Шекспир. Сонет 48. Поэтический перевод

Шекспир. Сонет 48. Поэтический перевод.

Как я старался, отправляясь в путь,
Безделицы упрятать под запоры,
С тем чтобы не посмели посягнуть
На их сохранность никакие воры! 
Но ты, с кем рядом драгоценность – хлам,
Моя отрада, а теперь – печали.
Ты лучшее, что я оставил там,
Где не укрыть так, чтобы не украли.
Тебя не запер ни в какой сундук,
А лишь храню незримо и с заботой
В моей груди под тихий, нежный стук,
В которой для тебя во всём свобода.
  Хотя надёжно в крепости моей,
  Боюсь, что будет выкраден трофей.

Оригинал и подстрочник:
(  © Copyright Александр Шаракшанэ, подстрочный перевод.)
How careful was I, when I took my way,
      Each trifle under truest bars to thrust,
      That to my use it might un-us d stay
      From hands of falsehood, in sure wards of trust!
      But thou, to whom my jewels trifles are,
      Most worthy comfort, now my greatest grief,
      Thou best of dearest, and mine only care,
      Art left the prey of every vulgar thief.
      Thee have I not locked up in any chest,
      Save where thou art not, though I feel thou art,
      Within the gentle closure of my breast,
      From whence at pleasure thou mayst come and part;
      And even thence thou wilt be stol'n, I fear,
      For truth proves thievish for a prize so dear.

Как я заботился, когда отправлялся в путь,
      поместить каждую безделицу под крепчайшие запоры,
      чтобы для моей пользы она осталась нетронутой, --
      сохранить от нечестных рук, под надежной охраной!
      Но ты, рядом с которым мои драгоценности -- безделицы,
      мое самое ценное утешение, а теперь -- моя величайшая печаль,
      ты, лучший из всего, что есть дорогого, и моя единственная забота,
      оставлен добычей для любого пошлого вора.
      Тебя я не запер ни в какой сундук,
      а только храню там, где тебя нет, хотя я чувствую, что -- есть:
      в нежном узилище моей груди,
      которое по произволу ты можешь посещать и оставлять,
      и даже оттуда, я боюсь, ты будешь украден,
      так как даже честность склонна к воровству ради такого драгоценного трофея.