Быть твоим богом-19. Страх

                Страха в реальности нет (с)

Люди обычно не помнят себя до четырёхлетнего возраста. Но в изменённом состоянии сознания эти ранние воспоминания могут пробудиться.
Боги, в отличие от смертных, не забывают ни единого мгновения.

Опасаясь ярости Сета, Нефтида рожала своего сына в мире яви, хотя отделение самостоятельного Ба от Ба матери вряд ли можно сравнить с родами у живых существ. При всём этом, повинуясь законам материального мира, новорожденному надлежало обрести физическую форму.  Так касание Ра превращается в солнечный свет, а дыхание Шу – в ветер.
Зная о злоключениях сестры, Исида рассылала везде и всюду своих следопытов, одним из которых был чёрный пёс Исдес. Именно он и обнаружил божественного младенца в тростниковых зарослях, а телесный облик собаки стал первым, что запечатлело и поглотило в себя новоявленное Ба…

Закат в Долине царей – благодатное время. Безоблачное небо над раскалёнными песками расцвечивается багряным и золотым, жара спадает, и бесплотные Ба после своего дневного странствия возвращаются в гробницы. 
В тени пирамиды, скрестив ноги, сидит мальчик-кинокефал. Он слушает пустыню. Растворяется в ней.
Он чует, как высыхает русло реки, как осыпаются песчинки под лапками ящерицы-шипохвоста, как священный скарабей катит свой шарик в Вечность. Он проникает сознанием в каменные статуи, он умеет говорить с посмертными сущностями, он легко скользит между мирами… но в каждом из них не находит себе места. 
Его единственный друг – Змея Меритсегер.
К ночи она выползает из своего подземелья и слизывает раздвоенным языком холодный пот, выступающий на камнях царских усыпальниц. Это – свидетельство ужаса тех, кто пытался осквернить Некрополь. Яд Меритсегер проникал в их мозг и тело, парализовывал, ослеплял, заставлял испытывать страшные муки. Докучливые люди казались Хранительнице могил суетливыми животными, и лишь прошедшие мумификацию останки превращались в хранилища Ба – святыни, которые надлежало стеречь. 

Несмотря на привязку к миру смертных, Анубис не – человек. И лишь он умеет, не отводя взгляда, смотреть в гипнотические змеиные глаза, пока холодная стена не сменяется открытой дверью.
–  Почему моя мать отказалась от меня?
Чешуя Меритсегер отливает серебром.
– Одни боги подавляют свои эмоции, другие – превращают эмоции в оружие. Твою мать эмоции пожирали. Поэтому уйти – это лучшее, что она могла сделать.
– Исида говорит, что мать по-своему любит меня.
Меритсегер не умеет врать.
– Младенец-подкидыш привлёк Исиду только тем, что был младенцем и вызвал в ней всплеск материнской животности. Так самка нянчится с чужим детёнышем. Что же касается Осириса, то он потерял свою силу. Магия Исиды и старания лекарей собрали его по частям, но он обезвожен, как Нил во время засухи.
Мальчик с головой собаки опускает глаза. Он испытывает щемящую боль где-то внутри – там, куда парасхиты при бальзамировании вкладывают скарабея из камня.
– Значит, я им не нужен?.. –  Теперь боль просачивается в голос, становится явной. – Вчера я видел детей, играющих на окраине Луксора. С ними была собака. И когда я подошёл, собака заскулила и поползла на брюхе, а дети убежали в дом… Уйти – это лучшее, что они могли сделать? 
Меритсегер показывает Анубису самородный кристалл. Одна из его граней ловит лунный свет, и весь камень начинает сиять.
– Пройдёт много времени, прежде чем ты осознаешь собственную силу.  Ты научишься осёдлывать мысли, управлять сознанием, становиться Всем и уходить в Ничто. Это – и просто, и сложно одновременно. Это – как танец. И помни: твой главный страх – человеческое…

Анубис выныривает из прошлого и видит лежащее на секционном столе тело калеки. Оно уже застыло и от этого стало ещё уродливее.
Анубис помнит, как забрал часть её души – Ка, погрузив в кататонический ступор. А потом пришла смерть.  Как избавление. 
Иногда смерть – это лучшее, на что ты можешь сгодиться.

                Быть твоим богом – Любовь    http://stihi.ru/2022/08/24/5948