Быть твоим богом-16. Голод

                Что душа мне твоя, этот лёгкий затерянный ветер?
                Нет, должно быть моим твоё сердце… (с)

В полутёмной комнате – холод, на стёклах – морозная серебрянка: игольчатые веточки, ледяные цветы, застывшие волны и снежинки. Только узоры эти –  не снаружи. Внутри.
Анубис, вытянувшись, лежит на жёстом узком ложе. Веки его опущены, тело налито каменной тяжестью, и даже грудная клетка не колеблется в такт дыханию. Это – диаметральный момент плотской уязвимости и божественного всемогущества, когда физическая оболочка лишается своей начинки, сиротеет и превращается в то, чем она является на самом деле. В пустой кокон. В труп. 
При этом сущность бога – бесплотное силовое ядро – беспрепятственно путешествует по мирам и временным порталам, просматривая события минувшие, грядущие и даже те, которым не суждено произойти.

В какой-то момент Анубис оказывается в Долине Царей.
У Сфинкса ещё не изуродовано лицо, а пирамиды не утопают в песке. Величие безмолвного Некрополя охраняет не менее молчаливая Меритсегер – богиня-кобра, готовая поразить каждого, кто нарушит покой мертвецов. Но с Анубисом у неё – особая ментальная связь.
Хранительница коротает вечность в полнейшем уединении и очень редко появляется на поверхности.
Что ж. Это – её Предназначение, а умение сохранять свою самость доступно далеко не каждому существу.

Остроухий пёс, окрасом напоминающий драгоценную эбеновую древесину, бежит по раскалённому песку, не оставляя следов. Он будто вообще не касается песка, но Хранительница начинает ворочаться в своём подземелье, чуя, как шепчутся потревоженные духи пустыни. Изголодавшуюся Змею терзает желание поглотить всё, что может оказаться пищей. Закон бестелесных гласит: чем больше энергии ты выжмешь – восхищением,  ужасом, болью или похотью – всё будет твоим. Ибо всё это – еда. Даже вытекающая из разорванного горла жизнь. Даже тихое разложение мертвецов.
Собакоголовый почтительно останавливается у входа. За этой границей – Загробный мир, со своими законами и иерархией, а на самом дне его – Тьма. Беспросветная, концентрированная, кристаллизованная во времени, для которой не имеют значения облик, статус и голос, а чувственные восприятия будто тонут в смоле.
Но, чтобы упасть во Тьму, нужно позволить чудовищу сожрать своё сердце.

– Ты снова охотишься за душами, Инпу? Ты делаешь это по прихоти Исиды, но разве тебе недостаточно крика вырванных сердец? – Меритсегер не вхожа в великую Эннеаду, но знает наперечёт Тени богов. А ещё она знает, каким наслаждением и болью пахнет любая сердечная связь…
Анубис прикрывает глаза в знак согласия:
– Ты, как всегда, всё чувствуешь… А глупые люди рассказывают, будто змеи глухи и хладнокровны.
Меритсегер опускается рядом плотоядным чешуйчатым шелестом. Ластится.
– Да. Я всё знаю. И я бы отдала свою божественную вечность взамен на возможность стать вечно голодным демоном.
– Чтобы потом съесть моё сердце? – Анубис улыбается.
– Чтобы есть сердца из твоих рук.
Хранительница Некрополя на мгновенье сжимает собеседника в своих кольцах.
– Будь осторожен, Инпу. Перемешивая варево ускользающих душ, можно легко потеряться самому. Твоя мать  использует твоё умение, отец предпочитает отрешённо молчать. Они оба мудры и знают, что безгрешная безупречность не свойственна даже богам.  И чего стоит бессмертие, если оно лишено вкуса любви?

                Быть твоим богом – Ложь во спасение   http://stihi.ru/2022/08/14/3633