основополагающая жизнь

P. S. Загадки Бога радуют больше, чем решения человека.

                Гилберт Честертон









Не будет никаких переговоров
Меж мной и моим жизненным узором.
Я жил (как муж) - переплетением жил,
Прекрасному служил! А что не дюж

Я в правде оказался - это ложь.

Не будет никаких переговоров
Ведь ложь не выступает (как жена) -
Лебёдушкой, что весела и пьяна.
А сразу отдаёт себя обману - невиданно сполна!

И не с кем будет попросту изречь

Любую речь! Вопрос уничтожения
Настолько ясен и для правды с ложью,
И (даже) для телесного меня.
Но всё ещё прекрасное служение

Я совершаю - в день! А ото дня -

Иду я в ночь: пусть светоч просветления
Очертит и в ночи живое окружение.


























Меж небом и землёй мой бес со мной.
Я обитаю без спокойствия души.
Я всё взираю вниз, но падать не спешу.
Я лучше погожу, вдруг обойдусь без смерти.

Я вижу без себя все эти тверди:
Вверху или внизу - как на духу',
Всё я да я! Я словно бы свинья,
Что (обустроив гря'зи) метит в князи

Всего ли мира - где я без всего:
Владею лишь собой! А где-то там любовь:
Она на небесах или в аду -
Узнаю сам, лишь поле перейду.

Меж небом и землёй не обойтись без беса.
Без интереса к этой плотной жизни.
Когда бы жил лишь существом животным.
Но вижу Воскресения Среду.





























М. К.

Мой жизненный узор столь иллюзорен.
Но я доволен, что я миром болен.

А будь я миром здрав и во всём прав,
Имея тот же нрав и ту же спесь.

И вдруг в любви проснусь: как будто бы не здесь,
А сразу и везде! В какой-такой узде

Меня удержит мир моей любви?
Я истончаюсь с истечением дней.

Я занимаюсь исчислением плоскости.
Мгновение рождается со мной: такой покой,

Что словно сам собою разрушается!
Я тонкости ищу в любви земной.
































М. К.

Душа моя покинула тела,
И вновь мы стали порознь и нагие.
Когда одеты в тело - мы другие.
Но продолжением Нового Завета

Предписаны нам некие дела.

Я голь есть перекатная: Глаголь! -
Велит мне тело. А душа как сокол -
Покинула тела! И вот уже осколки
Насущных дел по миру собрала,

Их претворив в летящие слога.

Грядут слога! Вот выпал первый слог.
Как будто я с тобою только лёг
(и стал един с тобой) - и сразу новый мир,
В котором лишь телесная любовь...

Ан нет, шалишь: она сродни небесной!

Душа моя покинула тела,
Чтоб к нам сейчас не подступила мгла.









p. s. Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.

Коко Шанель










__________________ дантовы круги воды

На том мы свете бойко отдохнём.
Я даже прокричу заздравно: Горько! -
Небесному себе (или в аду -
Бесчестному себе). Я как на тонком льду:

Мне ни пробиться вверх, ни пробуровить низ.

Простой каприз: обыденная жизнь,
Что я с собой принёс на небо или в ад.
Любимая моя, ты листопад
Спадающих одежд! Или открытых вежд,

Что пронизают столькие покровы

На небе и в земле. Мы не готовы
Принять открытость мира навсегда.
Иллюзии мои: мир лишь вода,
Что камнем (вместо хлеба) к небу бросится,

Слагая дантовы круги воды.

Свой рай со мной разделишь только ты.
Свой ад со мной разделишь только ты.

























Золотое тело твоё.
Я вливаюсь в него как олово.
Или в Землю вхожу Святую:

Возвращать мой Ершалаим.

Золотое тело твоё.
И действительно я лютую.
Ведь я знаю, что делать с ним:

Возвращать мой Ершалаим.

Быть таким, каков я здесь,
А не тысячи лет назад!
Быть таким, каков я есть:

Возвращать мой Ершалаим.

Будто знаю, что делать с ним.
А он мой изменяет взгляд.
И в аду открывает Сад.





















P. S. Будь хозяином своей воли и слугой своей совести.

Коко Шанель









Непрочный мир.
Мой жир, что на костях,
Растоплен может сразу, на глазах.

Непрочный мир.
Скелет, одетый кожей,
Продолжит измельчать себя в муку.

И не избегнуть на моём веку
Непрочный мир! В котором проживать
Я безусловно буду продолжать.

Но смерти возражая поголовно,
Любой из нас приветствует любовь!
И мнит себе, что даже соответствует.

Любой кумир
Пытаюсь удержать.
Но погружаюсь в мир, не разрушаясь.

































Словно mobile perpetuum (перепеть перепетое)
Слово едет в карете (ямб гнедой понукая)
И конечный вопрос (из-под множества дамб):
Что создать мог Господь, кроме рая?

Что сказать мог Господь, кроме слога морского: Аз есмь?
Мы с тобою дорога (мы друг другом идём),
Словно mobile perpetuum (перепеть перепетое).
А во мне сейчас столько мирского (и немножечко Бога).

Я пролился дождём золотым (добирался до лона Данаи).
Но стремился к канонам простым (чистоте отношений
С человеком и Богом): Что создать мог Господь, кроме рая?
Нет иных утешений, чтобы мир мой продлился.

































Я верю в разум и маразм.
Орган испытывать оргазм
Не должен, если нет текстикул.
Или, хотя бы, их потери:

Разбитых клавиш и педалей.

Я верю в разум и маразм,
В которых некие есть дали.
А так же некие есть глуби.
Но столь непоправимо грубо

Пенять на глупости ума...

Намного, кажется, достойней,
Мне оправдать все закрома
Своих рассудка и маразма
Ветхозаветной злою шуткой:

Что мир непоправимо пошл.

Признаюсь о себе (на миг):
Почти велик (но ветх и прошл).
















P. S. Деление сущего на действительное и мысленное ложно.

Бенедикт Спиноза
нидерландский философ-рационалист и натуралист 1632 - 1677








Чтобы он не теснился во рту,
Мой единственный русский язык,
Я не поле своё перейду,
Не водой дождевою по рву...

Я всего лишь постиг, что нас двое.

Доведёт и до Киева, что ли.
Добредёт и до Русской Аляски.
Изнутри я потрогаю нёбо,
Ибо ждут облака моей ласки.

Поднесу их векам вместо хлеба.

Мой единственный русский язык!
Пусть Ивана меня дурака,
Словно родинку, что на губе,
Он на миг приравняет к себе.






























В Спарте право на имя на надгробье получали только женщины, умершие при родах и мужчины, погибшие в бою.

Идеология текущего момента
Должна быть лишена фразеологии.
Вот я сижу на берегу «не сущего».

Слежу, как чьи-то души проплывают.

Здесь личного достойны монумента:
Мужчина, если пал в бою.
И женщина, коли ушла при родах.

Иначе: лишь у моря ждал погоды.

Сидел как мышь. Спокойно выживал,
А потому в себе не исполнял
Весь этот мир хоть до разрыва жил.

До катастрофы при преображении

Из мяса и костей в особое движение
Среди миров в мерцании светил.
Я тоже старожил таких свершений.

Которых ни на грош не заслужил.




























Появляется новая составляющая:
(составной человек) убегающая
Чья-то жизнь покинет сей век!
Ко всему прибавив лишь миг,

Что судьбу меняет в судьбе.

Появляется новая составляющая:
(составной человек) летающая
Над душою душа души
Говорить возможет со мною

Сквозь все части моих судеб.

Сумма сбывшихся и не бывших:
(составной человек) я скрою,
Что я нем в этом тонком мире!
Не забывшем, что глух и слеп

Рассекаю я этот век

Не своею тупою плотью.
Но лишь тем, что на обороте
И окраине материала!
Как окалина на кинжале.























Я иль не я частица бытия?
Любовь моя: В ней я или не я
Попорчу кровь мою? И в этом вся любовь.
И потому я не влюбляюсь вновь,

Что я всегда люблю. И никогда
Не перестану так кровоточить
По капле камень лжи: Все миражи,
В которых всё же продолжаю жить.

