3.

Самой габаритной была модификация С-10 — ящер, руками которому служат шесть щупальцев с телескопическими пальцами. Линза С-10 разделилась на три глаза, расположенных на конце напоминающего голову выроста. В спине Стандарта располагается складной пропеллер. 

Прыгающий Мастер Синь Залльгаразалль часто использовал модификацию С-2. Линза этого Стандарта — повёрнутый вниз вершиной треугольник. На месте рук — два щупальца. Но есть у С-2 и рука, располагающаяся посередине туловища. Локтевой сустав этой конечности доходит до таза, в распрямлённом виде она очень длинна. С-2 бегает на трёх конечностях — двух скаковых ногах и этой руке, используя для корректировки движения щупальца и лентовидный хвост.

Модификация С-1 не выше обычного люма, но мощней. На руках — по четыре длинных пальца, обод линзы шире обычного.

В круглом корпусе С-4, передвигающемся на множестве щупалец с кистями, сверкает семь линз.

С-5 — змеевидное тело, от которого могут отделяться несколько залегающих в бороздках щупалец. Нижняя часть Стандарта снабжена множеством двигательных ворсинок, передняя — десятком овальных линз.

С-6 — низкий цилиндр с тремя линзами и несколькими длинными манипуляторами, который передвигается на трёх коленчатых ногах.

С-7 — агзалац с симметричными бороздами, пустыми челюстями и двумя круглыми линзами. Этот Стандарт с линейкой разных размеров предназначен для тайного обитания в сообществах агзалацев. Разумеется, после облачения этой «вешалки» в имитацию кожного покрова.

С-8 воплощает усредненное представление агзалацев о величественном и внушающем доверие облике. Линза его представляет собой выпуклую маску. Этот стандарт называют Делегатом.

С-9 — птеродактиль с двумя передними глазами-линзами и линзой для заднего обзора на конце гребня. У Стандарта, обладающего прыткими ногами, есть такие же щупальца и передняя рука, как у С-2.

Каждый из стандартов в определённых условиях имеет преимущество перед другими. Мастер может выбрать любой из них и тут же поменять на другой.

*

Узнав об интуитивно-вероятностном ц-люмдорине, змей пожелал изучить его и через дюжину занятий практически освоил. После чего в его жилище неожиданно пожаловал сам Зальгурар. Осторожно приблизившись к исполинскому змею, он произнёс:

— Нижайше приветствую, Ваше Высочество! Не велите себе меня казнить, но велите выслушать!

Зальгурар, распластавшийся на каменном полу, не был лицемером, однако он был техником, поэтому действовал максимально конструктивно. Огромный хвостовой кулак Звирденна распустил когтистые пальцы.

— А, это ты, Умник Зальгурар! С чем пожаловал, главарь изменников?

Притворно устрашившись, Зальгурар зачастил:

— О нет, Ваше Величество, никакой измены! Мы укрылись от вас единственно для того, чтобы преподнести вам же великолепный сюрприз! И ныне он готов! Да, да, сюрприз! Подарок! С этим я и посмел явиться…

В глазах Звирденна заплясали искры любопытства и удовольствия. 

— Так ли?! Тогда ваше поведение имеет разумное объяснение. Ну!
— Позвольте на ц-люмдорине…
— Хм! Желаешь применить язык, который я как раз совершенствую? Дозволяю.

Вскоре змей одобрительно кивал головой. Видимо, ему нравился подарок.


*

С Люмдор известили о большом дружественном визите, когда тысячи Пуль, проскакивая Двери, уже неслись к планетам Люм. Теперь агзалацы с головами-линзами стояли перед выбором: сбивать люмдоров или нет. Как нетрудно догадаться, решили — не сбивать… 

Парашют из ткани, пропитанной гумсом, прикрывал огромную Пулю, воткнувшуюся в почву рядом с Люмзааром. Пуля вздрогнула, часть почерневшего бока откинулась. Изнутри выпучилось нечто большое и, словно бабочка из кокона, на поверхность выполз Звирденн. Расправившись, он уставил алые зрачки на сверкающую Ллююзу. Но башня его только отвлекала. Где тут Дол-Лаан? Змей подпрыгнул и замахал крыльями. Быстро взобравшись на довольно большую высоту, он увидел то, что искал — стоявшую на лугу пятиугольную призму. Торжествующе взвыв, он вскарабкался ещё выше в прозрачное золото и, сложив крылья, ринулся вниз.

