Юнг
и думал про учителя — врага.
Чем ниже он сходил с горы,
тем более долина
приобретала признаки норы.
Темнее как-то стало
и камни сделались сыры.
Не в смысле сыра, хоть швейцарского,
а в смысле сырости, воды.
Над ним смыкались скалы.
Их складки походили на глаза, носы и рты.
Юнг понял: это коллективы
и в них сознанья нет
но бессознательного — тьма.
Повсюду подступала тьма.
А скалы все сближались.
Пространства жизненные сжались
и их заполнил грозный гул.
То коллективы выражались.
И Юнг слегка струхнул.
И в этот миг услышал новый гул.
То волны приближались.
И он легко вздохнул.
На берег вышел он.
Увидел сочетанье волн
и в них прочел к Зигмунду жалость.
У Юнга сердце сжалось.
Ему воображалось,
что вновь они друзья.
Что вновь под кокаином
он дружески «отцу» почешет спину.
При этом знал, что прошлого вернуть нельзя.
А волны все бежали
и делались похожи на людей.
Потом у ног лежали,
в руках держа прозрачные скрижали,
психически нагруженных идей.
И он пошел наверх. Всё вверх и вверх
от Комплексов до Архетипов
причудливо вилась дорога, подобна психике людей.
Забравшись на гору, он постоял немного
и виден стал, как Человек на фоне Бога.
Потом ушел за кряж. Исчез.
Пред ним была дорога
от смысла к смыслу.
И она вбегала в лес.
Свидетельство о публикации №122080706912