Сердце

Путь к слову иногда приходится проходить снова и снова. Иной раз кажется, что внутренний смысл какого-либо слова уже открылся тебе во всей своей полноте, но по прошествии времени понимаешь, что такой взгляд был односторонним и предвзятым, а «правильное» толкование – совсем другое. Слово «правильное» я взял в кавычки, потому что понимание правильности меняется с течением времени, накопленного опыта и знаний. Большинство текстов, которые я написал несколько лет назад, теперь стыдно перечитывать.

Когда-то я думал, что слово «сердце» возникло из представлений о «средоточии» душевной и духовной жизни человека внутри груди. Тогда я записал: «Русская речь в своих устойчивых выражениях донесла до нас много представлений о значении сердца для наших предков. Нередко в языке «сердце» является синонимом «души», что свидетельствует о том, что здесь живут наши чувства: любовь и ненависть, страх и смелость, щедрость и скупость, доброта и злоба, жестокость и милосердие, много всего разного. Мы говорим: «от чистого сердца», «по велению сердца», «отдать свое сердце (избраннику)», «положа руку на сердце», «путь к сердцу» и т.д. Сердце может «прыгать от радости» или «обливаться кровью», его можно разбить, успокоить, растравить. Иногда оно, как пламя, а порой, как лед. Чье-то сердце можно покорить, а иное неприступно. Бывает, что на сердце лежит камень, случается, что оно уходит в пятки. Порой мы ощущаем в груди физическую боль, когда наши душевные переживания зашкаливают». В общем, я полагал, что сердце названо так, потому что понималось как центр человеческой сущности, нашей психической жизни.

О том, что «сердце» в своей первооснове родственно словам «середина», «сердцевина», «сердечник», «середка», «среда», «средний» и пр., можно прочитать в любом этимологическом словаре*, но лингвисты не поясняют мотивированность этой «серединности». Шанский писал: «Сердце получило имя по своему местоположению в теле». У Крылова читаем: «Слово «сердце» восходит к той же основе, что и «середина»: изначально — «то, что находится в центре». Но в каком понимании «в центре»? В таком смысле сердцем мог называться позвоночник, желудок, печень, кишечник или что-то еще. Одно из толкований происхождения слова я предложил выше.
Однако теперь мне кажется, что такой взгляд на природу этого слова слишком поэтизированный, книжный. «Правильному» пониманию мешают современные коннотации слова «середина» как некой точки, равноудаленной от краев объекта. Теперь я уверен, что «сердце» первоначально – это не «середина», не «центр», а просто «внутренность», нечто, находящееся внутри, в глубине тела. Собственно, сходные значения имеют и слова «сердцевина» и «сердечник».

Даже не древние люди, а относительно недавние наши предки, жившие несколько столетий назад, совсем плохо представляли себе анатомию человеческого тела. И они называли сердцем не конкретный орган, а обобщенно внутренности. Вот что записал адъюнкт российской академии наук, доктор Лепехин в середине 18 века: «… цветки (весеннего составного гороха) собирают волжские жители под именем сердечной травы и пьют от сердца. В чем должна состоять сердечная болезнь, не могу сообщить ясно, потому что многие, не имея никакого понятия о положении сердца, разные желудочные и боковые припадки называют сердечной болезнью». Легко могу себе представить, что люди называли сердцем все то, что находится внутри тела. Собственно «сердце» в древнем понимании это и есть «внутренность».

Со временем слово обретало новые значения, которых в современном языке довольно много. Но и теперь мы подспудно ощущаем смыслы, лежащие в основе слов «голова» и «сердце». «Голова» – главная часть тела, а «сердце» – внутренняя, центральная.

П.С. Интересно изменение со временем смысла слова «сердобольный». Сегодня мы его понимаем в соответствии с содержанием составляющих его частей – «сердце» и «болеть». Для нас «сердобольный» – «болеющий за что-то сердцем», то есть «человек сострадательный, сочувствующий, отзывчивый». Однако если мы откроем словарь древнерусского языка, то обнаружим неожиданное значение прилагательного «сердобольный» и других частей речи, состоящих с ним в непосредственной смысловой близости. «Сердоболь», «сердоболя» – родственник; «сердоболие, сердобольство» – родственники собирательно, родня;  «сердобольный» – относящийся к родственникам, родной. Глагол «сердоболети», послуживший источником для образования в старославянском языке приведенных выше лексем, возник как калька с греческого слова, означавшего «быть близким родственником» в значении «вступать во владение имуществом близкого родственника». Вот так, первоначально никакой «сердечной боли» в этом слове не было, речь всего лишь шла о наследовании имущества. Со временем этот смысл выветрился, и мы стали понимать «сердобольный» в соответствии с его внутренней формой. А это, собственно, и называется народной этимологией.

*Здесь в основном тексте я не стал повторять, что "сердце" по своему словообразованию - суффиксальная производная от основы "серд". Если записать ее с учетом древней огласовки - сьрдь, то родство со словами "серёд", "среда", "середина" станет более заметным.