Хозяин обоев

         Хозяин иллюзий
         продолжает идти
         белыми хлопьями
         пропадая в темноте   
         тоска по снегу
         во мне
         в расцветном многообразии
         не хватает - только меня
         его строгого холода
         стройности искрящихся игл льда
         пронзённый навсегда
         я - с тенями "на ты"
         совершенно точно
         без тени сомнения
         я - прочерк
         процесс без облаков
         дождь
         выхватывание непознаваемого
         вдох
         дни навылет 
         сквозное событие для постороннего 
         крутящий момент безотносительного
         ночь в молочной фракции первых запечатлений
         золото с прожилками патины
         моё осеннее небо сорвавшегося
         коварный и нежданный дождь
         почти не видно головы
         всё накрыло
         где я увидел себя в глазах предка
         всё то же самое
         и всё же
         вдох - мой?
         Я - до востребования
         самого себя?
         Вопросник безответного
         легко и мягко всему в своё время
         и сквозь сдираемую кожу — мне спокойно
         как однозначность, оставляемая каждый миг позади
         и целый, как незаметность      
         впереди - всегда залпом
         единственная возможность не ходить по кругу
         и совсем другое дело - быть в ожидании взлёта
         жалеющий себя шепчет - пожалей себя, пожалей
         вдыхаю
         нечем
         ниоткуда
        "Нам  не нужно ничего, кроме жизни!" -
         поёт хор мальчиков
        "Значит, это всё?" -
         усмехается уставший от лабиринта
         как всё-таки сложно - просто молчать
         и не замечать,               
         как тождественность вытесняет наполненность
         близорукая печаль хлопочет
         о трагической пелене глаз
         и там, в глубине, кто-то неотвратимо смотрит
         и становится твёрже
         утреннее солнце посверкивает
         на закатанных песчинках асфальта
         время тянется, густеет 
         звенят в пробивающейся листве
         переливы весеннего шелеста
         набирающегося родника
         безудержные высказывания
        "живи живого"
         и мёртвые завидуют им
         мягким похрустыванием позднего снега
         и опять эта блестящая корка поверхностного
         слежавшегося и уплотнённого
         молчания осознания
         слишком многого, для какого-то разговора во вне
         никогда я ещё не был так близко от немыслимого
         совершенство настояния
         как пожелтевшая обида под обоями прежнего жильца               
        "Напористая уборочная страда впереди", -
         бросает мелочь слов порывистый как жнец ветер
         собираясь в выцветшего серого
         определённость сплёвывает сквозь зубы
         ухмыляется ультиматумом оставшегося на своём
         принимая неприемлемое       
         звеня и поскрипывая полустанками и теплушками
         невнятный говор очередного
         на костях счёт и сумерек
         вот только что ещё живого
         с раскроенным и липким предисловием снов
         легко, бесчеловечно и невыносимо   
         ветер подувает порывами в лицо
         и я шагаю вне удара в спину
         потому, как давно забежал вперёд
         как будто утрата —
         это забытый калейдоскоп осени
         и аккуратно взявшийся за ручку двери —
         уже не отступится
         и прошло время изменника
         каким бы иноходцем он туда не стучался
         бессмысленно и не случайно 
         как воспитанник полосы отчуждения
         трясутся руки, и ходят ходуном слова
         и это - весна
         в очередной раз нужен рывок на волю 
         хотя это уже не конец
         чёрное и белое
         пятна в памяти
         вот так-то лучше 
         глубже, глубже
        "Одиночество, одиночество", - 
         стучат колёса
         цельность, сердцевина
         и точное знание того, куда придёт этот поезд   
         и от этого снова легко и не выносимо:
         слишком много заявлено в своё время
         всему   
         пальцы барабанят по столешнице
         вместо того, чтобы быть увлечёнными
         в танец бесконечного хвастовства 
         кто больше выжил
         гирлянды из слов   
         облачные трения   
         дождь, пелена
         Они ласково  треплют меня по щеке:
        "Чтобы быть с нами, ты должен быть одним из нас..." 
