Анатолий Эфрос

Я имел счастье общаться с Анатолием Васильевичем, видеть его спектакли и репетиции. Это великий режиссер. Жаль, что при жизни его замечательные спектакли закрывали, писали разгромные рецензии... Петру Фоменко, тоже великому режиссеру, с которым я имел счастье общаться и бывать на его спектаклях и репетициях, повезло больше - хоть его тоже гоняли и запрещали, как и Анатолия Васильевича, но в конце жизни Фоменко получил возможность работать в своем театре, а с Эфросом этого не произошло..
Да, после изгнания Юрия Любимова Эфроса назначили в Театр на Таганке, но это была очевидная расправа – настолько разные эти Мастера и их Творчество. Таганка изначально не могла принять его.
После назначения в театр на Таганке А.В. Эфрос пригласил моего дорогого художника Юрия Васильева, который работал с Юрием Любимовым над спектаклями «Павшие и Живые», «Пугачев», «Мастер и Маргарита» и др. принять участие в работе над спектаклем "На дне».
Узнав об этом от Юрия Васильевича, я умолял его не только не делать этого, но и постараться убедить самого А. В. Эфроса не соглашаться возглавить этот театр.
Я говорил, что стилистика театра Эфроса и театра на Таганке совершенно разные, что актеры этих театров говорят на разных театральных языках, и что это совершенно разные театральные школы и стили, и что ни к чему хорошему эта затея не приведет. Но Васильев не прислушался к моим словам. Он сказал мне, что его авторитет в театре как художника и человека может помочь режиссеру, и считал своим долгом поддержать Эфроса. Спектакль был поставлен, но артисты, тем не менее, отторгли, не приняли гениального, но чуждого им режиссера.
Теперь ясно, что я, к сожалению, оказался прав. Это позже признал и Юрий Васильев. И Юрий Любимов, который был дружен с Эфросом, и играл у него в телеспектакле роль Мольера, подытожил : «Не надо было ему сюда приходить».
Я совершенно убежден, что это убило Анатолия Васильевича.
Незадолго до его смерти я встретил Анатолия Васильевича неподалеку от театра на Малой Бронной. В то время я был зав. театральным отделом МДСТ, который находился неподалеку. (Заведовал театральным отделом недолго, так как отказался запрещать хороший спектакль в ДК "Правда")
Эфрос шел по улице, навстречу, медленно, глядя под ноги, с авоськой в руке. Он знал меня в детства, так как моя мама, Наталия Александровна, была старшим редактором литературной части ЦДТ. Она с Анатолием Васильевичем не только вместе работала, но и дружила. Когда моя мама умерла, Анатолий Васильевич был со мной рядом.
Мы с ним давно не виделись, и когда я обратился к нему по имени и отчеству, он еще ниже опустил голову и попытался ускорить шаг. Я сказал ему вслед: «я Андрей Моргунов, сын Наталии Александровны из детского театра.» Анатолий Васильевич остановился, потом обернулся, порывисто обнял меня, повторяя «Андрюша... Помню твою маму».
Я тоже обнял его, стал быстро говорить ему, что он великий режиссер, что мы все его любим, что его спектакли потрясающие... Еще много чего я говорил. А он только повторял: Андрюша… Я почувствовал влагу на своей щеке - он плакал! Я сказал – «не нужно было Вам идти на Таганку». Вздохнув, он пошел по улице, держа свою авоську в руке, все дальше и дальше уходя навсегда....