Дасния или Велесыня. глава 4

Наступила полная тишина и Дасния осмотрелась, за разговором с Разумом и в своей печали не сразу увидела, что поляна вновь изменилась. Вновь стало темно, вокруг густой лес,  и у неё появилось ощущение потери пространства. Стояла кромешная тьма, что даже ей показалось, и себя-то потеряла, но на удивление её, у неё даже сердцебиение не усилилось, страха не ощутила, а ощутила пульсацию пространства.

Да, да, она не ошиблась, пространство пульсировало и дышало, и она ощущала чьё-то присутствие. А бежать не имело смысла,  тем более потерялась в пространстве, и тьма тебя растворяет. Но Дасния и не собиралась сдаваться, она передёрнув плечами, и она почувствовала, как сбрасывала с себя эту гнетущую темноту. И произнесла.
– Да, вот ещё! Эй! Ты, кто? Ты, где?

Но было полное молчание, а Дасния тихо продолжила.
– Можешь даже не стараться пугать меня, больше не удивишь меня никаким страхом.

Тишина, как бы насторожилась, а Дасния продолжила.
– Я уже не боюсь, но верни хоть луну, темно же.

Но ничего не менялось, и Дасния требовательно не просила, а как приказала.
– Верни луну, ничего не видно.

И вверху над деревьями  слабо засветила луна, бледно светилась сквозь тучи, но  всё же освещала мрачный лес. Дасния вздохнула и прошептала.

– Надо идти. Но куда?
– Не останавливайся, ты отдохнула и можешь идти. Иди, ведь только идущий осилит ту дорогу, что ему жизнь отмерила.
Вновь услышала она тот же голос Разума.

– Пойду. – Ответила она и просто шагнула вперёд, как стояла, обращена лицом на трон, который уже давно исчез в гнетущей темноте, так и шагнула в том направлении.
– Иди, иди, Дасенька, мы ждём. Взгляни на небушко.
Услышала она голос бабушки.
– Бабушка, родная моя, благодарю, я всегда знала, ты меня слышишь, и всегда помогаешь мне, даже оттуда, где ты сейчас.

Она посмотрела на небо, увидела, как сквозь свинцовые тучи, что загородили луну, пробился луч солнца, и засияла радуга. И ей даже показалась в этой радуге вся её семья. Их улыбающиеся лица, в впереди всех улыбка Славы. Он что-то прошептал, но Даснии не было слышно, и Дасния даже как-то приподнялась на кончики пальцев, чтобы стать выше и дотянутся до неба, чтобы расслышать слова.  Зашелестел ветерок листвой и до неё донеслось.

«Дасенька жди, Юра пошёл за тобой».
– Юра пошёл за мной? Значит, все живы?

И увидела рядом с ними и Павла с Лилей, за руку которую она до последнего держалась. Мелькнули тоскливые глаза Юры и извиняющая его улыбка, и всё пропало, но для Даснии и это секундное видение было в радость. Она не выражала бурно свою радость, не плакала и не ликовала, но счастье переполняло её сердце и увеличило сердцебиение.

– Живы, значит, все живы.
Произнесла она и прибавила в шаге. Вскоре темень распалась, стало светлее, как будто наступал вечер, но не утро. И она увидела какой-то дом, она заторопилась, но отчего-то дом не приближается, а наоборот отдаляется. Она остановилась, осмотрелась, спросила себя.
– Что это всё значит?
И вновь пошла, стало совсем светло, вдали увидела двух  человеков, мужчину и женщину, они сидели на полянке и беседовали.

– Люди! Наконец-то, люди.
Обрадовалась Дасния и побежала. Но чем ближе она подбегала, фигуры размывались и вскоре совсем исчезли.
– Что это? –
Спросила она вновь. И остановила свой бег, пошла шагом. Вскоре она увидела впереди неё шла женщина. Она не торопливо шла, как бы и не замечала ничего вокруг.

– Подождите. Пожалуйста, подождите.

Закричала Дасния. Женщина не оглянулась, продолжала идти. Дасния сделала в беге усилие на своих высоченных каблучках изящных туфелек, и всё же догнала женщину, какое-то время шли рядом, отдышавшись, Дасния произнесла.

– Помогите мне, пожалуйста.
– Чем же я тебе могу помочь? – Спросила женщина, она даже не посмотрела на Даснию.
– Я не знаю, где я и не понимаю, как выйти отсюда
– Чем же я помогу тебе, если ты сама не знаешь?
– Ну, а куда мне идти?
– А я разве знаю, куда тебе надо идти? – Удивилась женщина.
– Но вы же идёте куда-то. Вам известна дорога, вы знаете её?
– Да, иду.
– Так подскажите мне, можно я с вами пойду?
– Так я иду своей дорогой, а у тебя своя дорога. Разные у нас с тобой дороги.
– А куда вы идёте?
– Домой, к себе домой, там меня ждут.