         пустыня вас, поверивших в жизнь
         ломок обман
         ловок сыто рыгающий ленивец ума
         и трусливо циничен на своей мели
         странная  правда - 
         есть превращённые, и все остальные
         и как это заведено, - сначала возьмут пени
         а потом отключат сознание за неуплату 
         щёлкнет хмуро выключатель осаждённых долгих лет
         анорексия выживания               
         не имеет ничего общего с бесящимися с жиру
         как бы ни было не прискорбно - 
         при жизни они метят свою территорию
         и тянут приосанившись 
         незатейливые сплетни чужих восприятий   
         вербуют научения
         и думают, что это - траектории к звёздам
         и всё же ночное небо не выходит из под пера
         резиновый утёнок добродетски всасывает воздух 
         и сплёвывает, кривясь от деформаций
         всё оттого, что им воспользовались как игрушкой
         пока он не выхаркает всё сам им под ноги
         как летний дождь перед озоном
         пока огни не погаснут на постановочном
         если кто-то и будет менять роли,
         то только из-за того, чтобы избежать возмездия за блуды своя
         полное соответствие, и комплект готов      
         эти существа не знают границ
         поэтому -  их пасут
        "стае - от стаи", - дарственная надпись на законах прошлого 
         откуда-то сверху прилетают прозрачные крупные капли
         и простые не предназначенные тайны
         для того, чтобы их разгадывали с тех времён
         когда деревья были большими 
         и предназначенными строго для  передвижения
         первая дрожь  успокоилась
         и теперь я прекрасно вижу себя в луже
         в лучшем своём случае   
         пошитым исключительно на выход               
         ничего ещё не известно
         из вырванного в общем-то контекста
         Возглас:"Вву-ух, вву-ух!"
         по сути, просто достаточно открытого окна               
         ведь не надо забывать, что всё - не глядя
        "баш на баш" 
         вороватые вы мои сородичи
         откуда-то сверху доносится некий звук: 
         ночи толкут канитель прочности
         где размашисто 
         где распахивающе внутрь совершенства
         всего лишь плуг, слепок с чего-то ещё
         вне рамок дальнейшего
         самого дальнего из полустанков
         и зачем же иметь сердце? 
         Виток в растянутом круге  спирали духа
         духовенства сознания полночного горизонта
         соединяется в слиянии тьмы 
         если существование строго горизонтально
         всплывающий пузырь
         стремящийся к нескончаемому многоточию
         валяющиеся в углу
         сгнившие останки споров о спирали
         говорят только об одном:   
        "Мы устали умирать,
         нет смысла утверждать обратное..."
         короче, - многими было произнесено,               
         не за что хоронить
         ты, не живущий, но распустившийся
         но не всякий раз кто-то учится, 
         о, наступающий на грабли
         грабитель несовершенства
         взмокший последователь  за Ухи   
         сочетающийся в эти зарождающиеся часы
         о том, что времени никакого нет               
         вырываются первые стоны о жаре
         туманны и праздны,
         как одурманенное летом жнивьё
         звенит и трепыхается колокол
         об оставивших его, и познавших разум 
         может и не надо было продолжать "через не могу"
         но стена непреклонна, как размашистые списки решённого
         неон утопает в зелени
         очертания тёмного мягки и бесценны
         как и всё вокруг,
         требует как минимум ещё примерно шаг
         с разворота и до конца
         внятная белиберда, пустая подделка дня, 
         вот чем наполнены их копилки и благочестивые озарения
         скользящих в темноте потоков звука
         И, подошедший ещё на один шажок говорит: 
        "Ну, всё", - и снова ждёт новизны.
        "Как же быть тому, кто есть?" - 
         восклицают не видевшие безветренную ночь
         слышишь, это вечно зелёный
         выпавший из иссиня-чёрного
         в тенях и целях
         если не считаться с известным,
         придётся к тому в пору несносного
         подстраивающееся, лузгающее реальнопротивье
         а ведь всё только и есть, что выдумка 
         если бы не экивоки в сторону безысходности
        "Чет с ним", - слышу я  в разгоняющемся дАкканьи   
         суть колеса
         как же мягка ночь
         и обходительно приглушённые тона      
         звучат в нечётком, наполненным столь разным
         что я учусь, и учусь 
        "Крышка шкатулки должна быть закрыта", - 
         говорит мудрец
         и я  путаю последовательность
         как заяц всех наугад:
         она хотя бы открыта
        "Это всё, что нужно знать", -
         пролистывает мне под нос ночные абстракции лето               
         и конструктивно,
         соединяет формальные рифмы  мелочного разлива
        "Вполне приемлемая  цена за деньское", -
         говорит торговец, не способный ни к чему, 
         кроме утилизации существующего
         это - вдох понурого,
         с очертаниями поката плеч
         в ожидании ничего 
         палец мягко водит воздух:
        "Ничего не получится,
         во первых - это событие, -
         начинает он загибать, -
         во вторых - оно не случилось,
         и третье, - всегда результат первого и второго."
