В желтых колосьях

Мы лежали в желтых колосьях.
Я ждал несколько тысяч лет,
Чтобы признаться ей, что люблю ее,
И сделал это холодным утром в пустом поле,
Глядя на нездорово-серое небо,
На котором оставляемые кукурузниками полосы
Рисовали лоскутное одеяло.
Ветер, свидетельствовавший о приближении осени,
Заставлял мой шарф и ее юбку соприкасаться.
Пение саранчи стихло в тот момент, когда я решился.
Я тихо сказал, что люблю ее,
И она услышала,
Но не ответила взаимностью.
Мы лежали в золотых колосьях.
Мы больше ни о чем не говорили в тот день,
Молча глядели на стеганое белое покрывало над нашими головами
И ощущали, как в миллиметры кожи вонзаются, вызывая зуд,
Пригибающиеся к земле колоски.
Обрел ли я хоть что-то?
Потерял ли?
Нет. Ни то, ни другое.
Но я был рад, что признался ей:
Я знал, я предчувствовал, что скоро небо заволокут грозовые тучи.
Мы лежали в золотых колосьях.
Вся природа говорила на одном языке с моим сердцем,
Впавшим в некоторый катарсис.
Тень покрывала землю, и тревожные сверчки твердили,
Что завтра небо заволокут грозовые тучи.