Детство советского пацана. Часть 6. Встреча с Леши

Недалеко от нашего дома, за пустырем, стояли маленькие домишки, больше похожие на избушки. Возле каждого был свой огород или сад. Дома стояли рядком. Все они были обычными домами: где-то нарядные ставни, где-то новенький забор, где-то утопающий в цветах огород, но один дом выбивался из этой нарядной картинки.
Этот домишко был похож на избушку Бабы-Яги из сказок. Весь покосившийся, скособоченный стоял он за высоким забором, выстроенным из остроконечных бревен. Для полноты сказочной картины не хватало только битых горшков, черепов на заборе, да Бабы-Яги, восседающей на крыльце избушки. Крыша дома наполовину была покрыта мхом, огромные раскидистые яблони по пояс заросли травой. Видно было, что дом неухоженный, а сад выглядел совсем забытым и заброшенным. Но каждую весну яблони цвели, покрываясь белыми шапками. А к концу лета ветви деревьев сгибались под тяжестью краснобоких яблок.
Мы все время гоняли на пустыре в футбол или сражались на мечах, или просто валяли дурака и ни разу не видели, чтобы из дома кто-то выходил или входил в него. Казалось, что в доме никто не живет.
Однажды вечером мы решили залезть в сад и набрать там яблок. Раз дом ничей, то и яблоки ничьи. Подвязав майки снизу узлом, чтобы плотнее прилегали к телу, всей шайкой-лейкой мы двинулись к заброшенному дому. Бревна забора напоминали пики, и лезть по ним вверх никак не получалось, потому что не было ни уступов, ни сучков. Бревна были гладкие, как лысина Сенькиного деда. Даже подсаживая друг друга, нам никак не удавалось добраться до верха забора и за что-нибудь там уцепиться. Но уходить с пустыми руками мы не собирались, поэтому пошли вдоль забора, толкая бревна, в надежде, что какое-то из них отходит или подгнило и легко отвалится. В конце забора мы нашли такое бревно: снизу оно подгнило и легко двинулось, открывая нам заветный лаз в яблочный сад. Олег, Сережка, Сашка и я быстро протиснулись в довольно узкую щель, а Сенька всей своей комплекцией застрял. Кое-как выпихав его обратно, мы договорились, что он будет подавать нам сигналы, если вдруг кто-нибудь пойдет. Сами, быстро петляя в высокой траве, добрались до яблонь и начали запихивать яблоки за пазуху. Сенька никаких сигналов не подавал, и мы спокойно собирали яблоки. Я засовывал их под майку и думал: «Вот я с этой охапкой яблок приду домой, и меня похвалит бабушка за то, что принес так много… и какой я молодец… а варенье из яблок я буду есть всю зиму…» Вдруг совсем рядом в высокой траве что-то зашелестело. Я обернулся посмотреть, что там шелестит, но ничего не увидел и продолжил собирать яблоки. Майка под тяжестью яблок стала отвисать вниз и напоминала живот водяного. Я тихонько хихикнул, представляя себя с огромным пузом.
- Хто здесь? - раздалось в темноте. Кто-то двигался прямо на меня. Честно говоря, мне стало жутковато. Я шарил вокруг глазами, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в тусклом свете луны, но ничего не увидел. Стараясь не заорать во все горло, я тихонько, как мне казалось, начал двигаться в сторону забора. Друзей я бросить не мог и закрякал уточкой, пытаясь предупредить их об опасности.
- Хто здесь? – услышал я уже совсем близко. Я опять обернулся и увидел, что на меня идет… Леший. В полумраке да со страху я видел Лешего со всклоченными волосами, длинной белой бородой, одетого в нечто, напоминающее рыболовную сеть. Мне показалось, что у него не руки, а ветви, и весь он покрыт бородавками, а, может, даже пиявками. Страшно было до жути, и я заорал на всю округу: «Леший! Бежим!». Но куда бежать от страха я забыл и метался в высокой траве. «Ах, вы ворюги!» - кричал почему-то человеческим голосом Леший. Я петлял в траве, пытаясь понять, где выход. Сенька, перепуганный происходящим, наконец-то подал голос. Я старался бежать, но пузатая майка, полная яблок, не давала мне этого сделать, поэтому я, ощупывая забор, крался к выходу. И тут раздались выстрелы. Стало еще страшнее, но где-то совсем рядом уже кричали пацаны: «Андрюха! Давай! Выходи!».  Я увидел Сенькину голову в щели забора. Я был так рад видеть его пухлые щеки! Сашка, Олег и Серега уже выбрались наружу. Я начал протискиваться в заборную щель, но то ли набрал много яблок, то ли от страха медленно двигался, но я никак не мог выбраться. И тут, услышав очередной выстрел, я почувствовал, как ниже спины все заполыхало огнем. Я взвыл и буквально вывалился из этого злополучного сада. Пацаны подхватили меня под руки, потому что идти я не мог, и поволокли в сторону дома. Яблоки я не бросил, а придерживал майку руками, чтобы они не вывалились.
Когда моя бабушка открыла дверь и увидела, что я свисаю, как тряпочка, и не падаю лишь потому, что меня держат перепуганные друзья, она спросила: «Жив?». Ребята, видимо, кивали, а я стонал от боли.
Дома выяснилось, что Леший стрелял солью, и я отмокал в воде с марганцовкой часа четыре, потому что место, что пониже спины, горело огнем. Потом я получил за ворованные яблоки по шее от бабушки. Она почему-то не хвалила меня и не варила варенье, а ругала на чем свет стоит, приговаривая: «Вот мало тебе еще досталось!».
 Как только я смог ходить, мы отправились к дому Лешего с ведром яблок. Дверь нам открыл низенький старикашка с длинной белой бородой, всклоченными волосами, никаких пиявок и бородавок на нем не было. А руки были обычными руками, а не ветками. Я извинялся, извинялась за меня и бабушка, мы вернули яблоки и пошли домой. Кличка «Леший» навсегда приклеилась к этому странному деду, а яблоневый сад теперь охранял Пират-собака, смахивающая на маленькую лошадь.
Спустя неделю, в нашу дверь позвонили. На пороге никого не было, стояло только ведро, полное краснобоких яблок.