         Корректирование высвятываемого
         приносит плоды подражания
         и сочные благополучия   
         где можно спокойно и спать
         и вычёсывать друг друга
         озабоченные верховенством
         с чего бы всё это?
         На самом краю ты не ошибёшься
         на чаше весов
         на самом деле
         идти от противного - бесчеловечно
         как представлять интересы потерянного
         да кто же там кого спрашивал
         давая ответы друг другу
         кривляясь трансляцией внутреннего
         зачем все эти слёзы о вечном?
         Откуда это всё?
         Провал за провалом
         память? 
         Общество любителей приснопамятных острот               
         и суровых профессиональных глаз
         поворот ключа
         открытие 
         певучие связки меди
         дней
         жёлтого солнца
         диска телефона
         в копеечку
         выходит       
        "Выходит, он выходит!" -   
         кричит плохо прикрытый безОбразный,
         в пивной со странным названием  «меланхолия»
         в общем-то ничего не случилось
         ну, жизнь - это конечно
         трудяги бесшабашности
         заливной деревенский дождь прямо из под неба
         парной, в клубах облаков
         в утренней белёсой свежести
         непростительно думающий
         ну и небо - ничем себя не выдаёт
         замечательно водит взглядом из стороны в сторону   
         Осмотрительно: "Ни шагу дальше!"               
         Хрустят курки, и из дула вылетают хлопушки лет 
         вонь этих пистонов повседневности преследует меня
         я слышу голоса отчуждённых
         и кто-то всё смотрит и смотрит мне в след
         и я совсем не уверен в том, что это идущий
         и уж конечно не человек
         если это вообще применительно
         к столь строгому повествованию
         о вполне себе конкретных вещах
         таких, как например
         подозрительно засунувший руки в карманы субъект   
         в калейдоскопе мыслей отображения зеркала
         попробуй, докажи, что всё это - правда
         вспыхивающая время от времени огоньками надежд
         как безумие в голове шизофреника
         а потом  - снова отпускает всю эту свору с поводка жажды
         и плакучие полдневицы выносят на стремнину ожидания 
         дурно полощущегося на острове погибших иллюзий 
         совсем оробинзонел
         до того, что ему порой чего-то хочется
         тихо парит безучастная улыбка мадонны среды
         со своими вечными дитятами
         розовыми сосцами благожелательности
         и твёрдыми намерениями
         как в примерочной сошедшего с ума 
        "Ах, эти преисполненные", -   
         цокает языкастая базарка на мешках лет
         на мирно спящих пожарников поднебесья
         сваливается всякое
         и они, как шлюхи огня
         вертятся вокруг своих блестящих шестов
         амортизация личности - как отрезанный ломоть: 
         всегда есть, что сказать
         и не способность внятно бормотать о вечном
        "Кое-что есть, - улыбается загадочный,
         и придерживает меня за локоть, - мера вещей.
         Вера мещей, - наконец выдыхает он пристрастно, 
         и пристально всматриваясь, - ка-пи-тал".
         Томик в руках его порхает, как  разжиревшая балерина 
         я перевожу взгляд на местное время
         и вопросительно поднимаю брови
         на что этот трясущийся хоровод дико отплясывает
         выкидывая коленца сизого дыма к празднику
         раздаётся треск, и ушанка плотно завязана в особую вязь
         как черта произошедшая
         как человек безумный 
         как звучит?
         Гордость?
         Как же я относился,
         ношеный переношенный стяг безалаберности 
         издевательски торчит как хохолок у придурка
         эти грустные опускания пальцев на клавиши дней
         мягко - мягко нажимают на больное
         Стократно, как стоеросовый весельчак
         прячет палец в ладони, и заговорщицки подмигивает:               
        "Где?"   
