Движение 1

"А я вдруг вижу: огоньки
В осеннем воздухе повисли,
Над чайханою «Пюррянги»,
Увитой виноградом кислым."

А. Григоров

Едет машина, старая «Волга», в ней только что освободившийся старик-рецидивист, тормозит на желтый, сзади в неё врезается джип. Старик резко затормозил, реакции не хватает, только что из тюрьмы, движение плотное, джип ему мягко бьет в задний бампер.

Все, кто был в машине, выходят, выходят и пацаны из джипа. Уши поломанные, наголо побриты, высокого роста. Как-будто дикий кабан встал на задние лапы. Все в джинсах, чёрных рубашках. Рецидивист, погоняло «дядя Дэйв», проходил по делу Мирона (Подольского), срок 20 лет, худой, седой, небритый, штаны болтаются, ест только китайскую кухню, весь в татуировках. Но все ниже воротника мятой синей рубашки, на руках ничего нет. Только потемневшее от времени старое обручальное кольцо. Пока он сидел, случилось самое страшное, что может случиться в жизни мужчины, умерла жена. Адвокаты делали все, чтобы его на похороны отпустить хотя бы на день. Да куда там! Разве можно с ними договориться? Он вышел из машины, оперся рукой на крыло и так на него присел, ноги подводят, после того, как посидишь, стоять трудно. Бывший каторжник смотрит, не отводя глаз на крепких ребят и хрипло говорит:
- Не в падло, пацаны.Только что откинулся. Не вписался.

Водитель джипа смотрит на него, не меняясь в лице - а вокруг пробка скопилась, все спешат вниз к Москве-реке к набережной, кто их огибает, кто гудит - и говорит:

- Солнце восходит в Солнцево. - Солнцевские они, объявил.

Тут молодой кавказец, стоящий рядом с дядей Дэйвом, быстро берет старика за плечи и убирает с линии разговора, поворотом корпуса переставляет позади себя назад и влево, чуть присев, делает быструю рокировку. Теперь дядя Дэйв, на веках которого выколото «не буди», стоит почти за ним, закрывает спину. Кавказец задирает голову вверх, смотрит на солнце не мигая и весело кричит по-блатному:

- Свети Ворам, а не прокурору!

Дерзкие парни в чёрных рубашках качают головами на крепких шеях, медленно садятся в джип, закрывают двери, сдают назад и уезжают. Тихо едут к мосту через реку. Солнце играет на их тонированных стёклах, машина от этого сияет и блестит. Не машина, а ракета. Или комета, как кому нравится.

Дядя Дэйв, видно, как он устал за эти 20 лет, смотрит в строну сталинского дома на набережной куда-то в пустоту. Голубые глаза его тоже почти не мигают. Кавказец и ещё один русский, часто курит, красивое лицо с курчавыми волосами, похож одновременно на Александра Пушкина и Андрея Роспись, Вор, такие же длинные, так же любит нирвану, и зовут так же Андрей, садится за руль «Волги». Кавказец аккуратно сажает Давида Абрамовича, так на самом деле зовут дядю Дэйва, на заднее сиденье. Обещали жене привезти домой. Сам садится рядом с Андреем. Андрей заводит «Волгу», до конца выжимает сцепление отпускает. Потом говорит:

- Ебитская сила!

То ли про только что разбитый рамс с ребятами Сергея Михайлова, то ли про машину. Давно уже ездит на коробке-автомате. С усилием включает первую передачу, рывком берет с места, сразу включает вторую и, не глядя в зеркало, берет влево к набережной. Сзади кто-то скрипит шинами и тоже матерится.

- Ладно, ладно,  - бормочет себе под нос, обращаясь то ли к машине, то ли к водителям Андрей - ты ехать будешь или нет...


конец сцены

07-08-2020


--
Отправлено из iPhone