Проклятая грамота. 18 плюс

Людушка, спасибо!
Такое сравнение - большая честь!
Ты знаешь, хотя я лет до 27 вообще стихов и читать не любил, вот Низами как-то зашел мне Потому очень приятно такое твое мнение!
Еще Овидия очень чту. Его 18+ - классика жанра. Марциал тот же часто в порно ударяется и грязноват; а Овидий вот мастер.

Но вот кто меня поразил - так это Максимиан Этрусский, "последниий этруск". Младший современник и приятель Боэция. Мастер! Вот вроде лавстори с комичным эффектом - но здесь же аллегория конца эпохи; заката Цивилизации. Дряхлый Рим и молодая Византия как дивно отображены; вот скопирую ее сюда; если ранее не встречала - рекомендую)

Элегия 5

Послан когда-то я был государем в Восточную Землю
Мир и союз заключить, трижды желанный для всех.
Но между тем, как слагал я для царства условия мира,
Вспыхнула злая война в недрах души у меня,
Ибо поймала меня, потомка этрусского рода,
В сети девица одна греческим нравом своим.
Ловко делая вид, что она влюблена в меня страстно,
Этим пленила она: страстно влюбился я сам,
Часто ко мне под окно она по ночам приходила:
Сладко, невнятно звучал греческих песен напев.
Слёзы лились, бледнело лицо, со стоном, со вздохом,
Даже представить нельзя, как изнывала она.
Жалко мне стало смотреть на муки несчастной влюблённой,
И оттого-то теперь жалок, несчастен я сам.
Эта девица была красива лицом и пристойна,
Ярко горели глаза, был изощрён её ум.
Пальцы и те у неё говорили, и лира звенела,
Вторя искусной руке, и сочинялись стихи.
Я перед нею немел и, казалось, лишался рассудка,
Словно напевом сирен заворожённый Улисс.
И как Улисс, ослеплен, я нёсся на скалы и мели,
Ибо не мог одолеть мощи любовных искусств.
Как рассказать мне о том, как умело она танцевала
И вызывала хвалу каждым движением ног?
Стройно вились над лбом завитками несчётными кудри
И ниспадали волной, белую шею прикрыв.
Воспламеняли мой взгляд упруго стоявшие груди -
Каждую можно прикрыть было ладошкой одной.
Дух трепетал при виде одном её крепкого стана,
Или изгиба боков, или крутого бедра.
Ах, как хотелось мне сжать в объятиях нежное тело
Стиснуть его и сдавить, так, чтобы хруст по костям,
"Нет! - кричала она, - ты руками мне делаешь больно,
Слишком ты тяжко налёг: так я тебя не сдержу!"
Тут-то я и застыл, и жар мои кости покинул,
И от большого стыда жилы ослабли мои.
Так молоко, обращаясь в творог, истекает отстоем,
Вот как я пал во прах - незнакомый с уловками греков,
Вот как пал я, старик, в этрусской своей простоте.
Хитростью Троя взята, хоть и был ей защитою Гектор,-
Ну а меня, старика, хитростью как не свалить?!
Службу, что вверена мне, я оставил в своём небреженье,
Службе предавшись твоей, о жесточайший Амур!
Но не укор для меня, что такою я раною ранен -
Сам Юпитер, и тот в этом огне пламенел.
Первая ночь протекла, отслужил я Венерину службу,
Хоть и была тяжела служба для старческих лет.
А на вторую, увы, меня покинули силы,
Жар мой угас, и опять стал я и слаб и убог.
Так, но подруга моя, законной требуя дани,
Не отставала, твердя: "Долг на тебе, - так плати!"
Ах, оставался я глух и к стонам, и к нежным упрёкам:
Уж чего нет, того нет - спорить с природой негоже.
Я и краснел, цепенел, я не мог шевельнуться -
Стыд оковал меня, страх тяжестью лёг на любовь.
Тщетно ласкала она моё охладевшее тело,
Тщетно касаньем руки к жизни пыталась воззвать:
Пальцы её не могли возбудить того, что застыло -
Холоден был я как лёд в самом горниле огня.
"О! - восклицала она, - неужели разлучница злая
Выпила всю у тебя силу для сладостных битв?"
Я отвечал ей, что нет, что сам я казнюсь, угрызаясь,
Но не могу превозмочь сладостью скорбь моих мышц.
"Нет, не пытайся меня обмануть! - возражает подруга,
Знай: хоть Амур и слепой, тысячи глаз у него.
Не береги своих сил, отдавайся игре вожделенной,
Мерзкую скорбь изгони, к радости сердце стреми!
Знаю: под гнётом забот тупеют телесные чувства,
Сбрось же заботы на миг: будешь сильней и бодрей!"

