Рыцарь давне живший на этом свете

Жил на свете рыцарь бедный,
Таинственный он был,
И с виду был бледный,
Он к нам гостем новым прибыл.

Путешевствовать он любил,
Мастером меча являлся,
В таверны не редко заходил,
И мечу своему же клялся.

Служить в армии короля хотел,
Работе ревновал,
Да вот только обеднел,
Рыцарь с виду "подковы ковал".

Отбросил он этокое дело,
Монеты у знакомых одолжил,
В путь отправился смело,
Путешевствовать продолжил.

Проходя через тропину,
К дороге вышел у креста,
И встретил там деву Марию,
Матерь господа Христа.

После прошлой таверны,
Он на женщин не смотрел,
Для него они лицемерны,
И не с какой молвить не хотел.

С той поры душевной решётки,
Коль лица уже не подымал,
И себе на шею чётки,
Вместо шарфа привязал.

Рыцарь всё по тропизам бродил,
Лагерь попутный обосновал,
И тут письмоносец его встретил,
Он ему всё и рассказал.

О сэр великий, сэр добротный!
С весточкой к вам я пришёл,
Отец ваш, господин он гордый,
Покинул он вас, из жизни ушёл.

Пустынные разбойники атаковали его дом,
Я был тогда в деревне, письма раздавал,
Неажиданно с группой, великий разбойник деревню атаковал,
Отец ваш бился как герой, а я спрятался за его избой,
И в скоре забегает он к себе, и новость передаёт мне,
Бежал я с поля найти вас,
Что бы новость вам передать в тот час.

Шли долгие дни, недели,
Рыцарь всё попутно ветровал,
Перчи его только мести хотели,
И крест ему силы душевные даровал.

Проводил он целы ночи,
Перед ликом пресвятой,
Говоря ей скорби очи,
Громко слёзы лья рекой.

Спустя долгое время,
Полон веры и любви,
Пылающие его бремя,
Жаждет яркой мечты.

В путь отправившийся с целью,
Бежал стремительной рекой,
Pour le pere кровью,
Писал он искринне душой.
(На щите)

Между тем как паладины,
Ввстречу пустынным врагам,
По суровым горам Палестины,
Мчался, рискуя жизни там.

La revanche sera faite!
Раздался громкий его тон,
И ждала его угроза,
Со всех пустынных сторон.

Ворвался в дальний замок он,
Перебил он все отряды,
Но главарь был строго заключён,
Совершавший частые обряды;

Не успёл отвлечься он,
Как наш рыцарь из парадной,
И выбил двери мечон.

Die pere tueur!
Он вскликнул через шарф,
И сражаясь как никчёмный,
Помер там, как Бертранф.

Между тем как он скончался,
Дух лукавый подоспел,
За душу рыцаря он взялся,
Бес тащить уж в свой предел.

Он-же богу не молился,
Он не ведал-же поста,
Не путём-же волочился,
Он за матушкой Христа.

Она чистая сердечно,
Заступилась за него,
И впустила в рай навечно,
Героя-рыцаря своего.