И женщина свернула на незаметную тропинку. И Дасния увидела, как тропа, по которой она шла, разветвляется на множество тропинок.

– И как понять, где моя?
«Сердцем». – Прозвучало у неё в мыслях голосом Разума-Бога.

– Куда же? Что я хочу? Идти вперёд? Естественно вперёд, только вперёд. Домой. Мой дом где-то впереди.
Дасния смотрела вдаль, но в дали ничего не было видно.
– Какой-то мир необычный. – Произнесла она. – И, что за мир?

Но она не знала, что за мир, и пока шла до этого места, всё ей было не знакомым. Начиная от того места у озера, и лес, всё ей было, как чуждым, но когда возникала улыбка ей становилось умиротворительно.
Чья это улыбка была? Она не знала, возможно, Разума космического, как мы его называем Бог. Улыбка была везде и вокруг Даснии и в самой Даснии.  И она осознала, надо жить и идти, и сейчас же в ней произошёл в сердце переворот, и всякое недоверие к миру ослабло, она увидела впереди, чуть правее дороги, мелькнул дом. Присмотревшись, она уже была уверена впереди или деревня, или просто одиночный, но дом и деревья вокруг, и она произнесла.

– Дом? Точно дом.
Она пошла к нему напрямую по запустевшему, давно непаханому полю. Старое жнивье ещё мелькало в траве и в цветах. Каблуки утопали в земле, идти стало совсем неудобно, но она упорно шла. Сквозило какой-то не устроенностью забытой цивилизацией. Вновь наступали сумерки, и скоро наступит ночь, а дом всё оставался на том месте. Даснии казалось, что порой он приближался, а порой вообще отдалялся.

– Что же это такое? Это по мыслям моим происходит, что ли? Ноги устали уж очень, и  туфли уже давно жмут, надо снять их и идти.
Произнесла Дасния, остановилась, сняла туфли, ступила на мягкое жнивьё пророщим разнотравьем с цветами. Оказалось очень мягко и совсем не колко. А ноги вздохнули, что и тело всё свободно вздохнуло. Осмотрела себя и удивилась, что платье её шикарное воздушное розовое платье, осталось таким, каким она его надела тем утром, готовясь на свадьбу к брату, оставалось целое и невредимое. И пробираясь через дебри леса, даже не испачкалось. А вот причёска распалась, волосы просто повисли по плечам и по спине.
Осмотрев себя, она зашагала дальше и на удивление ей, поле быстро закончилось. Немного прошла по небольшому лугу, по мягкой траве-мураве, и с луга она подошла к самой калитке, и какое было удивление у Даснии, когда она входила в калитку и её встретила тишина. Никто на её окрик «Эй, есть кто здесь?» ей не ответил.
Прошла через сад, вокруг стояла тишина, лишь на деревьях шелестела листва. Дасния огляделась и с удивлением сообразила, что она стоит во дворе родного дома.

– Я дома?
Удивлённо и радостно произнесла Дасния, и вбежала по ступенькам на крыльцо бабушкиного дома, затем в сени, заглянув в дверь, напротив, там, она знала, была веранда, закрыв дверь, вошла в комнату. В доме было отчего-то довольно прохладно. А возле печки с лежанкой, как всегда, лежали дрова. Дасния сложила в топку, здесь же увидела клочки бумаги, её детские рисунки, она мило улыбалась, разглядывала свое детское творчество, но всё же она скомкала их и подложила под дрова, затем она нашла, как всегда, в печурке над припечком, спички. Бабушка всегда хранила коробочек спичек там для розжига.  И разожгла печь, огонь разгорался быстро, она посидела возле открытой топки, и приятное тепло огня проникло в тело Даснии и ей стало тепло, и приятное блаженство растеклось по всему телу. На сердце наступило полное удовлетворение, и прошептала,

– Бабушкин дом, как же это прекрасно, но, где все?
И тут же ответила сама себе.
– Как же, где? Все же уехали на свадьбу. Но, почему такая тишина? Во всей деревне тишина?