Я же всем телом нагим разметавшись на ложе любовном,
В горьких, горючих слезах, вот что промолвил в ответ:
"Ах, злополучнейший я! Я должен признаться в бессилье,
Чтоб не казалось тебе, будто я мало люблю!
Не заслужило моё вожделенье твоих порицаний -
Нет, только немощь моя наших несчастий виной.
Вот пред тобою оружье моё, заржавелое праздно -
Верный служитель, тебе в дар я его приношу.
Сделай, что в силах твоих, - вверяю тебе беззаветно:
Если ты любишь меня, сможешь ты сладить с врагом".
Тут подруга моя, вспомнив все ухищрения греков,
Ринулась - жаром своим тело моё оживить.
Но, увидав, что предмет любви её мёртв безвозвратно
И не способен восстать к жизни под бременем лет,
С ложа вскочила она, и бросилась снова на ложе,
И об утрате своей так зарыдала, стеня:
"Труженик нашей любви, отрада моя и опора,
Лучший свидетель и друг праздничной нашей поры,
Ах, достанет ли слёз оплакать твоё униженье,
Песню сложу ли, твоих славных достойную дел?
Изнемогающей, мне так часто спешил ты на помощь,
Огнь, снедавший меня, в сладость умел превратить.
Ночь напролёт на ложе моём, мой лучший блюститель,
Верно делил ты со мной счастье и горе моё.
Наших полуночных служб неусыпный, надёжный участник,
Свято хранил ты от всех тайны, что ведомы нам.
Ах, куда же твоя расточилася жаркая сила,
Сила ударов твоих, ранивших сладко меня?
Ныне ты праздно лежишь, совсем не такой, как когда-то,-
Сникнув, опав, побледнев, ныне ты праздно лежишь.
Не утешают тебя ни игривые речи, ни ласки,
А ведь когда-то они так веселили тебя!
Да, это день похорон: о тебе, как о мёртвом, я плачу -
Тот, кто бессилен вершить долг свой, тот истинно мёртв".

Этому плачу в ответ, и жалобам тяжким и стонам
Так я, однако, сказал, колкость смешав и упрёк:
"Женщина, слёзы ты льёшь о моём о бессильном оружье -
Верно, тебе а не мне, эта утрата больней!
Что ж, ступай себе прочь, дели со счастливцами счастье:
Много дано вам услад: ты в них хороший знаток".
В ярости мне отвечает она: "Ничего ты не понял!
Дело сейчас не во мне - мир в беспорядок пришёл!
Тот, о ком я кричу, он рождает людей и животных,
Птиц и всякую тварь - всё, что под солнцем живёт.
Тот, о ком я кричу, сопрягает два пола в союзе -
Нет без него ни жён, ни матерей, ни отцов.
Тот, о ком я кричу, две души сливает в едину
И поселяет её в двух нераздельных телах.
Ежели этого нет - красота не утеха для женщин,
Ежели этого нет - сила мужчин ни к чему.
Ежели этот предмет не дороже нам чистого злата -
Вся наша жизнь есть тщета и смертоносная ложь.
Ты - и веры залог, и тайны надёжной хранитель,
Ты - драгоценнейший клад, всякого блага исток.
Всё на земле, всё покорно тебе, что высоко и низко:
Скипетры великих держав ниц пред тобой склонены.
Не тяжела твоя власть, но радостна всем, кто подвластен:
Лучше нам раны и боль, нежель немилость твоя.
Мудрость сама, что над миром царит, размеряя порядок,
Не посягает ни в чём на достоянья твои.
Дева, ложась под удары твои, тебя прославляет:
Ей, пронзённой тобой, сладостно кровью истечь.
Слёзы глотая, смеётся она раздирающей боли,
Рада над телом своим видеть твоё торжество.
Ты же гнушаешься всем, что скудно, бессильно и вяло:
Даже и в нежной игре мужества требуешь ты.
Служат тебе и разум людской и мышцы людские,
Самой зло, и оно власти покорно твоей.
Тщетно тебя одолеть враждебные силятся силы -
Труд, холода и дожди, ссоры, коварство и гнев.
Нет - и жестокому ты укрощаешь душу тирану,
И окровавленный Марс кроток становится вновь.
Нет - и когда сокрушил гигантов Юпитер Перуном,
Ты из казнящей руки ласково вынул Перун.
Нет - пред тобою и тигр признает владычество страсти,
Пред тобою и лев станет и нежен, и мил.
Мощь необорна твоя, и милость твоя несравненна -
Сладко с тобой победить, сладко тебе уступить.
Даже в бессилье своём ты вновь исполняешься силой
Снова готов побеждать, снова готов уступать.
Ярость твоя коротка, а нега твоя бесконечна,
Смерть свою духом поправ, вновь оживаешь и вновь",-
Это сказав, удалилась она, пресытившись скорбью,
Я же остался лежать, словно мертвец, на одре...

