город

как же мне объяснить, что со мной стало
ведь во рту не вода,
а валиум
сваливай, если не по зубам
здесь два варианта:
пан или пропал
я пропала,
и свобода мне комом в горле:
ни туда, ни сюда,
ни с тобой, ни одной

я хожу по мёртвому городу,
который сама когда-то построила
знаю тут каждый камень,
все переулки, где можно срезать
лезвие входит плавно -
я всегда ведь хожу по грани
у меня здесь всё идеально:
каждой твари по паре
я знакома тут со всеми
дверьми, куда заходить не надо,
хотя может и позовут хозяева,
прикидываясь порядочными людьми,
но я-то ведь наперед уже знаю,
что там запрятано,
и, что вместо горячего чая
различают по чашкам яд

и забрела ведь сюда случайно -
ни четких планов, ни отпуска,
мол, возвращаюсь домой -
никому не сказала

я, как будто, связана,
но в переносном смысле
как-то уже пытались накинуть верёвку на шею -
мне хватило терпения,
теперь
ухожу, если чувствую, что мне не рады,
присоединяюсь к остальным,
останавливаю такси, остываю, хотя по идее уже давно успела остыть -
гореть нечему,
сам за себя скажет нож в печени
(никто не вечен)

у меня с этим городом - идентичные раны,
и лежим в одном госпитале, на соседних койках,
и каждый вечер к нам приходят молоденькая мед-сестра Оленька,
которая серьезным тоном говорит, что она Ольга
и на неё мы одинаковыми глазами смотрим,
она спрашивает, что случилось,
поправляя наши подушки,
но слова все уже задушены
заранее
и слава богу
ей это знать не нужно,
так всем будет только лучше

затушены свечи,
вечер истлел рыжим пламенем воска
на отпевании соберутся
двенадцать апостолов,
а после, откроют бытулку "bosco"
и снова своим чередом всё
покатится
к чёрту
а я уже за чертой

и как теперь объяснить, что со мной стало,
если меня, как будто оттащили на склад
к другим
а я отсылаю письма
святому архангелу Михаилу,
мол, Мишаня, вроде и победила,
но не сложилось:
пока я воевала, весь мой город превратилась в сплошной могильник