Я иль не я частица бытия?
Я иль не я глазница, что без глаза?
Зарница, что без проблеска Денницы
Лукавого и шага не шагнёт.

И всё-таки я не любил ни разу.
И всё-таки мой мир - наоборот:
Взгляд обретёт посредством той любви!
Повсюду в вечности и по соседству.















p. s. • (Wabi-Sabi) (японский) - возможность увидеть нечто прекрасное в несовершенстве. Например, в трещине на Царь-Колоколе.













Человеческая нога
Дорога', поскольку бредёт.

Человеческая рука
Дорога', поскольку берёт.

И по жизни весь этот бред
Человек переходит вброд.

Никуда не надо идти.
Все пути невозможно взять.

Их возможно лишь отдавать.
Остальное предельно ложно.

Я хотел бы любить всегда.
И вот здесь нашёлся предел,

Куда тело может ступить.
И где мне не быть никогда.





























М. К.

Мороз по коже.
Очень много грёз
Нас обступили (ни одна не лжива).

Приливы и отливы океана.

Мороз по коже.
Очень окаянны
Приливы и отливы справедливости.

А ты желанна мне (желаньем милости).

Мороз по коже.
Внешний мир погряз.
Я стать могу раздавленной черешней

(такою малостью). Но завязью стал вешней.

А ты со мной по жилам кровяным,
Как тельце кровяное.
Я храним.

















P. S.- Ты хочешь написать великую книгу? Это удается одному из сотни миллионов!
- Ну и что? В духовном отношении такая неудавшаяся попытка равна самой великой книге. Если хочешь, нравственно она даже выше. Поскольку исключает вознаграждение...

С. Довлатов. Заповедник.











М. К.

Прогуливал по разным этажам
Я свою душу. И не знаю сам,
В каком я оказался круге рая.
Душа моя стоит особняком

От этих отвлечённых представлений.

Языческий божок, домашний гений
Вчерашние прозрения предлагал.
Стальных машин, где дышит интеграл.
Вершин богатства, то есть людоедства.

Душа моя стояла по соседству

С твоей душой. Мы видим этот мир.
Но мы его не судим, ибо люди
Мы все ещё! И так и будет впредь.
В любых кругах не бросим эту твердь.

























бес разделения

Ещё вокруг кромешный ад.
И невозможно убежать,
Оставив мой кромешный рай.
Итак, я человек успешный.

Как блюдо, полное черешни.
А после косточки одни.
Играй симфонию вселенной
Или закончи свои дни.

Вперед, мой человек бесценный!
Который я, да не совсем.
Который рай, да не совсем.
Который ад, да не совсем.

Вокруг эпоха перемен.
А в ней ни выдоха, ни вдоха
Не сделать, если эха нет
(бес разделения на тьму и свет)

Моей любви в аду или в раю.
Пою любовь у бездны на краю.
И гулко так от ада и до рая.
Но чистого я звука ожидаю.





















М. К.

Все грёзы мира.
Все морозы мира.
Все лиры райские, что ныне во плоти.
Мне некуда и незачем идти,

Поскольку истина, известно, анонимна.

Все грёзы мира.
Все морозы миры.
Все носят имя, жаждут воплотить
Желания хромосом, что как кошмарны сон.

А ты любила! Ты хотела пить

Не мёртвую, а сразу же живую.
Её одушевляя поцелуем,
Что следует за первым же глотком.
Все грёзы мира! С ними я знаком.

И что нам мир?

Сейчас у нас свидание,
Отбросившее все именования.
























М. К.

Во многой мудрости немногие молчали.
Все забегали словом наперёд.
Меня схватил любви водоворот,
Унесший в бездну, к самому началу

Моих времён: я первый раз влюблён.

Моя любовь от Сотворения Мира.
И всё-таки творит себе кумиры.
А только разрушается кумир,
Так сразу извращается мой мир.

И вновь приходится упасть к началу.

Дана мне власть опять желать любви.
Во многой мудрости немногие молчали.




















p. s. Господи, дай, чтобы я всегда желал большего, чем могу сделать.

Микеланджело Буонарроти













Когда шевелятся морские мили,
Глоток воды для каждой горсти пыли
Теряется в пыли или в дали.
А ты на это просто посмотри.

Вот я среди огромного пространства.
Со мною происходит окаянство.

Я тельце кровяное во влюблённом.
На прокажённом пятнышко на коже.
А поражённый красотой твоей,
Закончу я духовной нищетой.

Но катаклизмы всех моих пространств
И окаянства повседневной жизни

На миг оставили мою отчизну.
Теперь бы сделать так, чтобы на век,
Когда шевелятся морские мили,
Я стал глотком для каждой горсти пыли.






























Не надо мстить! Но надо гать мостить,
Как птичья рать мостит воздушный вид.
На вид и цвет товарища здесь нет.
И всё-таки я несколько побед

Могу приве'сть, чем даже приобре'сть
Известность некую на уровне вселенной.

Не надо мстить! Но надо гать мостить
Не только над пылающей геенной,
А так же над обид своих тщетой.
Здесь не спастись духовной нищетой.

Здесь действие реальное должно.
Оно и обернуться может статью

Уже и внешней: Сколь прекрасен мир,
Который столь напрасен и ужасен.
Его я не разрушу как кумир.
Я сталью зачищаю свою душу.































М. К.

О грехе, о страхе, о свободе
Я бы думал! О своём народе
Я бы думал! Но под небосводом
Становлюсь я лучезарный бес.

И во мне глобальный интерес

Ко греху, ко страху, ко свободе!
Мир мой не рассыплется в труху,
Ежели зачистить этот диск
Ноевым Потопом! Обелиск

Арарата посреди Потопа

Я возьму как греческое stylo.
Я перепишу всё то, что мило.
Каждые суму или тюрьму
Положу сейчас настоль не важной.

Два любовника сейчас безбрежно

С нежностью друг другом проникаются.
Пусть их мироздание не касается.













P. S. Ход Истории - штука метафизическая, неумолимая, как древнегреческий Рок. Уйдёт это всё. Да, не без борьбы, но уйдёт, омоют волны будущего несуразность настоящего. Главное не останавливаться. На цивилизационном переломе живём как никак. Победа будет за нами.

Павел Карташев








Которые сочатся желанием предательства,
Как рана мелочатся бактерией гниения.
Какие обстоятельства их к этому подвигли,
Настоль не интересно на это отвлекаться

В масштабе мироздание или плавильном тигеле.

Представьте себе гения, который по уму
Не в колбе Парацельса создал себе гомункула,
А на коросте глобуса! Как избежать погоста,
Который мне предложен? Который всем возможен:

Я был не осторожен, я много преступал.

Но вот тот миг настал, когда я душу выбрал,
Как нищую суму: Россию не предал.
Всё только только потому, что гнилость очевидна.
И как бы ни сложилось, есть в этом Божья милость.





























М. К.

Красив я был! Теперь я стал ужасен.
Любовный пыл мне кажется напрасен
Во многом! Как и пыль из-под копыт
Твоих единорогов, дорогая.

Ты дорога мне только как дорога.
Я дорог тебе только как дорога.
Но мы с тобой друг другом не пройдём
К большому бездорожью, дорогая.

Я положился здесь на волю Бога,
Которой я не знаю совершенно!
Дороги пролегают над геенной.
И мы с тобой сгораем друг без друга.

Но как ты хочешь выжить в этой вьюге

Из огненной мошки'? Вот мы близки.
И этим высоки. И нет для нас испуга.

































Я осветил другого человека
Мерцанием светил! Как будто посетил
Я этот мир за миг до сотворения.

Я осветил другого человека.
Но мне ли даровать ему прозрение,
Умелое предчувствие добра?

Что общего со светочем тепла
И стрелами из луковиц Эрота,
В которых много грёз и много слёз?

Поскольку в мироздании мороз
Почти что абсолютный, я прилюдно
Свою работу жизни преподнёс.






























М. К.

А я в своём предсердии
Не пользуюсь бессмертием (такая колея).

