Miserere mei

Говорят, что трудно первые двадцать дней,
Потом притупляются чувства, уже не так больно
Расставаться с теми кто был, наверное, всех родней,
С кем, казалось, в  огонь и в воду и просто лежать на дне,
Или плыть, решив «будь что будет», по волнам.

Говорят. Да мало ли что и где говорят,
Ко всему прислушаться  - можно совсем оглохнуть,
Лучше быть одному, чем с той кто тебе не рад,
Повыдёргивать стрелы из-под ребра
И шагать вдоль домов, любуясь орхидеями в окнах.

Говорят… А слушать не любит никто.
Ну почти. Есть конечно же рядом такие
Кто прошепчет «Хороший мой, золотой,
Расскажи мне где ты, как  вообще. А потом
Мы, судьбу обманув, обнимемся вопреки ей».

Говори, а хочешь послушать, то
Расскажу тебе обо всём что было.
Как закрыл своё сердце от стрел щитом,
Как несли на щите моё сердце потом,
И не грешный я вроде, и  кажется не святой.
Путь-дороженька залита молоком,
Рвётся ввысь душа: дождалась…
                расправляет  в блаженстве крылья.


*