Илахим   06.10.2023 16:57   Заявить о нарушении

Ты меня просто, как океан ракушку, замотал в водовороте своих шедевров - раз, и поразил познанием древних авторов. Я конечно, не многих здесь знаю, но читающих их - ни одного, или никто не признавался. Я тоже прикасалась к этим сокровищам. И средневековая поэзия на удивление (для меня) богата описанием альковных сцен поэтическим языком. И вообще они о земной любви прекрасно писали. А мы слышим в основном, Шекспира. Почему-то так получилось. Но у меня к тебе огромное уважение, раньше я тебя не рассматривала так пристально. А сейчас восхищена твоими знаниями и умениями. Приятнейшее знакомство, Миш:))

Осенняя Тетрадь Луговская   06.10.2023 17:33   Заявить о нарушении

Ну я-то историк; мне их не знать никак нельзя, Людушка!
Потому античная поэзия - это в некотором смысле моя вотчина.

Все эти Кальпурнии Сикулы и Мелеагры Гадарские; Гермесионакты и Трифиодоры - моя отдушина, где преимущественно и черпаю жизненные силы. Палатинская антология - фоэва)

Из нее тоже Павел Силенциарий силен...

V, 252
Милая, скинем одежды и, оба нагие, телами
Тесно друг к другу прильнем в страстном объятьи любви.
Пусть между нами не будет преград. Вавилонской стеною
Кажется мне на тебе самая легкая ткань.
Грудью на грудь и губами к губам... Остальное молчаньем
Скрыто да будет,— претит мне невоздержность в речах.

Ну а Гораций, Арс поэтика - это вообще полезно кому угодно рифмующему; пособие на все времена)

Илахим   06.10.2023 17:46   Заявить о нарушении

А Авзоний с его брачным вергилианским центоном?)

Ну а средневековье - тут и говорить нечего)
И у византийцев хватает фривольных мотивов - у того же Льва Хиросфакта.
И на Западе, где куртуазная поэзия - целая культура.
Ну а ближе к Ренессансу - подавно; тут и Аретино и....
Только зацепись, суток не хватит только перечислять)

Илахим   06.10.2023 17:51   Заявить о нарушении

Продолжаешь потрясать. А знаешь кто из римских императоров - мой любимый - Луций Вер. Хоть и мало правил, и ничего такого особого не совершил, может, именно по этой причине, но красоты - несравненной с другими. Аполлон - его брат младший.:))

Осенняя Тетрадь Луговская   06.10.2023 18:14   Заявить о нарушении

Ну как сказать - ничего не совершил)
Парфию сокрушил, Ктезифон пал - немногие подобным похвастаться могут: он да Траян да Септимий Север с Каром.
Конечно, там такое трио было под его началом: Стаций Приск, Авидий Кассий и Марций Вер. Но под его же главнокомандованием и ауспициями.