В прихожей сердца нет отхожих мест.
Душа моя! На сотни лет окрест

Я только пред-стою (но не сбываюсь).
Какой-то долькой даже заглянув

За дали или близи (нет в них выси).
Я в этом мире просто полагаюсь,

Что я и там, и здесь (нигде не весь).
И чтобы вес придать моей любви,

Чтоб во плоти была моя любовь,
Я из предсердия к сердцу устремляюсь.
















p. s. -  У кого Вы научились своей походке?
- Я  научилась ходить, когда мне был год, и с тех пор уроков не брала.

Мэрилин Монро
















-  Мы долго шли и пришли
К известному результату, -
Сказала ума палата.

Мы долго шли и нашли,
Что вместе телом богаты.
А порознь мы духом ни'щи.

Я видел любовь как пищу,
Которой душу питать.
Которой телам летать.

Заоблачно или буквально.
Откуда истоки Леты,
Дано мне знать досконально:

Нельзя любовью питаться!

Но вновь подвинуты сроки.
Пытаюсь любить любовь.



























А я в своём предсмертии
Не оставлял усердия
Бессмертие обрести.
И шею подставлял

Любой ближайшей плахе.

В таком я был дурмане,
Что в блюде Иоанна
Я голову склонял
К любой Иродиаде,

Прелестной танцовщице.

Такая вот любовь.
Родившийся в рубахе,
Я так могу влюбиться!
Душою обнажаться...

А смысла никакого

На первый взгляд, а так же,
Быть может, на второй.
А вот на третий взгляд
Я в этой круговерти

Могу уйти от смерти.












P. S. Я слышал столько клеветы в Ваш адрес, что у меня нет сомнений: Вы - прекрасный человек!

Оскар Уайльд













Тяжёлые времена рождают сильных людей.
В этом плане я скорей лицедей.
Реагирую внешне, но чувствую слабость свою.
На краю любой бездны я столь бесполезен,

Как в лесу фронтовом соловей.

Тяжёлые времена выдвигают жизнестойкие племена.
Я не знаю подробно, как побеждает моя страна.
Но я чувствую, что это настоль неизбежно,
Как способность души исцелять телесную боль.

Иначе мир и отчизна просыплются в бездну.

Это знание почти что утробно.
А в хорошие времена почти бесполезно.
Человеки от века выгорают мерцанием загробным.
Или жизнь вертикальную выбирают отвесно.






























Страна долго оглядывалась на фронтире.
А теперь выковывается на фронте.
Как вы, души, живёте в такой круговерти?
А вот так: Понимая, есть разные жизни и смерти!

Жизнь живая и мёртвая жизнь.

Я о многом только догадываюсь.
Я не знаю, что будет с моим человечеством.
Ожидаю, что святое моё отечество
Воплотится чуть большею долей подлинности,

Чем вся жуть ненавидящей нас подлости.

Мне душой дано заглянуть
Не за грань моего тела,
А за длань моего дела!
Всё решая победой большой.


























_______________ после вечера поэтов Донецка и Луганска

О людях настоящих, которые реальны
Не слишком-то брутальны, но именно всамделишны.
Я их не знаю внешне.
Я их узнаю внутренне.

Весь мир парит отвесно.
Сорвётся или взмоет.

Какое-то такое всамделишное чувство
Глаза мои откроет.
Какое-то такое всамделишное братство
Распознаёт лукавство под множеством покровов.

Я подзабыл основы.
Я снова их нашёл.

Всамделишные люди реально существуют.
Не слишком хорошо мы жизни совершаем.
И с миром поступаем не так, как ветер дует.
Но выдохом и вдохом осуществим эпоху.













p. s. Вы слепые котята, что же будет без меня - погибнет страна. Потому что вы не можете распознать врагов.

Иосиф Виссарионович Сталин
















Никто не понимает, что будет завтра.
Никого ещё не обнимают будущие утраты.
А я завтра ношу как пальто.
Примеряю и отвергаю, как в пошивочной мастерской.

Никто не понимает, что будет с моей тоской.
Никто не понимает, что будет с моим ликованием.
Я и есть тот самый никто.
Я живу моим любованием на просторах иносказания.

Я принёс на простор незнания мои будущие воспоминания.
Оттого и звучу я и'наче, чем часы, приближаясь к полночи.
Ибо солнце перевожу, а не тиканье циферблата
На те славные языки, что вмещает ума палата.

































В доме Отца моего обителей много.
Я признаю, что обитель моя убога.
Но дорога' мне тем, что она доро'га.
Идём мы друг другом: обитель идёт в обитель.

Я сужу об этом не как снисходительный небожитель.
И скажу я об этом, не потому что скалист и речист,
Словно вершина: с неё сбегает река, несущая павший лист.
Просто в доме Отца моего обителей на века.

И в ширину, и в даль, и в высоту, и в бездну.
Я говорю лишь о том, что суждениям принадлежу.
Что суждения мои жуликоваты и невообразимо болезненны.
Но я всё же их оправдаю - из желания жизнью живою выжить.

То есть душу мою сложить в одну из обителей, которую сам обустрою.
В которой покоя нет и по прежнему страшно - зато в ней я душою старше.
И не буду героем, но - невежествен менее, чем когда уповал на гения,
Который меня оставил, но порой направлял... Миг этот ещё не настал.




















P. S. Не знаю, что лучше - зло ли, приносящее пользу, или добро, приносящее вред.

Микеланджело Буонарроти









Далее идут не шаги.
Далее идут сапоги.
Далее дали идут.
Сам я, оставшийся тут.

Сам я, провидящий там,
Истину найду по следам.

Сами меня дали найдут.
Сами меня близи ведут.
Словно бы судно плывёт.
Соткано оно из высот.

Соткано оно из низин.
Сам же я остался один.

Вот я стою и гляжу.
Тело моё к рубежу.
Дело моё к рубежу.
Сам я туда погожу.

Здесь же я не всё завершил.
Вспомню, где ещё нагрешил.

Но мне не дано исправлять,
Что пошло по свету гулять
Истину равнять по себе.
Я не научился любить.























_________________________ М. К.

Скажи-ка мне, зачем тебя любить?
За что любить меня, день ото дня
И ночь от ночи отделив любовью?
Затем, что они могут погубить

Друг друга без тебя или меня.

Любовь должна бы мир окрасить новью.
Но кровью окропить не допустить
Должна любовь, и тем она важна.
Но дело в том, что вовсе не должна

Тебя или меня любить любовь.

Какую новь хотел я допустить?
Какой любовью можешь полюбить?
Любовь здесь поступает по себе,
А вовсе не по мне или тебе.




























Не жили? Что ж рождались вы?
Вы стали Слово средь молвы.

Какая славная обнова:
Среди словес явилось Слово.

А на земле среди небес
Явился ловкий мелкий бес.

Как жилка или звонкий мускул,
Чтоб хаос связывать корпускул

В структуры жизни или смерти.
Я о любви такой, поверьте,

Не рассуждаю на пленэре.
В ней каждый выживет по вере.
















p. s. Совершенство складывается из мелочей. Мелочи создают совершенство, а совершенство - не мелочь.

Микеланджело Буонарроти










Хотелось счастья.
Помогло несчастье.
Ведь счастлив был,
Когда я счастья ждал.

Хотелось власти.
Помогло бессилие.
Когда лишь крылья
Вынесут из бездны.

Что мне хотелось,
То и получилось.
Всё, кроме чуда,
В мире бесполезно.

Когда живым быть хочешь,
Чтобы выжить,
Тебе доступно только твоё чудо.
Либо осина, если ты Иуды.































Слепой повёл слепых.
А зрячий повёл зрячих.
Шли медленно, как вол.
И вот ведь незадача!

Что зрячая арба
Шла к горизонту неба.
А вот горбы слепых
На передок слабы!

Им незачем смотреть.
Их смерть найдёт везде.
А зрячие рабы
В иллюзиях судьбы

Вполне витать способны!
А что загробна притча,
Так и вся жизнь утробна.
Над ней только душа.

И в ней моё спасение,
Слепое заглядение
И самооправдание.
Желание дышать

Обыденным величием,
Невежеством всезнания.
Среда для Воскресения
На многие года.


























Дать тебе второй чистый лист,
Даже если первый твой пуст.
Сколько б не летал карандаш,
Весь чертёж сведётся к нулю.

Дать тебе второй чистый лист.

