Соловей. Романс

Вянет полдень Соборки.
На скамейке, на горке,
За белёной стеной монастырской - в коей молча кричи,
В Воскресенском соборе
Скрип пюпитров и шорох:
Мыслей, тягостей хора, их желаний, укоров; колокольня, забывшись, молчит.

Купола, отражая
Солнца свет, призывают
Его сень просветить, полутьмы его сон разогнать.
Но не внемлет Ярило,
Будто вовсе сокрыла
Этих стен неподвижных в веках от него благодать.

На горе, над рекою
Я сижу той порою
Старых лиственниц мощные ветви, сплетясь, высоко от земли
Изначальным печалят:
Будто просто случайно
Прикрывают от неба меня их стволов раздвоённых столы.

Бахромы их иголки
Тонким памяти шёлком
Принакрыли, окутали полостью их скатертей.
Обретаясь в их лапах,
Чую проклятый запах
Старой притчи фамильной без шансов и без новостей:

Меня сделали данью
За глухие преданья,
За слепые признанья неважно чего и кому.
Я нарядно одета:
В зиму канувшим летом,
А зимой прямо в Лету - не узнать никогда - почему.

В острых пиках травы
Деловито и молча,
Не взирая вокруг, от трудов не подъемля главы,
Острым клювом проворным
Злостным нравом упорный
Знай таскает червей для себя каждый день соловей.

Округлился как жёлудь,
Раздобрел - словно голубь!
Каждым утром росистым теперь изольёт на округу елей.
Как соловушки слушать
Будут как он им кушать
Принесёт и от кошки - собой!- защитит их прекрасных детей.