         И меня пробирает сентиментальная зависть: 
         этот проныра берёт метр, и всё делает по своему
         а я ловлю этих улетающих журавлей
         как подвыпивший сачок вратарь беспардонности
        "Все мы дети среды", -
         нарастает гул трибун её улыбки:
         эта тётка меня доконает
         её улыбка - сентенция умственной отсталости
         придётся в очередной раз согласиться неприятием
         и никому ничего не доказывать
         о себе для "внутреннего пользования"
         с грифом "совершенно нелепо"
         аляповатые обои отражают незатейливость их хозяина               
         упомянутого мятого
         и совершенного, и завораживающего
         как гром
         как ночной дождь в рамках и чёрно-белом
         безо всяких там подкатываний по сошедшему льду
         наконец-то чего-то обозначенного
         несвоевременность всей этой сновидческой партизанщины
         имеющий награды имени скорби знания
         и звание асоциал лейтенанта 
         имени подвернувшихся под руку мельниц
         формальность?
         Только её и видели
         и я накидываю крючок на дверь,
         прежде чем спрашивать "кто там?"
         Ещё одно рождение я не переживу
         пробу сакраментального негде ставить
         и всё же
         Некая дарственная надпись будет присутствовать:
        "Не выдумывай, ибо это традиция!" -   
         Производят звукосочетания существа мира сего
         и взоходят на алтарь невежества               
        "А теперь, обменяйтесь глупостью", -   
         торжественно картавит лопучий из клетки 
         на этой клумбе вполне человеческого
         какой юннат будет пропалывать желания большинства?
         какие ещё единороги сознания
         радостно подпрыгивающие  в изящной риторике игрового поведения?
         Чужие голоса проникли слишком глубоко, чтобы копать
         а ведь был момент, всего лишь
         но мать всех дураков не зря ест мой хлеб
         ещё и приговаривает!
         И жмурится...
         сытая сука с картины   
         и опять эта снисходительная улыбка
         обдолбанной благодатью роженицы
         пьяной хрустальной тонкостью в дребезги   
         из глаз лучится свет безмятежного невежества и покорности    
         навсегда, как смерть и дурак 
         человек заведенный - часы на выводке дней
         ожерелье сопричастности - холодное стекло незамутнённого
         взгляд вещ и не возможен
         я не хозяин, но мир - мой               
         и не надо красться вором
         потому, что неспособность создавать свои двери - 
         несущийся конь подо мной
         впрочем, и красть нечего               
         вряд ли всё это будет кому-нибудь в пору
         мне-то уже всё равно 
         а вот вам ещё повторять и повторять
         ваша мама грозит пальцем из учебника:
        "Будь ты хоть самый распоследний попка -   
         искренность приветствуется!"
         и я больше не верю в чудо
         ведь здесь нет ничего, кроме жизни и смерти 
         как твёрдость графитового стержня
         ни намёка...
         автомобильное м-м-м с улицы
         всё равнозначно, и пережито в пепел
         пусть даже и красиво падающий с неба 
         самозабвенен слоняющийся по пропасти
         и я ждал и не дождался
         и моё послеудивление таинственно дурманит
         как волшебный сон без возможности проснуться
         всё равно, что рождаться снова
         и снова каждый раз с чужаком в душе:
         чёрть его знает, как хорошо!
         И небо самонадеянно хлопает:
         хлюп — хлюп, это я, сапожок дождя
         если кто-то помнит
         нет ничего зазорного
         в признании нежности бездельника
         ведь пуститься наутёк -    
         что может быть естественнее для ручейка   
         холод?
         Беспристрастность?   
         Видеть проносящиеся кроны простреливаемых ими сосен          
         и ничего не делать   
         породы скрипят, но терпят
         терпкий запах
         прошлогодние воспоминания надвигающегося лета
         лети, лети
         лишь бы отсюда 
         душное предгрозовое небо
         нерешительные переминания с ноги на ногу
         обречённого на тривиальные выводы и дальше,
         и:         
        "Смогу ли я дольше?"- повторяет каждый день
         связывая мои фрагменты во что-то более-менее пристойное
         и беспокойно прилипшее и отрывающееся
         а в награду - свободный полёт на лацкане
         и колодки сознания
         и стоит ли ещё раз провернуть эту ручку мясорубки
         плавно уходит вопрос этики
         этикетки с тройного одеколона
         двойного пшика
         тривиально и не шуточно:
         Р-р-раз, - счет розг без наказания
         и мужицкая графомания слетает набекрень               
         а из боли можно много чего построить 
         Закатывает в мечтании глаза тесто:
        "Когда я полезу..." 