Если бы настолько наполнен,
Если бы настолько лучист,
Сам бы оказался в раю,
Для одежды белой готов.

Много слов сейчас говорю.

Тишина поверх всех голов,
Дав тебе второй первый шанс!
Как бы загадав твой успех.
Дальше чистый лист, Божий смех.



















P. S. Жить - самая редкая вещь в мире. Большинство людей существует, вот и все.

Оскар Уайльд














Сухое дерево давно пора срубить.
И на дрова пустить, чтоб печь топить.
У Парки выпадет из рук веретено.
Его смогу я в Лете утопить.

Всё потому, что дух пойдёт от дров.
Когда срублю, то стану им здоров.

Сухое дерево пока себе цветёт.
В глухое мироздание звук грядёт.
А если не расслышит его слух,
То и зачем мне самый терпкий дух,

Которого и нет ещё! Но вот
Сухое дерево пока себе цветёт.

А надо, чтоб цвело тебе и мне.
Корнями чтобы в нёбо проросло.
А ветви, что должны сгорать в огне,
Землёю рождены, чтоб ей звучать светло.






















Мир изменился, я остался прежним.
Я изменился, мир остался прежним.
То и другое верно, и прескверно,
Что грешным я остался там и там.

И даже здесь, когда к Святым местам
Я не дошёл, а только собирался.

Мир изменился, я остался внешним.
А внутренний я только забавлялся.
Ведь можно изменять любую внешность,
Ничуть при этом мир не изменив.

Мир словно бы прилив или отлив.
И раковина вместе с жемчугами.

Могли казаться личными врагами
Случайные миры моей игры.
Так было бы, когда бы не дары,
Пронзающие внешность и поверхность.

Способные являться глубиной
И даже вышиною продолжаться.

Мир изменился, чтобы сохраняться.
Я сохранился, чтобы изменяться.
То и другое верно, и прескверно,
Что друг без друга можем оказаться.























Желая невозможного, я сложным
Стал возражать вселенскому распаду.
Весенние тогда подсохли лужи,
Краюху хлеба дав посыпать солью.

Осталось - только нравственный закон.

Такая малость, что доступна взгляду.
Желание невозможного в обычном.
Такая жалость к упрощению сути.
Так ныне выглядит моя гордыня.

Я лично отвечаю за неё.

А где-то есть простые жизнь и смерть.
Достоинство и честь для русской stratum.
Там судьи для моей ума палаты,
Но вряд ли отвлекутся на нее.

Желая невозможного, я сложным

Стал возражать вселенскому распаду.
Казалось мне, все связи разорвутся!
Корпускулы рассыпятся! Из грязи
Да кня'зи тьма! Противно это взгляду.










p. s. Врагу желаю не смерти, но вынужденного безделья.

Микеланджело Буонарроти


















Я тельце кровяное, что в любви
Меж жил моих затворено в крови.

Но кровь пока не льётся повсеместно,
А лишь по капле! Мир казался тесным.

Я тельце в капле! Вертикален в ней.
Но пав на землю, стал горизонтален.

Вот полубог прошёл, промок по щиколотку.
А я приветствую его походку.

Он каплю расплескал и вглубь, и вширь.
Любовь была досель мыльный пузырь.

Кисель разбавленный для барышни кисейной.
Дорог ты не нашёл не запредельных.

Ты зря вступил в любовь, мой полубог.
Разбился плоский мир, явилась новь.






















М. К.

Теряю постепенно.
По ступеням
Я нисхожу.
Скажу: Душа восходит!

А тело тянет вниз.
Такое дело,
Известное от века человеку.
И любоваться этим неуместно.

Теряю постепенно
Всё, что тленно.
А то, что больно мне,
Так я вдвойне

Приму как знак
О том, что плоть любви
Не более чем боль,
Доколе больно ею.

Я всю любовь
Не назову моею.
Но суть любви
Я вижу наяву.

Не на года
В крови моей живу.
Но навсегда
В любви моей страда.











P. S. Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.

Оскар Уайльд










Прибыло света! Это речка Лета
То ли разлилась, то ли расступилась.
Прибило меня к берегу святому.
Но не затем ли вышел я из дому,

Чтобы раздвинуть дом, себя углубив?

Прибыло света! Подмывая глыбы,
Сдвигая надолбы, такое Беловодье.
Казалось бы, сейчас весь мир сметёт.
Но получилось всё наоборот.

Прибыло света, мира не убавив.

А что отсюда мне? Меня оставив
Не где-то в вышине, а прямо здесь.
Я просто осознал себя по росту,
Почти что весь недостижим погосту.

































А что видят вежды, помимо всего своего?
Но прежде Небесное Царство и правду его.
А если я слеп, то нелеп
И глуп, даже если премудр.

А что видят вежды, когда обращаю их внутрь?

Огромный провал прометеев, прикованных к скалам.
Орла, до конца не склевавшего печень, Освенцима печи
И прочие пепел и плоть. Но когда я решил расколоть
Слезинки корпускул на каждый движения мускул,

Я вывел законы служения и сбережения.

Служи, и Небесное Царство тебя сбережёт.
А правда его о награде моей не солжёт.
Я сам бы солгал, что наградой мне будут труды
И смерть высотой до звезды. Но я в райских садах соловей.



























Не то чтоб огороды городить.
Но тело начинает подводить.
Не для того, чтоб вышел за пределы.
Но понял, что пределы и есть тело.

Оно ведь и является вселенной,
В которую пришлось себя вселить.

Не то чтоб огороды городить.
Но оценить свободу несвободы.
Пройдя весь путь от ненависти к ней
До собственных корней глубинной сути.

Но тело начинает подводить
К обычной колее финальной жути.

А после изначальной чистоты
Протянуты над бездною мосты.
-  Хотел ты простоты? - скажу себе.
-  А не далось тебе! - себя сужу.














p. s. Грусть и разочарование ещё больше, чем распущенность, вредят нам, счастливым обладателям надорванных сердец.

Винсент Ван Гог











Время реальных дел
Люди аморфных тел
Всё же осилить смогут.

Во временах столь давних
Амфора затонула.
Амфора - дело многих.

Века измышлялась форма.
Рука её закрепляла.
Река устремлялась к морю.

Где на корабль грузили,
Полных вином и маслом.
В этом была сила.

В этом была сказка.
Ласка реальных дел:
После крушений в море

Как повторить буквально.
Век великих свершений
Царство СССР?

Весь человечий гений,
Горе нам, затонул!
Я бы его вернул.
























Какие-то придуманные вещи
Нам подменяют истинную пищу.
А я по вещему оголодал.
Охолодал по вечному теплу.

А тело начинает подводить
К студёному такому рубежу.
К тому, что глядь-поглядь, и я умру
И окажусь не годен, чтоб воскреснуть

В угодья заливные, Беловодье!
В которых воскресение повсеместно.
Как и весна, которой как бы нет.
Как и рассвет, поскольку всё есть свет.

Какие-то придуманные вещи
Нам подменяют истинную пищу.
Я торопился голод утолять.
Не молод я на зеркало пенять.

Но не беру всё то, что брать нельзя.
И забываю то, что знать противно
Любой душе! Любовью я дышу.
И задыхаюсь, если не взаимно.



























М. К.

Огромна воля тишины,
Где мы с тобой порой слышны.
Кругами по большой воде.
Врагами, если в пустоте.

А в полноте материками,
Между которых океан.

Огромна воля тишины.
Я предложу тебе роман
Почти что пушкинский, в Стихиях.
Слепые люди и глухие,

И не способные прочесть
Мы были бы! Но есть как есть.

Огромна воля тишины.
И в ней возможно приобре'сть.
На ней возможно начертать.
И души можно в ней сплетать

Слиянием тел и их сиянием,
В которое я верить смел.














P. S. Ничто нельзя произнести столь точно, чтобы оно не было ложно истолковано.

Бенедикт Спиноза, нидерландский философ-рационалист и натуралист 1632 - 1677








Немотствует душа, а телеса
Юродствуют: «Если на небеси»,
Как на земле! Никто же на крыле
Не сделает похожим ад на рай,

Помимо человека! Он возможет.

Играй, моя душа, на клавесине.
Повисни, моё тело, на осине.
У Храма Покрова я встречу Годунова.
А ранее встречал я там Ивана.

