Мартын Иванович

      Мартын Иванович говорил: «Я верующий, Бога-боющий, Бога боюсь прогневить Его, на ком-то нажиться, обмануть. Если кого обманешь - это позор, грех». В таком смысле, что есть Бог. Он говорил: «Никогда никого не обманывай. Делай всё не для себя, а для человека, добросовестно, чтобы всё было хорошо. Будь хорошим человеком везде, вся суть в этим – хорошие дела делать».
       Он ведь хороший столяр был. Работал аккуратно, чисто. Всё быстро, хорошо получалось. Всё хорошее, прочное, красиво. Всяких флакончиков, краски. Политурой, чё такое ценное, дорогое острогает чисто, да доски без сучочков, гладенькие - железка вместо стекла была- проскоблит, наждаком. Покроет сперва водокраской, потом покроет- блеск такой придаёт, сам себя видишь! Чистая работа, каповитая. Книжка у него была большая. Кто чё заказывает, он откроет: «Выбирай, чё тебе надо.» - на картинке. Если сделает чё, посмотришь - на практике и на картинке. «Если не глянется - говори, я другую тебе сделаю, а эта уйдёт». Не так что сделает: бери и всё!
      Я, бывало, к нему приду. Он мне говорит. Я сижу. Балясничаем, сидим. Лидия Товна - у него жена, высокая ростом, белая, солидная. Он её, кажется, пониже ростиком был - Мартын Иванович - рыжеватый, русенький, невысокий, широкоплечий, как наш дед Федот. А Лидия Товна, она тоже горячая была шибко. Видит: он ни чё не делает, работа у него не двигается. Она, чтобы он робил, говорит: «Сидит, балясничает! И у него тоже работа, поди, дома есть, делать надо!» Не на него, а на меня. Я тогда говорю: «Скотину кормить надо!» - сматываюсь. «Цыц, дура старая!» - чтобы она не ворчала. «Он, ить, ко мне, когда придёт, я с ним наговориться не могу. Он мне заместо сына!» Раз сын с ними не жил. Сын у него - Кондрат Мартынович. И был сын Роберт, тот даже не был тут, не поехал, остался в Латвии. Того я даже не видал. Кондрат - врач главный. Жена у него, Эльза, старшей акушеркой была в Чумляке. Гнедой конь у него был высокий, длинный, ноги бросал по сажени.  Минут десять-двенадцать всего до Чумляка ехал. Теща в Чумляке жила. Ему там не пожилось. Он сюда приехал жить. Я ему ещё перевозил. Из двух амбаров домик сделал Мартын Иванович, коло бани.
       Хлеб они ели ржаной, чёрствый. Туго намятый. Сыр они хороший делали - жёлтый, настоящий твёрдый сыр. Хлеба тоненькую отрежут скибочку, сыра, потом ещё хлеба. Сожмут. С супом это всё. А с вареньем уж пшеничный. Мало хлеба ели, а мы-то один хлеб ели. Мать на что уж у нас экономно кормила, Лидия Товна говорит: «Елизавета Луккояновна! Как вы кормите, можно не одну корову кормить». Вот как они хозяйствовали! Картовник-то - два раза ботву срезали, ей кормили. Лето-то у них в Латвии длинное, вырастало. Не одним картовищем - солому порежут, перемешают.               
       Может, он долго ещё пожил - по пятьдесят восьмой начали, сперва с иностранцев, их тогда много было, латышей, всех забирали, да и наших с имя заодно. Хватали тогда за абы чё, садили, и из колхозов брали людей, и с производства - больше зимой. Приедут, заберут. За чё садили? Может, многие и не виноватые были - ни при чём, а раз какой человек богобоязненный - виноват не виноват - сам себя виноватит - казнится. Начальство-то какое - НКВД - лишь бы отчитаться, не чешутся, заместо одного и лишнего кого заберут - не проверяют - народ такой - не ропщет. Забрали человека, увезут, нет от него слуху, где он, не знают - жив или нет он - много лет.
      Верстак Данила-братец себе взял, как три стола, метра два с половиной. Зажмёт, какой брусик - пилить повдоль, долевая пила была. Долоты, стамески всякие за триста рублей. Балалайки, скрипки делал, всё сидел у Мартын Ивановича на верстаке, широкий верстак. Сядет на краю, смотрит. Стол мне Данила делал - его поминочек. Мне комод делал - тридцать рублей. Чинил скрипки, балалайки - все новые - сам делал. Из ели - она звонкая. И из осины. Из осины такой тонкий звук, вежливый придавал. Струны продавались, Лады к балалайке делал из фарфора - у тарелок - глазки белые. Поперёк с проволоки медные полоски порежет, ручку напилит пилкой, забьёт. Потом подравнивал. Сколь в ручку войдёт, сколь наверху. Подпилком сравнивал.          
      «Знал бы я, не женился. Век бы свой веселился и не в чём не знал нужды и горя!»  Это Зведрис Лидия Товна Мартын Иванович пели всё.








_____________________________________________________

Зведрис Мартын Иванович

Дата рождения: 1869г.
Место рождения: мес. Любанс Лифляндскаая губ.(Латвия)
Пол: муж.
Национальность: латыш
Профессия /место работы: столяр Щучанского райкомхоза
Партийность: б/п
Дата ареста: 26 февраля 1938г.
Обвинение: по обвинению в шпионско-диверсионной деятельности
Осуждение 9 апреля 1938г.
Осудивший орган: НКВД СССР
Статья 58.  6, 9, 11
Приговор: к ВМН
Дата расстрела: 21 апреля 1938г.