снова про утро...

Люблю оказаться в раннее весеннее утро в не очень знакомом месте. Например, на одну остановку дальше от дома. В первый день, когда небо действительно проснулось, когда оно так несмело и всеобъемлюще прекрасно. Когда рассветные сумерки сменяются на розово-голубую палитру раннего Моне, на душе становится так ясно и светло, что хочется петь и плакать вместе с птицами. И это очарование непоколебимо. Автобусная сутолока, конечно, норовит всё испортить, согнать это впервые за долгую зиму появившееся чувство перерождения. Ведь человеческая масса в большинстве своём скупа на чувства, тривиальна, однобока и совершенно не восприимчива к чему-то нематериальному. И только изредка ей удаётся, в рамках всего лишь нескольких человек, вспомнить о душе, убаюканной суетой и праздностью летящих дней, разбудить её и, как ребёнку, дать насладиться красотой бытия.

О, эти нереальные, ни одним художником так и не воспетые пастельные переливы петербургского утра! Этот свет, сияюще-белый, переливающийся в жемчужные оттенки облаков, переходящие в зарождающийся апельсиново-оранжевый, эта светло-розовая тень, словно сфумато Да Винчи, незаметно окутавшая всё небо! Свет нарнии. Даже в запотевшее стекло троллейбуса виден этот восхитительный проблеск приближающейся весны. Это посветлевшее небо, пустившее наконец-то в свою обитель рассвет, конечно, не провозвестник утра. Город давно проснулся. Он уже с шести утра бежит десятками тысяч танцующих на льду ног, бежит к метро, расплёскивая эту толпу по всевозможным своим уголкам и переулкам. Утро давно наступило. Ну и что. В этой уже проснувшейся толпе, спешащей, как стая воробьёв, не видно прелести первозданного нового дня. Этим оно и прекрасно. Каждому хотя бы однажды в голову мысль о том, что взросление тоже чудесно. Метания души, свойственные ещё юным сердцам, конечно, несколько чужды, однако, на смену этой столь приятной сердцу драматичности приходит осознание опыта. А оно так похоже на уже начавшееся, но всё ещё прекрасное рассветное утро …