Так тело отрезвело, но до пьяну

Поёт душа! Я брошу грошик медный
На те весы, где ключ лежит запретный.
И перевесит грош моей души.
Так душу я за други положу.

Запретный ключ я назову победным.

Немотствует душа, а телеса
Юродствуют! Но целый я служу.


























Взгляд из окна.
Такая глубина.

Но не вовне.
Во мне,

Казалось бы!
Грядущие и прошлые гробы

Полны во мне.
Тогда когда в окне

Предъявлено одно лишь Воскрешение!
Все боли победившее давно,

Но все мои гробы настоль важны
Для жизни: Это нота Соль.

А нота Ля -
Как пухом тополя.

А с нотой Си
Тот пух на небеси.




























Радость в моей вселенной.
Я иду из геенны.

Сладость моей вселенной,
Искренняя любовь

Вновь меня собирает
После распада мира.

Кровь потечёт по жилам.
Вновь в мышеловке сыра

Не откажусь отведать.
Снова я обяжусь

В мире страдать и плакать.
Сладкая плоти мякоть

Как бы равна вселенной.
Вновь иду из геенны.































Теряю время. Время - это груды
Любых потерь. Над ними только пламя.
Почти оно невидимо, но пляшет.
-  Теряю время, - это каждый скажет.

Теряю время. Время - это люди
Из самых близких. Имя - человечность,
Которая песочные часы.
И кажется, вот-вот иссякнет вечность.

Потом с землёю небо поменяю,
Часы перевернув моих корпускул.
Я снова соберусь в несчётный мускул.
Теряю время? Этого не знаю.

Догадываюсь лишь, что в этом суть.

Нашёптывает грусть, что не вернусь.
Но путь и смысл иначе полагают.











p. s. Для большинства из нас величайшая опасность состоит не в том, чтобы выбрать слишком высокую цель и потерпеть неудачу, а в том, чтобы наметить цель слишком низкую и достичь ее.

Микеланджело Буонарроти












А цен не уронить на спелое зерно.
И цен не повышать на белое вино.
Давно я в этом мире не бывал.

Кто ростом мал, тот вырастет сполна.
А кто высок, того ждёт глубина.
Давно я в этом мире проживал:

Чуть позже сотворения его!
Когда не искажалось ничего.
И всё ещё достойно совершалось.

Но стоило чуть дальше заглянуть,
И сразу бесконечные труды!
Чтоб смерть моя достала до звезды,

Мне цен не уронить на спелое зерно.
Мне цен не повышать на белое вино.
Теперь всегда эпоха перемен.


































Я вспоминаю, как мы погибали
Годах в девяностых, но словно бы не задавали
Проклятых вопросов: Как будем мы дальше?
Мы лишь выживали в присутствии фальши,

В отсутствии веры, в борениях ложных идей.
Как выжили мы? А спросите людей!
Но молча спросите: Слова не дают здесь ответа,
Как мог доиграться до смерти народ-победитель.

Мы как бы на тверди, но всюду рассыпана Лета.
Ответа мы снова не знаем, но сам отрицаем вопрос:
Мы не проиграли! И я полагаю всерьёз,
Что смерти по прежнему нет, но есть много печали

Вне мудрости многой! Я снова в начале дороги.

Я не в стороне, и как долго продлится печаль:
Века или годы? - решает небесная даль.


















P. S. Моя любовь не соткана из лунного света и роз, а бывает иногда прозаичной, как утро в понедельник.

Винсент Ван Гог









-  Уврачуй и спаси безнадёжных, -
Вот задача из самых несложных
Для луча! Я пылинкою в нём.
Я уже истончаюсь как льдинка,

Не лишаясь ни скорби, ни плоти.

-  Как вы, души, без плоти живёте? -
Вот вопрос для луча среди ночи!
А меж тем луч не рубит с плеча.
Он всего лишь как глобуса ось.

-  Есть ли очи у душ? - я спрошу

Уже днём, когда всё очевидно.
Безобидный такой диалог!
Я совсем истончился как льдинка,
А потом возвратился как слог

Русской речи, в которую мир превратился.





























Труды, труды, труды.
Как много в них воды, а не песка сквозь пальцы.
Но соль земли не может растворяться.

И соль земли не может растеряться,
Просачиваться сквозь и наискось.
Труды, труды, труды - не быть им врозь.

Труды, труды, труды - от альфы до омеги.
Я посреди той гаммы человека.
И соли здесь не быть вчерашним снегом.

Я нота соль - мир в столкновениях воль.
Боль истончается - по миру волны жира
В сталь обращаются влечением эфира.






































А что любовь? Доколе больно ею,
Воскресни вновь на Куликовом поле
Святая Русь! Я неподъёмный груз
Влачу. Я собираюсь. Я молюсь.

Я не готов. Когда мы столь готовы
Бывали? А когда в начале Слово,
Что стало Делом! Я же искушён
И слаб. И золотой мой сон

Я не меняю на святую правду.
А что любовь? Я жду её награды.
Услады жду. А предстоят труды.
Чтоб смерть моя достала до звезды.

Чтоб стала смерть - не смертью, но спасением.

Поскольку нет её. Любовь - не утешение,
А трудное моё житьё-бытьё.











p. s. Нет ничего уродливого, пока оно живое.

Коко Шанель












И нет прекрасного во мне.
Но есть прекрасное вовне.
И падает отвесно свет.
Не пронизая бездну лет,

Но освещая, что известно.

Когда я разомкну круги,
Я загляну не в вышину!
Я лишь открою глубину,
В которой Данте и любовь.

Там много Данте и любви.

И не увидеть мне ни зги,
Пока не выберу одну.
И лишь тогда мне соловьи
Предстанут в подлинной красе,

А не собранием сладких нот.

Я не скажу, что не живёт,
Кто из себя не восходил.
Аки по девичьей косе
И к основанию белых крыл.




























Кто я, чтобы судить.
И всё же я сужу.
Зато готов блудить.
Но скверно я блужу.

Вода сквозь решето,
Но мёртвая с живой.

Какой-то снова бой.
Какой-то снова суд.
А после новый ад.
Потом меня спасут.

Водой сквозь решето
Мне душу поднесут.

А мёртвой ли, живой,
Я буду сам решать.
Живым ли буду жить
Иль требухой сползать.

Во цвете моих лет
Скелет лишь обнажать.




























Непрочный мир.
Кумир мой позолоченный.
Негромкий мир.
В нём нет головоломки,

Что скажут о моей возлюбленной потомки:
Одна из нереид идёт ко дну!

Я вижу глубину,
А её нет.
Я слышу вышину,
Она везде.

Мне не держать возлюбленной в узде.
Но я не вижу здесь моей поломки.

Непрочный мир.
Кумир мой позолоченный.
В нём даже света нет.
Но всё есть свет.
















P. S. Мы живем в эпоху, когда ненужные вещи являются нашей единственной необходимостью.

Оскар Уайльд





По крайней мере, на время
Время подлости вышло.
Время настало доблести,
Честности изначальной.

Сразу всё стало ясно.

Стало быть, не напрасно
Я городил огороды.
Освобождал свободу
От свободы быть подлым.

Это ли не надолго?

Долго ли быть мне гордым
В этой ясности долга,
Даже сейчас не знаю!
Дольше намного жизни

Хата не будет с краю.

Так велики ли сроки?
А не дольше дороги.





























Я живу в оболочке, диогеновой бочке.
Когда выйду вовне, постою в стороне
Александром Великим. Мир представится диким.
Несу в хаос порядок: огород городить

Окультуренных грядок. Между них мне блудить
Своим духом могучим. Словно солнце и тучи.
Я как лучик упал в непроглядно болото.
Чтобы мне неповадно было падать во грязь,

Назову себя князь моего огорода.
Вот и вся мне свобода: огород диогенов.
Назову себе цену, отыщу и осину,
Чтоб повеситься после. Я всегда где-то возле

Лучезарного мира как надломленный луч.

Мир настолько певуч, что я спел это песню.
Взяв простейший мотив, оболочку пронзив.

































Ловушки многие (и многих не избе'г).
Подружки многие (и многих не сбере'г).
Вот таковы дела мои убогие:
У Бога я обычный имяре'к.

