К А. П

На улице меняется маршрут
Автобусный; ну что ж, идти дворами
Уж лучше, чем стоять… а то ведь засмеют
Иль проклянут во прахе над коврами
Времени тома, тома, тома молчащие
и редко воззывающие встать, опомниться
и больше удивиться
И удивляться чаще,
Чем надлежит молиться
(от Рождества Пророка - мир ему)
Меркурию халяльных дел. Гонитель
Он мяс свиных - над лавкой Повелитель,
Тогда как мне, бредущи одному
По переулкам меж ликейских сосен
Средь битого стекла, которому нет спроса,
Нет выбора: бежать на сторону,
Где тень иль же в страну,
Где мироточат погребенны в дубе
И окольцованы свидетели падения
Мессины, Падуи и шаттлов-душегубов,
Орбитного не выдержав давленья.
Хотя на улице Дыбенко старой
Я тоже видел мироистеченье
Иных сортов, быть может, под чинарой
Не наливавшихся, но с позволенья
Кетонно-альдегидного эфира
Взбродившие в гробах из цинка в пору
И, истекая миром, не застали мира,
Но тосты за здоровье обороны
Они сполна оплакивают в стали,
Никелированной для большего подъёма
Духа, удобства ради кухонной корриды
Над парой яблок в блюде; от приёма
Их в Райский сад иль под ноги Аида
Удерживают только семядоли,
Плывущие в керамике восточной,
Хранящей окрамя гнилья - от боли
разнообразье форм, соцветий поле:
Набор для сна и слез высокоточный
От Авиценны ли, и от гаммы ль Пифагора,
Но катятся дробями между кофе,
Ведущие к спасению по Голгофе.
Над ожидающим гремящего укора
Скопленьем мира, познавшим натяженье
Едва и притяжение Земли, молитвы, бед,
В сий срок неведомый неясное знаменье
Изобразит на кафеле
Иль в блюдце желто-каменном
Пророчество слывущего
Во славе - не гущею
Так миром свой портрет.