Конечно, считается, что они все и сделали, а он всю дорогу лицом торговал в Антиохиида по театрам обретался:

"Прибыв в Антиохию, он предался роскошному образу жизни. Между тем полководцы — Стаций Приск, Авидий Кассий и Марций Вер — в течение четырех лет закончили Парфянскую войну, дошли до Вавилона, Мидии и завоевали Армению. (2) Вер приобрел прозвание Армянского, Парфянского и Мидийского, и оно же было присвоено Марку, находившемуся в это время в Риме. (3) В продолжение четырех лет Вер проводил зиму в Лаодикее, лето — в Дафне12, остальную часть года- в Антиохии. (4) Он был предметом насмешек для всех сирийцев; сохранилось много шуток, сказанных ими на его счет в театре" (SHA, 7.1-4)

Но это может быть и голос пропаганды Марка Аврелия, который, вероятно, его и отравил - все-таки Вер привез победу бОльшую, чем Марк на Западе добился а кабы не чума?
А так в историю вошел Вер легкомысленным и пустым.
Но я переводил его переписку с Фронтоном - не видно в нем такого уж пустозвона. Честолюбие и тщеславие,не без этого:

Ad Verum Imp. ii. 3
Lucius Verus to Fronto 165 A.D.

... То, что было сделано, однако, после того, как я взялся за дело, вы можете узнать из депеш, посланных мне командирами, коим было доверено каждое дело. Наш друг Саллюстий, который теперь именуется Фульвианом, предоставит вам их копии. Но чтобы вы были в состоянии также раскрыть причины моих действий, Я пошлю вам мои собственные письма также, в которых все, что должно было быть сделано, четко изложено. Но если вы хотите какого-то описания помимо этого, вы можете получить это от Фульвиана. И чтобы ввести вас в более тесный контакт с реальностью, я велел Авидию Кассию и Марцию Веру составить докладные для меня, которые я пошлю вам, и вы будете вполне в состоянии по ним оценить характер людей и их мощь, но если вы хотите, чтобы я также составил Записки, научите меня форме их, которую вы бы предпочли, и я буду следовать вашим указаниям. Я готов выслушать любые предложения, чтобы мои подвиги были представлены в ярком свете вами. Конечно, вы не упустите из виду мои выступления в сенате и речи в армии. Я пошлю также мои переговоры с врагом. Они будут большим подспорьем для вас. Одна вещь, которую я хочу на самом деле не приказать вам - ученик своему учителю!- но предложить на ваше рассмотрение, что вы должны подробно остановиться на причинах и ранних этапах войны, и особенно наших неудач в мое отсутствие. Не спешите переходить на мою персону. Кроме того, я думаю, что необходимо показать достаточно четко великое превосходство парфян до моего прибытия, чтобы величие моих достижений могло проявиться... Короче говоря, мои достижения, все о них, их характер, не больше, конечно, чем они есть на самом деле, но они могут быть представлены так, чтобы казаться столь великими, какими вы бы их видите.

Но опять же - мало ли императоров из ничего триумфы делали? А тут?

И вообще вот Фронтон писался и с Марком и с Луцием - и впечатление, что с Луцием у него отношения сердечнее были. И вообще Луций производит впечатление человека прямее, с душой шире и куда менее лицемерного.

Вот мое о нем мнение - вполне сеье успешный император, но много черного пиара, ибо должен был остаться один)

Илахим   06.10.2023 18:34   Заявить о нарушении

Потрясающе интересно. Во спасибище тебе, дорогой! Пусть тебя и наши, и олимпийские боги хранят:)))))

Осенняя Тетрадь Луговская   06.10.2023 20:35   Заявить о нарушении

Ну я больше по первому веку; особенно по правлению Тиберия.
Но и второй много изучал. Конечно, инф-ции о Вере не очень много. Но, вообще говоря, она есть; она интересна... Если по крупицам собрать... Может, буду жив - напишу его биографию; мне это было бы интересно.
А то о Марке шума много; и лик прямо-таки иконописный.
А все было куда неоднозначнее...

Илахим   06.10.2023 23:01   Заявить о нарушении