Я имя изреку, а вот река
Опять обрушит эти берега.

Слуга я сам себе (другого нет врага).
Пройду я все круги (обычную страду).
Мне некуда и незачем идти.
Наглядные пути все в никуда.

А в запределье не видать ни зги.
Зато такие радость и веселье

Настанут в мире, если бубенцом
С моим печальным хомутом лица
Вдруг прозвенюсь (и весь разоблачусь).
Тяжёлый воз довёз (но - поэтапно).












p. s. Если вы думаете, что сможете - вы сможете, если думаете, что нет - вы правы.

Мао Цзэдун













Я выдумал любовь.
Я вдунул в пустоту живую кровь.

Обычная ловушка бытия,
Где всё определяет моё я.

А дай любви себя определять,
Тогда и претендуй на этот рай.

Но знаю я (опять всё я да я),
Что в ад назад никто не прогонял.

Не говорю я: зелен виноград
В моём раю! Ведь я его срывал.

Не говорю я: пламень не горяч
В моём аду! В ладони плачет камень.

Но дай любви себя определить.
И нечего здесь наперёд судить.





























Окно в большую зиму. Всё помимо
Любого согревания. Ожидание
Огромных холодов. Я не готов.

Или готов. Никто сейчас не скажет.

Окно в большую зиму. Что обяжет
Не подводить итог, но прочертить
Нить горизонта несколько подальше.

Окно не дверь. За дверью есть порог.

Пороги даже можно преступать.
А за окном космической зимы
(мы были там, туда вернёмся мы)

Совсем иная будет благодать.

И мне ли не узнать, что я совсем не здесь.
Но я узнал, что я совсем не там.
Иначе всё. Но я об этом нем.































Всё то, что я могу вообразить,
Лежит в той плоскости, в которой жить
Мне довелось! А то, что наискось
И вверх, и вниз - уже не от меня

Стихиями Огня или Воды.

Всё то, что я могу вообразить,
Как Землю с Воздухом, есть чудо красоты!
Его едва вместить - а надо жить
И выживать. Не утонуть-сгорать,

Скатившись наискось и вверх, и вниз.

Всё то, что я могу вообразить,
Живёт поврозь как части бытия -
И это всё не я, а хрупкости мои!
Всего не охватив, воображаю глупости.

Но знаю я невежество моё.

Житьё-бытьё продолжится. Стихии
Со мной пребудут неразрывным тождеством.















P. S. Вся литература религиозна, так как затрагивает область человеческого духа.

Алексей Варламов

p. p. s. Начало есть более чем половина всего.

Аристотель








Как полюбить? Не полюби никак.
Не проедай овраги в пустоте
Весенней влагой, что на высоте
Не облачком польётся, но грозой.

А я в любовь мою вступлю босой,
И облачко над этим рассмеётся.

Как погубить? Не погуби никак.
Ведь смеху невозможно нагрубить,
Тем самым превратив себя в потеху.
Нить Ариадны брошу я в Аид.

Мир повседневный словно бы загробный
Глубокий катакомбный Лабиринт.

Оттуда что извлечь? Не трогай ничего.
Себе оставь лишь речь, а блики преисподней
Не воплощай в слова. Твоя любовь едва
Здесь не погибла, но жива сегодня.



























Мир, конечно, изменится.
Души многие ленятся.
Суша всё-таки сдвинется.
Опрокинется мир.

Весь накопленный жир
Очень быстро иссякнет.
Светоносный эфир
Переменами пахнет,

Как пыльцою цветка!
Успокоится суша.
А на ней только души.
Будет поступь легка,

Некасаема плоти.
Я бы в эти поверил
Лучезарные сути,
Если б я не любил

Этот мир обречённый.
Но во плоть облачённый
Непрерывной потери...
Где даётся по вере.



























А что осталось? Малость или милость.
И страсть как старость. Юность как смирение
Всё той же страсти к старости и тлению.
Вот так и заблудилось самомнение.

Моё звучание как нота пробудилось.

Моё молчание заново родилось
Как продолжение гаммы - самой-самой
Медовой сотой каждой тишины.
Ей наслаждаюсь? Да, но - снова жажду

Себя не здесь, а где-то у звезды.

Настолько манит сладость высоты.
Но что на самом деле есть со мной?
Я мню себя всё больше неземной
Космическою нотой? Вовсе нет.

Есть свет и тьма. И есть моя работа

Быть полностью живым - не от ума:
Любую пошлость полагая подлостью.







p. s. Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди, и составители их - от единого пастыря.
А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг - конца не будет, и много читать - утомительно для тела.

Книга Екклесиаста или Проповедника














Смерть не оставит чистого листа.
Жизнь не напишет с чистого листа.
Не пустота основа для всего.
И всё определяет чистота.

Точнее, только приближение к ней.
Казалось, никакого здесь нет толка.
Казалось, осквернение сочнее.
И я не понимаю ничего.

Такая малость, это чувство долга
(которого не брал, но с ним рождён).
И сон я золотой вам не навею,
Поскольку я осуществляю веру

(на мою малость приближения к ней).

И чистого листа не отыскалось.
Но всё определяет чистота.





























А кто есть враг? А тот же, кто есть друг.
А кто есть друг? А тот же, кто есть враг.
Всё переменчиво! Но остаются Бог
С Его Святыми и моя Россия.

Всё остальное настигает тлен.

А что любовь? Не более чем боль,
Доколе больно ею: Путь потери
В эпоху перемен лишь укрепляет!
Что толку от обычного ума?

Он лишь себя доступно объясняет.

А мир суть не доступен Князю Мира.
И я суть не доступен Князю Мира.
Мои ладони лиру вознесут.
Я даже сотворю себе кумира.

Потом его же приведу на суд.

Что толку от обычного ума?
Ведь я не здесь, а он и ныне тут.






























Буквально всё. Подробно. Ощутимо.
Банально я не знал, что я был счастлив,
Своей чистейшей гаммы не исполнив.
Помимо ноты си на небеси,

При этом не уйдя совсем в немоту.
Оставшись здесь. Подробно. Ощутимо.
Движениями пластического мима
Не мысли я, но лицевые мышцы

Вдруг произвёл в божественный глагол,
Подобное подобным исцеляя.
Почти шагая по ступеням гаммы.
Почти что забывая ноту до.

Словно роса под солнцем высыхая.
Но плоти с нотой си не покидая.
Теперь я словно служащий на почте.
Приём и отправление, и доставка.

Не так Сальери Моцарта травил.
Не так Иуда целовал Христа.
Но где-то рядом. Счастье как награда,
Что эта отвергала «высота».













P. S. Если даже мне удастся в жизни поднять голову чуть повыше, я всё равно буду делать то же самое - пить с первым встречным и тут же его писать.

Винсент Ван Гог











Неправильно я жил. Неправильно я выжил.
Неправильно любил. Любовь свою я вижу
Настолько не моей, насколько сам не свой.
Насколько было сладко или горько,

Настолько не дружил я с головой.
Любовь моя в канве миропорядка
Ничуть не возражала голове:
Какой мне путь избрать, какую суть

Считать своей, какую не своей.
Любовь моя ничуть не иссякала.
Всей плотию моею претворяла,
Как я любил. Как я себя губил.

Неправильно я жил. Неправильно я выжил.

Не только лишь во мне есть то, что меня выше.
Порою вижу всё. Порой опять не вижу.































Всё сказано давно, и состоялась жизнь.
И в этом состоянии продолжалась.
Оказывалась более огромной.

Я безусловно всё ещё живу
Не полностью, а только начинаюсь.

Мир оказался не бездонной пропастью.
Не полостью, в которой воздух есть.
Нигде я здесь душой не задыхаюсь.

Со всеми происходит это чудо,
Остались в нас достоинство и честь.

Когда всё сказано, и состоялась жизнь.
И вдруг её огромность открывалась,
Избавив меня участи Иуды.





























Попробуй выжать у дождя слезу.
И сразу же получишь не грозу,
А камень, что в ладонь! Попробуй выжить
В пустыне возле света и добра.

