это было...

Это было где-то за горами, я не помню флага той страны, девушка с роскошными глазами не желала свадьбы без войны. "Отслужи", она мне говорила, "защити страну, народ и мир". "Я верна, - как публика факира, как луна, как меч, как кирасир". Были речи теплы, страстны, нежны. Были руки, ноги, звук побед, я поклялся именем невежды "защитить". Мне дали пистолет. И побрили, и поили вдоволь. Им не жалко было мне воды. Бой - блоха - блевал я. Доктор Соболь пожалел и повелел "туды". Я приехал. Привезли, точнее. Бросил клич, приперлись кореша. Ничего на свете не жалея, чтобы откупиться не спеша. Три рюмашки, -  справили коляску, дали денег, обновили дом. Но забыли в спешке, давке, тряске, номер мне оставить. Телефон на поверку может быть страшнее, чем три ада и двенадцать мук. Если в нем контактов нет роднее, чем "дед Коля", "Жека" и "Физрук".  Девушка с роскошными глазами не звонит. Сказали мне, она, замуж вышла, погулявши в бане, полюбила пацифиста. За. То, что он всегда при ней, ни разу без нее не ездил никуда. Он умней меня в тринадцать разов. И сильнее, свои руки... Да... Я бы растерялся в пыль, засох весь. Застрелился б, если б не одно. Есть у меня дама. Маша Зохлесь. Она любит белое вино. И, клубничку языком лаская, говорит мне девушка-сосна. "Отпиши квартиру, милый Ваня", "Отпиши, ведь я тебе верна". Будут речи теплы, страстны, нежны, будут руки, ноги, звук побед... Будет все. Наверное, конечно. Жаль, что отобрали пистолет...