Сон с четверга на пятницу

Здесь шумно. Нет минут покоя.
С достоинством сижу на чёрном пне,
Как оказался здесь - убей, не помню,
Но вроде как в Сибирской полосе.

Костры взмывают прямо к небу
К чернеющим верхушкам елей,
А ведьмы угощают хлебом,
Мы пили водку, дра'лись, пели.

Закивнув мякиш за' щеку
Сижу мрачнее февраля,
А черти же дурашливо
Клыки точат в мои бока.

Я изловчился, одного за хвост словил
И злобно бросил в пламя,
Чтоб погорел служила гадких сил,
Но черт вопит "Ребята! Подливаем!"

Здесь на поляне топот, шум да гам
Всем весело, но мне не до веселья.
И вновь сижу мрачнее февраля,
Я заточен в кольцо из чёрных елей.

Мне б выбраться, но частые стволы
И лапы елей преградили путь,
А где-то там, с другой-то стороны
Меня поди уж ищут и зовут.

Ох, занесло-то как. Как занесло.
Не разобрать поляна иль канава,
И мавка резвая мне как на зло
Схватила за' руку и тащит подвывая.

Мне не до танцев, горько мне, но ноги,
Как будто бы отдельно от меня,
Отплясывают, в грязь топча иголки.
Глазами бегаю. Да где же, где же я?!

Я точно здесь не в первый раз танцую,
Знаком мне здешний хлеб полынный.
Знакомы и движенья рук по струнам,
И даже музыкант знаком унылый.

И эта мавка смутно мне знакома –
Её черты, но не догнать мне память.
Мне хочется сказать: "Я словно дома",
Но как ж других, что за' лесом, оставить?

Они поди собак с цепей спустили,
И закуток прошли, и переулок.
Но тут баян достали, водки подкатили,
Сел музыкант и выплюнул окурок.

И ворон с ветки смотрит на меня,
Так смотрит, словно все, паскуда, знает.
Я вижу по нему, что мне бежать пора,
И я бегу – пыхтя, кряхтя и все ругая.

- Эй, люди, есть кто? Отзовитесь!
Я вам кричу, услышьте же меня!
Нем лес. И нет собак на привязи
И не спешат спасатели сюда.

Не МЧС и не наряд полиции,
Которых ненавидел люто я,
Сейчас б меня обрадовали лица
Фуражки, форма, бобик и наряд.

Ох, милые, проклятые, родные,
Что ж нету вас, когда вы так нужны?
А меж стволов косятся злобно рыла,
И нет ответа мне с другой той стороны.

Сквозь чащу пробираюсь. Не знаю и молитв,
Мне б каяться, но вот досада – в чем же?
Я вроде б ни убийца, ни бандит,
Так, балагур, любитель бить по рожам.

Я вроде не плохой-то гражданин,
Немного вспыльчив, много резвый,
Но я ж такой ведь, боже, не один?
Такой же всяк, когда не трезвый!

Напуган до смерти, почти простился с духом,
Святым покаялся во всем подряд
И тут смотрю. Светлеет в мире что ли?
Людская речь. Так близко голосят!

Я рад. Ни в чем не каюсь больше,
Стер пот со лба да приосанился.
И тут возьми, мне прям по морде
Летит удар. Святой поди ругается.

Я ошалел, и сразу ставни век поднялися.
Как оказалось, тем святым товарищ был.
Меня трясёт, прям вижу, что старается
С таким ж старанием поди мне щеки бил.

"Ох, друг ты мой" - кричу. И обнимаю,
Как если бы вернулся с далека.
Решил я твёрдо: все, не принимаю,
В день больше одной рюмки коньяка.