Чайка

Был майский полдень. Мы на катере
плыли по озеру на виллу матери;
как вдруг, большая чайка смело, даже дерзко,
едва не чиркнув брюхом, пронеслась над катером.
Притом, обдать успела чем-то мерзким.

И тут мне померещилось, что в этой чайке
я распознал как будто облик матери.
И, если это было правдой, то этот «выпад»,
был направлен против Катеньки.

Ведь Катенька,
при всей её огромной привлекательности,
(а может вследствие её),
Была антипатична матери.
В то время, как отец знакомясь с ней,
буквально заключал её в об’ятия,
что вряд ли доставляло радость матери.

Я рассказал ему о случае на катере.
Смеркалось. Мы домой собрались.
Прощаясь, отец мне что-то передал.
В руке я это сжал и понял,
что мой Бульдог опять со мною:
короткий, маленький, тяжелый —
отца подарок после школы,
совсем забытый мною.

Вот снова мы на катере.
Плывём.
Вдруг Катенька показывает
на крошечную точку.
И эта точка, увеличиваясь,
летит, как будто в воздух ввинчиваясь.
Она пикирует на нас со страшной скоростью.
И я поднял обеими руками свой Бульдог
и восемь раз нажал курок.

Она вонзилась в воду рядом с катером,
но уже в облике преступной матери
с её приметами:
в вечернем белом платье с чёрными манжетами.
В воде она лежала вниз лицом,
раскинув руки, точно крылья.
И тихо погружалась.

А мы поплыли.
На пристани увидели отца.
Он проскакал семь миль по берегу
и был белей своей манишки.

А Катя мне сказала, что она себя уверила,
что это всё, как в книжке:
индейцы, пистолеты и Америка.