Первый Чёрный Камень оплёл Звирденна тёмным мерцающим туманом и явил двух змеев. Едва встав на лапы, Звирденны с тупой ненавистью уставились друг на друга и принялись браниться, выясняя, кто из них главный. 

— Ты прекрасно знаешь, кто подлинный царь Лазур Звирденн! Это я! Я, взросший в трудах и бурях!
— Так что же с того? Ты — вчерашний день! Теперь я — первейший Лазур — рассвет и день грядущий! Чу! Слышу гром моих подвигов! Они зовут меня! Прочь с дороги, отсталый хулитель!
— Нет, это ты удались с моего Камня! Ныне же сотворю себе других, добродетельных меня!

Тут они принялись толкаться, и один из них, уже непонятно, кто, оказавшись в центре силы, раздвоился. И вот уже три змея завели огнемётный спор. Через люмк на ПЧК и около него крутилось девять колоссальных змеев с ужасными лапами, щупальцами, хвостами и пылающими глазами. Но тут их дебаты прервали Белы. Лекари выскакивали из Обители и без разговоров атаковали люмдоров, чудовищных даже для люмдоров. Звирденны бросили распрю и занялись люмами с белыми линзами, к которым испытывали особые чувства. В скором времени около пяти сотен разорванных Белов, померцав оторванными линзами, удалились в Неведомое. Остальные, оценив такой результат, отступили. Изрядно уменьшившиеся Звирденны удовлетворённо окинули взорами дело лап своих. Не уменьшился только первый Звирденн, отбежавший подальше, но зато громче всех призывающий к подвигам. Когда измельчавшие копии посмотрели на него, он торжествующе взревел:

Вот так — проблема решена!
Ведь опыт жизни больше у меня! 
Так потому и сам я — больше всех! 
Теперь же — умножайся, мелюзга!
Тебя я поведу на бой!
Иди за мной!
Иди за мной!
Иди за мной!

Сам он благоразумно решил больше не копироваться, чтобы не наживать на свою голову конкурентов.

Когда Звирденны ещё выясняли, кто из них самый перспективный лидер, к Чёрным Камням спешили сотни торжествующих люмдоров. И торжествовали они не напрасно. Ведь кто бы теперь мог оказать им сопротивление? Только Мастера. И они оказывали. Но сложность состояла в том, что люмдоры очутились сразу на двух дюжинах планет. Да, и в этом разе в каждом месте численный перевес был за Мастерами. Но он постоянно таял, поскольку чудовища, прорвавшись к Чёрным Камням, спешно копировались. При этом они были настолько большими, что согнать их с камней не представлялось возможным. И вот ещё что — каждый был вооружён огромным тесаком, разрубающим тела Мастеров. А ведь эти тела невозможно копировать. Погибая, Мастера не умирали, они пребывали в Сознании Ор-Люма, начинающего ощущать беспокойство. Когда пятьдесят тысяч Его тел были выведены из строя, Люм собрался в Обители и устранил большинство путей, соединяющих её с планетами. Повиснув в плотной среде в виде двухсот пятидесяти тысяч люмов, Он держал с Собой серьёзный совет. Повод для серьёзности был значительный: гибла Его Раса. Он с прискорбием наблюдал победу люмдоров на всех планетах, кроме Лак и Армаалы, чьи Чёрные Камни при сигнале тревоги погрузились в специальные хранилища. Но и эти планеты, несомненно, тоже захватят, когда к отброшенным отрядам присоединятся свежие чудовищные силы.

Размышляя, Ор-Люм мерцал миллионами огней, и вдруг погас. И вспыхнул снова, ещё ярче. Тут же множество Мастеров в модификациях С-10 ринулись на промышленные планеты, чтобы добыть необходимый инвентарь.