         как дары собственному невежеству
         подношение на языке простейшего 
        "Простофиля", - ритмично смеются   
         синтетические болонки детства
         осторожные фанфары предупредительности
         вкрадчивое солнце
         тревожный малый вперёд               
         а на выходе одно и то же:
         по горизонтали
         знай, получай удовольствие
         поэтому-то удовлетворение небом и идёт на ура
        "Да выкрути ты уже этот шуруп", -  кивают мне на стержень
         и происходит уж совершенно непонятное:
         экивоки, состраравшиеся, с длинной совестью
         всё священно, как всякая корова, пока её доят       
         и не надеясь на память, я вырезаю в книге нишу под карандаш
         потому, что верховный утилизатор сознания
         оказался пшиком
         проведение, которого не было
         и я - грязный
         а мне - вкусно
         Заразительный облизывается:
        "Ну и к чему весь этот танец после слов?"
         Разящий в самое нутро обоняния,
         сбивающий с ног в дребезг сивушных масел
         шифрограмма ровно в нуль - нуль
         и вот ты уже и попался, о мой обмирающий неврастеник
         Наткнувшийся на торец реальности, сверзившийся говорит:      
        "Сверим часы", - и убирается кукушкой
         подсунув мне своё пустопорожье
         с растрёпанным чубом наивных представлений
         и кто после всего этого идет в театр
         снег? 
         Прошёл слух, и я из вежливости поздоровался
         оттуда всё равно ничего не стоит,               
         даже лихорадочно намоленные купюры
         кто их не будет считать?
         Все они очень-то понимают,
         когда выгодно и животно на душе
         скаредный легионер повседневности сдержанно кивает
         и я тоже соглашаюсь на всякий случай               
         трах-тибидох, и борода в клочья
         крючья разума впиваются в диагональные мышцы желудка
         зима на сердце, череда безразличия
         и ничего личного, даже чемодана нет   
         без ручки
         понятно, что кое-кто заигрался               
         может всё это сжечь, как галиматью рухнувших оценок
         и мир вставляет себе в глаз монокль
         дворня лает, а я вот вот сорвусь с ног
         по видимому, мне суждено устроить месть на самом дне
         упоённую поножовщину         
         не дай бог памяти - я припомню всё       
         разочарование простых форм и снова   
         и снова пресс штамп
         Износ, и отражение твердит: 
        "Оставь уже всё это в покое!"   
         как будто можно что-то взять
         обречённый на самостоятельные выводы
         и никаких там тебе "о, господи"
         и я манал это небо 
         без размена
         безо всяких там: "а может у вас будет мелочь?" 
         Баражирует колесогрудый, бравируя распахнутым плащём
         пращур несмолкаемости 
         слова и смыслы как снег - 
         покровны
         живые мешки проживают и рвутся 
         этих - прожёвывает само проживание
         не торопясь,
         с аппетитом обсасывая их упрямую изношенность 
         исполнительны зубчатые — входят друг в друга
         несушки в кокошниках на манер всё нормального завсегда
         товароведы далёка, отбывающие распоряжение   
         костяки счёт затягивающих начал соударяются
         и давит вполне 
         пол уходит из под ног
         и я соображаю под наркозом непринуждённости   
        "Это здорово!" - кричат с конвейера
        "Можем повторить!" -   подхватывают на ветрах
         но я не вмешиваюсь,
         отодвигаясь подальше от этой мешалки   
         трудно найти хозяина в мире предопределённости
         если хоть немного поморочить себе голову
        "Не выдумывай!" - кричат беззатейливые   
         и я опять не вмешиваюсь 
         отчаянье давно ушло, хлопнув дверью               
         и мне уже ничего не хочется,  когда я слышу про человека
         достаточно заглянуть в любые подвернувшиеся глаза 
         всё вокруг чужое, особенно эти обои
         накатка?               
         Чьё-то больное озарение?   
         Слишком мало может выдержать человеческое
         для того, чтобы узнать хоть что-нибудь 
         хотя бы про обои.