Родословная. Прабабушка по материнской линии, Баку

Древние сны твоей ночи, Баку -
Тысяча и плюс ещё бесконечно одна.
Мне бы под боком твоим отдохнуть на боку,
Но бесконечное небо твоё и у моря нет дна.

Зубчики всех твоих мною не виданных стен
И минаретов пронзивших шёлк неба воздетые руки,
Благословляю избравший меня  и мной избранный плен
Мощью твоей неотступной молитвенной муки.

О, сохрани, Всемогущий, горячий и странный народ -
В каждом себе песню страсти и страха поющий.
Неба хрустального свод, в море времени брод,
Хлеба насущного дай, как всегда, Вездесущий!

Море сверкает его антрацитом во тьме.
Лезу во снах на отвесные скалы в оскалах,
Но бесполезен, бессмысленен труд этот мне
Бездны вокруг меня реют - я вижу лишь скалы.

До облаков доползу - от горы оттолкнусь.
И над неистовой мглой этих волн очень редко блестящих,
Над бурунами их кружев, над гребнями тенью взовьюсь -
Лягу всем телом на неба потоки в его настоящем.

Трое суток пути и будет там девственный остров.
Где ни один не ступает на белый прибрежный песок человек,
И там три пальмы стоят - их хребты, как мой остов,
Как паруса моих мыслей, их листья дрожат.

Милый мой дом, ты во снах существуешь!
И не буди ты, рискуя собою, меня:
Сам ты не знаешь о ком и о чём затоскуешь,
Благословишь через час, иль погубишь, кляня.

Я избегаю обетов, предчувствуя это.
Без обещаний люби меня только в мгновении этом.
Непогрешима я в нём и равна нам обоим -
И этой истины миг нам отпущен судьбою.

Как я люблю мостовых этих горбики!
Ими мальчишкой бежал, потерявшим семью, мой отчаянный дед.
Схвачены чувствами ноги его ваших холмиков -
Вам навсегда сохранять на себе его след.

Мама Фиона, и пишется имя через фиту.
Ты так любила стихи, и детишкам бакинским словесность,
Преподавала, а я  без тебя не найду
Сердцу покоя. Благослови неизбежность!

Каллиграфичен мой почерк, но путаюсь я в запятых.
Ты бы наверно меня обливала за это презреньем?
Я б улыбалась за это коварно и их
Просто плодила, как мух, для тебя во мгновенье!)

Как ты красива осанкой и чувством своим.
И фотографию с прадедом помню и твой дневник сохраняю.
Но извини - та заметка, которую вклеила ты,
Оторвалась, затерялась - mea culpa - я знаю.

Просто прости и прими всё как есть.
Я , прочитав твой дневник, знаю: это умеешь.
Тётка по маме моей сообщила: ни встать и ни сесть,
Перед сестрою твоей, воспитавшею деда, не смеешь.

Хватит, Фиона, молчанья порой.
Выстрелы этих твоих и моих многоточий
Просто раздуют тебя за надменность горой,
И, обвиняя, в последней доступной душе опорочат.

Белый кораблик плывёт от Баку и до Крыма.
Мимо тебя все сомнения прошлого, мимо.
Ветер морской у виска твоей прядью играет
И развивая мечты твоей сути, как вымпел её развевает.

Вот и газетка пришла. Ты её подержала в перчатке
Тонкими длинными пальцами и уронила в кефир:
Нету его - некролог - просто умер твой жалкий и сладкий.
Нету уже ничего - нагота и эфир.

И позабыла моя дорогая в секунду!
Крымский мой прадед на фото сидит с отрешённым лицом.
Как он влюблён - новый сладкий, минутный!
Мужем успел тебе стать и даже дважды отцом.

Счастливо ты прожила эти несколько лет,прорастая всей кожей
И забывала в дневник записать для меня.
Запись последняя в нём - о причастии сына - Серёжи,
И он молился  тогда всей душою - уже за меня!

( продолжение следует)