…Звирденны копошились на ПЧК, размахивая хвостами и крыльями. Когда кто-либо из них на достаточное время оказывался в центре силы, над камнем набухало тёмное облако, исторгавшее ещё одного рыкающего зверя. Это выглядело жутко и внушало наблюдающим из башен гражданам чувство безнадёжности.

И вдруг из воздуха над змеями выступил колоссальный Ор-Люм. И вовсе не для того, чтобы покрасоваться. Он принялся ловить змеев-злодеев и скреплять их вместе посредством цепей, быстро и ловко защёлкивая зажимы на шеях. Звирденны пробовали Его атаковать. Но это было Ему только на руку — Люм хватал агрессора и ловко прицеплял его к общей связке. Осознав, что перед ними — необоримый противник, ещё не посаженные на цепь Звирденны пустились наутёк. Среди них — первейший Звирденн, похититель городов и звёзд. Лихорадочно хлопая крыльями, он улепётывал всё дальше и дальше. А надо сказать, что Звирденн был для Ор-Люма вовсе не гигантом. Вот если бы таких Звирденнов было хотя бы пять, а ещё лучше десять, то они могли бы и одолеть своего Творца. Но вот незадача, — змей стал жертвой собственного эгоизма. Конечно, пытаясь удрать, он мчался на всех парусах. И, тем не менее, переловив прочих, Великий Люм настиг и его. Когда это произошло, Звирденн очутился в сетке и поплыл по воздуху уже без участия крыльев, ибо его нёс по воздуху Великий Люм. Итак, сбор Звирденнов был завершён в кратчайшие сроки.

Незадолго до этого Ор-Люм выбегал на разные планеты в виде трёх Ор-Люмов и убегал обратно с чёрными камнями, тем самым пресекая дальнейшее размножение люмдоров. А сначала, в Обители, Ор-Люм превратился, разумеется, в самую большую версию. С этого превращения Он и начал освобождение Расы Люм. И вот как оно, это превращение, произошло: двести пятьдесят тысяч тел засияли, стали контурами и начали совмещаться в рамках одного контура, который всё рос и, поглотив последний маленький контур, материализовался в виде гиганта. Весело рассмеявшись, Ор-Люм тут же снова стал контуром, который разделился на три, ставшие тремя Ор-Люмами. Вот что теперь умели делать Мастера. Или Ор-Люм. В принципе, Он и раньше умел это делать, да только забыл. А теперь вспомнил. И очень кстати. Ведь иначе что бы произошло с Расой? Да, полностью она не исчезла бы, оставшись в виде Мастеров и некоторых люмов. Но с большинством люмов и своими планетами она могла бы распрощаться. Планеты стали бы собственностью Расы Люмдор, в которую после влились бы захваченные в плен люмы. При этом самые большие люмдоры копировались бы и копировались, постепенно заполоняя пространство. На Люме, скорее всего, обитали бы только Звирденны, распевающие свои вирши. Ужасная перспектива… 

Далее Ор-Люм в количестве тридцати великанов занялся сбором люмдоров. Он доверху наполнял огромные сетки разнообразными чудовищами, словно маленькими зверьками. Укрыться от Него было невозможно — Он вновь обладал пронзающим расстояния и преграды зрением. Поскольку маленьким великанам Ор-Люмам помогали люмы и эосцы, довольно скоро все монстры были переловлены. Впрочем, всё-таки — почти все…

Увидав, к чему идёт дело, Зальгурар посредством своего личного Переместителя вместе с ближайшими приспешниками вернулся на Люмдор. Там они собрали лучших из граждан, которые не участвовали в боевой экспедиции, а затем, не оставив в Синэгеллухе даже захудалого челнока, скрылись в звёздной дали. 