Она прошлась по этой маленькой комнате, где бабушка всегда готовила еду и пекла хлеб и разные пироги. И сейчас витал аромат корицы, и он  напомнил ей о вкусных плюшках с яблоками, которые пекла бабушка, и она любила их смаковать, запивая вкусным какао, и при этом угощая братьев.
И братья любили бабушкины пироги и булочки, плюшки, и держали в своих руках такие же плюшки, но тянулись откусить вкусную выпечку из её рук, и тут же наперегонки совали в её рот свои плюшки, заставляя ее, откусывала у них. И так продолжалось всегда, и даже став взрослыми продолжали за общим столом кормить её поочерёдно,  их лица в лукавых улыбках сияли, а глаза пристально смотрели на неё и излучали чарующую нежность, такую, что хоть тони в них. И сейчас она почувствовала эту нежность, как будто братья были рядом.

Маленькой была, не осознавала это, но став старше она поняла, братья её любят. И любят не как сестру, а как девушку.  Они хоть и названные братья, но всё же с малых лет братья. А Вероничка подсмеивалась над ними и над ней. Постоянно напевала им песенку, как только увидит эту троицу вместе.
«Юра славный, а Слава красивый»
Но, как я оказалась снова в деревне?
Дасния вышла снова на улицу, в наступивших сумерках она обследовала двор. Всё ей виделось родным, но как-то всё настороженно. Тишина, полная тишина, оглядываясь, она удивилась, и вновь осмотрела весь двор, и не увидела дом родителей. Ведь он рядом должен быть. Сколько себя помнить дома стояли почти вплотную, их разделял дворик, где росли деревья, и была удобно оборудованная зона отдыха в тени деревьев. Но сейчас она этого не наблюдала. А, как там было красиво. Качели, а их было несколько, на одних братья её раскачивали очень высоко, маленькой она визжала, но они не останавливались, тогда она осторожно опускалась между братьев на доску и ложилась плашмя, животом на доску и руками обхватывала её, молча сжимала зубы. А позже она сама просила раскачать её до неба, и ей очень нравилось.
А вот сейчас отчего-то ей стало не уютно и она, поёжившись, побежала назад в дом, приговаривая.

– Я потом всё посмотрю и подумаю над этим.
Вошла в сени, отчего-то закрылась на засов. И потрогала засов, подёргала его.  Прочен ли?
Убедившись в этом, она вошла в комнату,  и устало опустилась на мягкий стул возле окна. Всё было вроде знакомым, и в то же время Дасния чувствовала, что здесь что-то не то. Каждую секунду в ней было разное ощущение. Дом вроде бы и бабушкин, и что-то здесь чужое. Ей чувствовалось, что она оказалась в неизвестности, а не в своей родной деревне.
А, где? – На этот вопрос у неё нет ответа.
Бабушка, моя бабушка, её уже нет с нами, да и я не известно где.
Дасния встала, прошла по комнате, осматривая и поглаживая каждую вещь здесь, всё вроде оставалось на своих местах.
Ей даже показалось, что чуть в стороне сидел дед и, как всегда с нежностью поглядывал на бабушку, хлопотавшей возле печи. Дедушка смотрел всегда на бабушку с улыбкой, и она малышкой ещё, спрашивала его.

– Дедуленька, а почему ты бабушке всегда улыбаешься? Даже когда она сердится, а ты улыбаешься.
А братики смеялись над её вопросом.
– Вот несмышлёныш, так здесь большая любовь. – Говорил ей Юра. – Как у меня к тебе.
– И у меня такая же. А может и сильнее. – Вторил Слава.
А дед задорно смеялся, и говорил.
– Вот подрастёт она и выберет кого-либо из вас. Как знать, как знать, но любовь большая, и вам в ней не разобраться.
– Зачем ты им говоришь это, дед? – С улыбкой  спрашивала бабушка. – Не закладывай напрасную надежду в сердца мальчиков.
– Они будут её большой опорой. – Отвечал дед.
– Они да. А она? Как ей быть? – Вздыхала бабушка. И что это шутка судьбы?
– Всё образуется, не паникуй раньше времени. Чую, здесь совсем другое что-то кроется. Всё настоящее, так и есть это наш сон. А то, что было и, то, что будет, оно реально и прибудет. Таков космический закон.  Поживём, увидим, пока есть только миг текущей жизни.

Воспоминания милого детства промелькнуло в ней. Она потрогала лежанку, она становилась тёплой, и в доме стало довольно тепло. За окном уже становилось сумрачно, неожиданно, как бы среди ночи, появившее солнце быстро ушло за горизонт, лишь багряный край небосвода играл всполохами зарницы, осветило через окна комнату, с улицы послышался какой-то шум, как бы пространство, и сад и дом оживали. Где-то застрекотали сверчки и как бы шум крыльев птицы, уханье филина, который всегда жил в бабушкином саду.  На душе стало тихо и умиротворённо, она прошла в другую комнату, в ту, где любила ночевать у бабушки. Это была только её комната, разве только на комоде, где были её вещи, как обычно стояли дедушкины три баяна. Дасния и погладила поверхность музыкальных инструментов.

