Поединок

Перед грозой ошпаренная мгла
Металась по двору. Потом как смерч зависла,
окостенев российским кипарисом
над патио, где очень любит спать
метис медведки и бронзовки золотистой, —
вчерашний фермер, утром — самурай,
на поединок вызвавший Маэстро
Блюз солнца нисходящего сыграть.

Тот скипетром из туч ему грозил,
переобувшись в мстительного Зевса,
метая молнии, насилуя богинь,
Был колдуном тюремного оркестра
из запертых циклоном грубых сил.

Дюймовочки избранник неизвестный,
Ему один лишь противостоит.
Стоит как перст в бутоновой тишотке,
головокружителен его цветной релиз.
Осоковый клинок. Колючий нимб,
пятнистою увитый расторопшей,
хоть ростом сам он с ландыша вершок!
Как из пучка волос, из духоты
прядь звука вырвалась
чечёткой в канте чико.
Дождя то стук иль грохот кастаньет?

Нам это досконально неизвестно.
На дереве по швам кора трещит —
Мерч «Гала-Сальвадор»,
строптивый, быстрокрылый, вещий,
родился жеребёнок из него:
терпеново-лимонный, с бергамотом,
с обиженною ноткой «ля» и «до».

В листве огнивом вздрагивают искры
из сжатобрюхов грозди на кустах —
стрекоз летучих виснут колесницы
нашествием из Босха: мошек, птах,
преследуя как выморочный клёкот,
как голоса Зелёного Кремля,
заговорившие как пифии и жрицы
из срезов дерева и мха грибных палат.

Садится воин призраком в седло,
и машет колоском, в кендо фехтуя.
Дыханьем грома травы разметав,
Тиран хохочет:
«Ну ты и обалдуин! Вот этим воевать собрался, да?»
Но вместо симуляции синая
достал герой свой самый синий взгляд,
и вперил в небо...
Буря, содрогаясь,
сбежала.
Ветер стих.
Ворчал шмелями сад,
Соцветия лаванды плыли в чае,
в сон долгий самурая погружая,
спускаясь кантиленою в Закат.