Мир начинался с самого утра.
Кумир в нём пробуждался прямо с ночи.
Что очи мои видят, зуб неймёт.
В пустыне возле света и добра

Я только лишь подробный пешеход.
Пустыня состоит из многоточий,
А дождь напоминает Сад Камней.
Не думай, это всё-таки не ад.

И я здесь не в собрании теней.

Прекрасно всё, что суще во плоти.
Напрасно всё, не райские здесь кущи.














p. s. Художник должен начинать каждый холст с черных оттенков, потому что все вещи в природе тёмные, кроме тех, которые освещаются светом.

Леонардо да Винчи










Не надо лгать.
Всего лишь.
Нет, шалишь!
Какая тишь настанет в мироздании.

Все знания обесценятся людей.
Все здания социальных институтов.

Не надо лгать.
Всего лишь.
Не минуту,
А лишь мгновение своего рождения.

И тишина заменит первый крик.
Мне кажется, такая глубина

Присутствует во лжи лишь потому:
Из страха, что её я не приму.
И стану с истиной один я на один.
И в мире не останется глубин.


































Выдохи или вдохи:
Я вдыхаю эпоху.
Я выдыхаю эпоху.
Где моя хота с краю?

Только ума палата.
Только телом богатый.
Только душою нищий.
Где моя хата с краю?

Только мои пределы.
Голод мой или пища:
Я вдыхаю эпоху.
Я выдыхаю эпоху.

Только ли это знаю?
Старый я или молод,
Молот и наковальня
Выкуют из скомороха

Дар моего незнания.
Дар моего смирения.
Я бесконечно мал.
Я всего умножение.



























Я ничего не знаю о любви.
Я только о любви предполагаю.
Все бескорыстие её и всю её корысть.
Что знает о любви осенний лист?

Когда сорвётся, много постигает.

Любовь зовётся и сама придёт.
Любовь даётся, только взять нельзя.
Сума или тюрьма - и в них любовь
С реальностью настолько расстаётся,

Насколько не смиряется с фатальностью.

И всё же потеряет себя в ней.
А после я спускаюсь в мир теней
За каждой Эвридикой из Аида.
Но оглянусь. Не оглянуться дико.



















P. S. Ни принцы, ни папы не заставят Леонардо делать то, что находит он скучным или недостаточно прекрасным.

Леонардо да Винчи



Меня не надо возвращать -
Меня терять не надо было.

Наталья Ямницкая


-  Меня не надо возвращать.
Меня терять не надо было, -
Сказал мне мой СССР.
Но я не умер от стыда.

-  Меня не надо обещать.
Но упрощать меня не надо, -
Сказала мне моя любовь.
А что Огонь или Вода,

Земля и Воздух промолчать
При этом вовсе не могли -
Они мои Стихии Света!
Моя вселенная звучать

Не может без СССР.

-  Меня не надо возвещать, -
Сказал весь мир! Но я посмел.




























deus ex  machina

Человек-palimpsest, я твой нынешний текст.
Я свой ад изложу на тебе: К своему рубежу
Подвожу! Укажу по-над гранью любви или смерти:
Тверди нет под ногами, лишь иллюзия тверди.

А по смерти возможно ступать сапогами-богами.

Deus ex (первый шаг) - как иллюзия мне вылепляет детали!
Deus ex (второй шаг) - как потом излагает деталям скрижали.
Я потом разобью их на осколки корпускул - не потом и кровью.
На язык соловья переводится мускул - одною любовью.

Вот такой миг любви нанесу на тебя, человек-palimpsest.

Я овраг, что проеден моею любовью в граните.
Всё, что меньше любви - не любовь! Небожитель
Мог сказать во всезнании: Всё, что меньше любви - не любовь.
Личный ад любования, а совсем не небесная новь.




































Нет никаких преград (но зелен виноград),
Чтоб я любовь постиг (стал в ней уверен).
Нет никаких преград увидеть свет,
Взглянув из тьмы - которая есть мы.

Из ада в рай взглянуть (и в свете утонуть)
Нет никаких преград (не избежать утрат).
Согласен я: Вот так, со стороны,
Что Богу мы видны, да не нужны -

Могло казаться бы (и всё-таки не так)
Я согласился бы (но я себе не враг).
Признаюсь: От любви сам отдаляюсь,
Поскольку ежечасно умаляюсь:

Вот эта часть пригодна! Эта нет!

Вот это - сласть! А эти тьма и свет
Порой горчат (в них можно запропасть).










p. s. Полюбить можно лишь то, что знаешь.

Леонардо да Винчи














Я выпью море-amore.
Я выпью вытянусь к небу
И выпью всю эту небыль
Сквозь клюв и тонкую шею.

Но я ничего не знаю.
Если посмею даже.

Я выпью море-amore.
Я выпью все капли сажи
На этом пламенном солнце.
И не разобью сердце.

По этому морю плавание
Моему кораблю

Выдастся очень кратким.
Дальше немного жизни.
Дольше намного смерти.
Вот он я, у порога.
































Я невнимательно люблю.
Но белый свет не оскорблю.

И я тебя не оскорблю.
Поскольку я тебя люблю.

Я невнимательно люблю.
Не зажигателен я к свету.

Не разглядел я всю планету,
Что выдвигается из тени.

Я невнимательно люблю.
За мной любовь всех поколений,

А я хочу любви одной!
Весьма земной и исключительной,

Но настоящей и моей.
Звенящей и неукоснительной.































Кармическая спесь! Живу в предначертании.
Заметной глыбою во своде мироздания.
А что воробушек склюёт вдруг глыбу ту,
Так это побуждение к труду:

Чтобы не просто так объём заполнить.

Кармическая спесь! Я расхожусь как волны
По своду! Коль воробушек склюёт
Ту половину глобуса, где водит антипод
Вниз головой мои перерождения.

Но эти хороводы принуждения

Я вытанцую сам! Мёд-пиво по усам
Весов судебных! После на засов
Закрою право избежать любви.
Кармическая спесь в моей крови.

















P. S. Надо судить человека, прежде чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят.

Марк Туллий Цицерон











Многое сбы'лось, после забылось.
Глиной слепилось и обожглось.
После разбилось и растерялось.
Стало жить врозь.

Милость во мне задержалась.

Старость как страсть и корысть,
Ежели падаю вниз.
Если взлетаю наверх,
Старость как страсть и успех.

Сам я всегда посреди.

Ведь не бывает со мной,
Чтобы я весь неземной.
Или совсем во плоти.
Или я более нем,

Нежели можно сказать.

Многое сбы'лось настать.
Быть мне живым полюбилось.


























Напевный слог не может злободневным.
Но чтобы добродневным только мог,
Иду я далее: Ищу добра в ночи!
А утро с вечером как мотыльки свечи.

Обжегшись, затушил я фитилёк.

Напевный слог не может, но я мог.
На злобу дня есть песни у меня.
В противовес добру: Я только днём умру.
Нет в смерти ночи, ибо многоочия

Следят за тем, кем покидаю плоть.

Душа не старая, но и не молодая:
Как воздух на просвет! А был бы я лишь плод
Уродливой души, я призывал бы тьму.
И никому не напевал воочию.































Не знаю, как сказать.
Любовь назад забрать.
Свой взгляд догнать и повернуть обратно.

Не знаю, как сказать.
Любовь ведь безоглядна.
И пусть оглянется хоть кто-нибудь,

Только не я сейчас!
Когда-нибудь потом за мною глаз да глаз.
За мною слух да слух как тополиный пух.

Пока же взглядом заглянул вперёд.
Пока же слухом услыхал вперёд.
Превыше всех природ и воздухом, и духом.

















p. s. У кого есть Зачем жить, сумеет выдержать почти любое Как.

Фридрих Ницше















Не следует наследство расточать.
К величию единственное средство -
Обличие народа моего!
И птичии голоса на небесах.

Дыши, душа, на полных парусах.

Не следует наследство расточать.
Но днище обросло и тянет вниз.
Моя любовь к родному пепелищу
Капризно отторгает благодать.

Всё жаждет благ земных, а что мне с них?

А где-то меж небесным и земным
Природа столь чудесна и духовна!
Я не растрачу то, чем я храним.
Ведь это глупо, даже не греховно.
