– На месте. Значит? Это, что значит? Всё же я дома?
Дасния подошла к окно и раскрыв его, она села возле него, рассматривая красивую даль, догорающего заката.
Всё-таки я дома. – Подумала она. – Но как-то необычно всё. Вроде дома и вроде бы нет. И почему такое со мной? Всё таки я в чем-то виновата. Но это всё позже, надо мне отдохнуть.

На неё накатила такая усталость, и она  разделась и легла в постель, но уснула не сразу, вспоминая всё удивительное в этом прошедшем дне.

– Странно всё это. Странно, странно.  – Прошептала она.  Меняются несущие частоты, и есть ли моя вина в этой круговерти? Рассвет позволяет возродить человечеству просвещение свет рода своего.
Она удивилась пришедшим ей мыслям и произнесла.
Хм. Интересно откуда я это знаю? Откуда? Воспалённое сознание мне подкидывает? Или космический Разум? Ох, нет, надо поспать, скоро рассвет, вот тогда и рассмотрю, куда я попала.

Дасния, закрыла глаза, но она так и не смога уснуть. Думала, что после такой трудной дороги уснёт сразу, однако сон не приходил. Перед глазами мелькали все события, вроде и свежие ещё, но уже уходящие в небытие, как растворялись, таяли и улетали. Открыла глаза и повернулась лицом  к окну, в сумерках всё же ещё было в комнате светло, и она увидела свою бабушку, та сидела возле окна и что-то вязала, спицы у неё так и мелькали.
«Бабушка!?» Удивилась мысленно Дасния.
Бабушка ласковым взором смотрела на Даснию, как бы успокаивала её. Бабушка каким-то образом всегда вязала не глядя, могла и в сумерках вязать и никогда не считала петли, вязала и вязала и никогда не ошибалась. И уже произнесла вслух.

– Бабушка? Но как? Ты же…
– Да, я, деточка, я. Не удивляйся, и не волнуйся, да и напраслину на себя не взваливай, нет тут твоей вины. Бог это, а его пути неисповедимы.
Ответила бабушка и улыбнулась,  продолжила. – Вот и настало время поразмыслить тебе. Будь всегда спокойна, возьми вот нить, да на праву руку привяжи.

И бабушка протянула ей шерстяную белую нить от другого клубка, и, отмотав столько, чтобы хватило нити до её руки, и оторвала нить, привязала к своему пальцу, продолжила вязать, с улыбкой поглядывала на внучку и стала рассказывать ей сказку, как бывало в детстве.
– Слушай внученька, да впитывай знания, что текут от Рода Небесного к Роду Земному. Протянули тебе нить, бери за основу.
– Про ангела, рассказывать будешь, как раньше? С переливами поэта? Или кто жил истинной жизнью? Бабуль? О прошлом будущем не мыслим, чтобы не болела голова, как всегда в детстве?
Улыбнулась Дасния, и она прочно привязала нить к указательному пальцу.
– Про ангела, аль про поэта, а может, и о богине расскажу, а может, и о тебе, что скажу. Ангел-то остался на земле и без крыльев. Может зазря он крылья-то подарил человеку? Если миг его и сер и скучен, то не взлететь ему к солнцу. Что тут скажешь, а если в сердце есть миг горенья, а для мысли повторения, то солнцем засияет и земля.

– В сказках всегда так, бабушка, но с удовольствием вспомню детство и послушаю эту сказку. А может, новую расскажешь?
Даснии стало радостно, в радости она рассмеялась, ещё не осознала, как бабушка здесь с ней оказалась, но и сама-то, как оказалась, тоже не осознает и ей не понятно, но  общение с бабушкой ей, как и прежде обрадовало.

– Новую, новую сказку-быль. – Продолжила бабушка. – Столкнулись однажды два чуждых мира, а возможно лишь только пространства. Сопряжение произошло, а тобою было решено исправить. Видишь, энергии-то, словно реки, текут, не пересыхают, то пращуры наши Свет созидают. Весь род-то человеческий в единой энергетической системе, в волшебной истине и свет воскреснет, наконец.
И ты и Вероничка пришли в эту жизнь, прочитав книгу жизни о всей родне своей на земле, ты имела представление о нас из хроник, что записывают всё в высоких планах....

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.