…Неподалёку от Люмзаара размещался собранный «урожай» — порядка двухсот тысяч разнообразных люмдоров и пятьдесят Звирденнов в придачу. И что же теперь с ними делать? Вытянув душу одного люмдора, Ор-Люм сразу выплюнул её из линзы. Немного подумав, Он связался с Эшесом и попросил его перебросить пленников на их планету. Всех, кроме Звирденнов, которых не смогли бы транспортировать и самые крупные роботы ЭЛЗ, а из кораблей это было под силу разве что Сороконожкам. Люм не захотел в данном случае использовать возможности плотной среды, рассудив, что злодеи должны претерпеть долгий путь.
Эшес вместе с помощниками эосцами переместил через ЦПИВКДЭЛЗ с Грогх на планеты огромное количество металлических птиц. Активированные и мотивированные УКАР (универсальный космический агрессивный работник) распределили между собой люмдоров, схватили их и унесли в космические бездны.

Ну, а что же Звирденны? Вскоре после инструктажа и проверки знаний они стали стражами Камней. Так все оказывались в выигрыше: города получали стражей, а стражи обретали города. К сожалению, Камни достались не всем. Ведь пока их было меньше, чем Звирденнов. Ничего, остальных змеев забрали эосцы. Им, как и князю Эжесу, нравились эти чудовища. Да, но ведь оставшихся можно было поставить на охрану Первого Чёрного Камня. Нет, к тому времени Первый Чёрный Камень, как и в прошлом, летал у звезды Цав.

*

Ор-Люм снова увеличил Своё количество до трёхсот тысяч Мастеров, а после этого призвал ещё одного, заместив им Мастера Синя Залльгаразалля, которому сказал следующее: «Скоро Я смешаю свои тысячи в устойчиво единое Сознание и отойду от суетных дел. Но ведь присутствие Мастеров в нашем Мире — необходимость. Поэтому выбери двадцать девять тысяч девятьсот девяносто девять и зажги в них Свет. Теперь ты будешь Ор-Люмом с дробно-единым Сознанием».

Через год, когда Ор-Люм смешал свои тысячи, руководителями Расы Люм стали новые Мастера во главе с Синем. Вскорее после этого Залльгаразалль стал множественно единым и получил возможность в будущем тоже смешать свои тысячи. Таким образом, люмы фактически обрели алгоритм сотворения Ор-Люмов. Огромный шаг! Ведь Ор-Люм, как известно, не мог копироваться при помощи Камня. Что же, теперь он приобрёл возможность как бы копирования — вследствие того, что когда-то стал равен простому люму.

На исходе четвёртого столетия от Люмзаара агзалацы с головами-линзами постоянно обитали на сотнях планет, а исследовали — тысячи. Такие всходы дали посеянные Зёрна. 


*

Звирденн стоял неподалёку от тающей в сверкании Ллююзы, перед ним в узорной оправе, изображающей историю люман, располагался Бэ-Аор. Иногда змей извлекал его из держателя и рассматривал. Находясь в когтях Звирденна, реликт источал мерцающую дымку. Но люмдор редко вынимал Камень. В десятки раз чаще — погружал его в хранилище, чтобы увидеть сны или отправиться на прогулку. Сны он видел разные, удивительные! Что до прогулок, они были похожи одна на другую. Змей взлетал так высоко, что Люмзаар казался игрушечным, кружился, кувыркался, реял, зависал, распластав крылья, и рушился вниз. Он прибывал, наполняя Га-Лаз шквальным ветром, поднимал камень из хранилища и продолжал нести свою стражу. Время от времени змей изрыгал пламя и декламировал нечто подобное:

Летал я выше облаков
И между звёзд витал,
Пронзал иглою пыль веков,
Глубины покорял!

Из малых сих когда-то был,
Ан посмотри теперь!
Но не спеши, умерь свой пыл,
Не молви: «Вот так зверь!»

Не смей так думать, братец люм!
Ведь я — не только страж!
Во мне — разряды светлых дум!
Да, — я — мыслитель ваш!

И так далее, в таком духе…

Иногда змею хотелось разорвать кого-нибудь, но он воздерживался от опрометчивых шагов. Практически весь день он проводил на посту, а когда небо Люмы меркло, удалялся в копию своей люмдорской пещеры, что располагалась в копии скалы. И была тишина.

Внизу мерцал Люмзаар, окружённый огоньками поселений Непронов. Около Люмы плыли её вечные спутницы Луана и Лария. У звезды Цав на Первом Чёрном Камне кружил Ор-Люм Альгразэлл.