***

Велено ж было: не трогать руками плиты
и не касаться в морозы губами железа,
с берега прыгать нельзя, не узнав глубины,
и ничего “на себя”, кроме хлеба, не резать.

Отчего дома уютный уклад и предел
в тягость нам был, будто сбруя ретивым коняжкам.
Каждый хотел – ничего, что пока не умел, –
все перепрыгнуть барьеры, без лишней затяжки.

Кажется: медленно катится жизнь на подъём, –
медленно! – и забывая любые наказы,
в руки горячие угли бездумно берём,
рубим концы, и с плеча, не отмерив ни разу…

Кто бы нам, только, соломки тогда подстелил;
хотя, – не заметили б – падать казалось не больно.
Бог нас, наверно, простил и отец бы простил,
мать причитнула б – но в тайне была бы довольна.


Пройден заоблачный пик.
И без наших усилий
катятся дни под уклон,
не встречая преград.
Помнится, где-то мы были…
А может – не были?..
Нету преград, –
но никто почему-то
не рад.

Больше не хочется трогать руками огонь,
даже случайно – касаться в морозы железа,
берег высокий обходим давно стороной,
и ничего “на себя”, кроме хлеба, не режем.