Не думал о финале? Еле-еле
Душа продолжит в теле прибывать.
За пядью-пядь раздвинет горизонты.
И в сотах соберётся словно мёд.

Потом на сотни лет перехлестнёт.

Не в этом ли финал? Не удержать
Ни детских голосов из подворотни,
Ни тонкости тоннеля в небеса.
Я в плоскости закончил пребывание.

Ведь даже тень гвоздями прибивал

К фанерному листу! Едва ли стерпит.
Не в этом ли финал? Я вижу степи.
Пыль от копыт И луч, что на просвет,
Вдруг всадника пронзит на сотни лет.




















P. S. Начинай уже сейчас жить той жизнью, какой ты хотел бы видеть её в конце.

Марк Аврелий












Миг бесконечен по другому.
Сначала очень ограничен.
Потом огранен как алмаз.
Я первый раз такое вижу.

Когда идут дожди по крышам,
Сияют крыши каждый раз.
Но бесконечно по другому,
Хотя и очень быстротечно.

Я первый раз такое вижу.
Но каждый раз не рад такому.
Миг бесконечен по другому.
Поскольку зелен виноград,

Мой алфавит косноязычен.

Звук прилипает к языку,
Не становясь намного выше.





























Согрешил и покаялся.
Поспешил и намаялся.

Насмешил и расплакался.
Всё равно совершил.

Даже помыслом, ежели
Ни к чему не ведёт.

Это, братцы, живот.
Это жизнь, она не'жила,

Потом мышцы свело.
Мне сегодня светло.

Вчера было тепло.
Вот добро или зло.


































А выбора просто нет.
Ты либо видишь свет.
Либо его не видишь.

И дальше выбора нет.
Либо идёшь на свет.
Либо лишь ненавидишь.

Как ты здесь проживал,
Это всем всё равно.
Важен лишь результат.

Я давно не решал.
Сторону не выбирал.
Выжил, как и должно.

Взглядом из тьмы на свет.
Не считая утрат.
Выбора просто нет.












p. s. Есть время работать, и есть время любить. Никакого другого времени не остаётся.

Коко Шанель
















С людьми всё сложно и вполне безбожно.
Следи, как впереди и позади,
Вверху или внизу такой же ты
Вновь оскверняет чудо красоты.

И если бы не малая любовь...
Казалось бы, она вот-вот помилует.

Во мне она не более меня.
В тебе она не более тебя.
В огне она не более огня.
В судьбе она не больше твоей воли.

Слепые губы, их гончарный лепет
Всем лазарям вдруг отворят гробы.

И вера, что не больше моей веры,
Примером будет! Или все забудут,
Как только минет жизнь очередная.
Мы не в раю, но ты желаешь рая.



























Скажите мне (а лучше промолчите),
Что небожитель я (лишённый крыл).
Однажды я любовь свою забыл,
И вот теперь я посторонний зритель.

Обыденное знание без чувств.

Невиданные зрелища (даны).
Невиданные игрища (возможны).
Я вижу воплощения искусств
Во плоть и кровь! Но где моя любовь?

Вот так я обернулся мелкий бес.

(я обманулся) Я остался без
Эдема на земле (но всё живу упрямо).
И выпал век как снег. Звучит простая гамма.
От альфы до омеги человек.





















P. S. Хорошо любить многие вещи, потому что в этом заключается истинная сила, и тот, кто любит много, много делает и может многое сделать, а то, что делается в любви, хорошо сделано.

Винсент Ван Гог










Куда б ни шёл, всегда пришёл сюда.
А здесь вода и хлеб, земля и воля.
Тогда я на просторе загулял.
И всё своё едва не потерял.

И на небесном не предстал соборе
Не только прошлых - будущих святых.

И ветер стих, и стали города -
Не города, а грады на холме.
Я отыскал их в нищенской суме.
Я их терял в тюрьме или чертогах.

Куда б ни шёл, везде одна дорога.
Куда б ни умер, снова воскресал.

Когда б ни шёл, всегда пришёл сюда,
Где грады на холме - ещё одна гордыня.
Смирившая себя родная мне святыня,
В которой воскресение как страда.





























С небесных век нам выпал век.
Зрачки упёрлись в человека:
Каков я? Внутренне здоров,
Иль даже внешне я калека.

С небесных век нам выпал век.

Какие брошены крючки,
Чтоб рыб от ранних христиан
Извлечь на данную поверхность?
Чтоб контур снова обрести

И очертить его точнее.

Доколе всем цветам цвести,
Доколе всем плодам сочнее,
Сейчас своей решаю волей.
Лишь подлинность приемлет вечность.












p. s. В жизни всегда полезно выглядеть немножко дураком: мне ведь нужно выиграть время, чтобы учиться.

Винсент Ван Гог













Ночь посреди Леты.
День посреди Леты.
Я не приму совета.
Не превращаюсь в тень.

И не забуду жизни.
Ибо жива отчизна.
И не забуду смерти.
Ибо душа на тверди,

А не плывёт во тьму
Прямо ко глотке ада!
Хоть и видит её.
Ночь посреди Леты.

День посреди Леты.
Это счастье моё,
Что выживать мне надо.
Жизни не забывать.
































Неправильно дано определить,
Чтоб исправлять потом такую нить
Любимой Ариадны в Лабиринте.

А всё зачем? Чтоб выбрал я сякую.

Неправильно даётся жизнь прожить.
Любой здесь надо мною рассмеётся,
Расплачется и сразу узнаётся.

А всё зачем? Чтоб выбрал я, что гоже.

А то, что гаже, тоже узнавал
Себя в любом, кто жизнью проживал.
Кто смертью умирал и воскресал.























P. S. Успеха часто добиваются те, кто не подозревает о неизбежности поражения.

Коко Шанель












Я повторяю жизнь не собственно чужую,
А дарственно свою лекарственно врачую.
Чтоб царственно себя вести потом
В самом себе! И слово на губе

Произносилось даром, не трудом.

И смерть я повторю не собственно чужую,
А дарственно свою лекарственно врачую.
Чтоб твердь во мне была, но во главу угла
Не ставила ни плах, ни топора,

Ни прочих при рождении рубах.

Не повторю я так же самомнения
О том, что жизнь и смерть лишь инструмент.
Что я ни жив, ни мёртв, а более высок,
Чем суетный момент. Душа не между строк.

















P. S. Всё на этом свете относительно. Есть люди, которых развратит даже детская литература, которые с (особенным удовольствием прочитывают в псалтыри и притчах Соломоновых пикантные местечки.) Есть же и такие, которые чем больше знакомятся с житейской грязью, тем становятся чище. (Публицисты, юристы и врачи, посвященные во все тайны человеческого греха, не известны за безнравственных.)

Антон Павлович Чехов








А молодое тело захотело
Другого тела, столь же молодого.
И вот совокупление золотое,
Слияние душ в сплетениях наших тел.

И души оказались не у дел
Совсем земных, а сразу же к небесным.
А молодое тело захотело,
Чтоб стало нам в совокуплениях тесно.

И перестало глиняным быть тестом.
И обожглось, а после раскололось.
И я осколок твой, я только голос,
Что может о любви провозгласить.

А молодое тело захотело,
Чтоб старость перестала ей мешать.
Чтоб страсть не означала в бездну пасть.
Я в небесах, доселе неизвестных.





























Не оскотиться как? Сизифов камень
Скати'тся, примиряя всё на свете.
Овраг проестся в плодородной плоти.
Не оскати'ться как? Никак, по сути.

Но в скотстве невозможно воплотиться
Прекрасному во мне, что вопреки напрасному,

Которое вовне! Напрасно - это всё.
И в горе - всё. Но всё - мне не с руки.
Кто я такой перечить всему свету?
Всему и вся? Я краткий этот миг

И крошечный мой мир влачу на гору
С простейшим основанием: Так хочу.































на Донбассе происходят события библейского масштаба

Бог ведёт, а мы идём.
Если бы дождём свинцовым ограничился наш путь:
Между каплями взглянуть, углядеть дорогу к Храму...
Самым-самым всеблагим - потерять Ершалаим!

Бог ведёт, а мы идём.

Вот я стану самым-самым
Вот я к Храму подхожу, позабыв былые смерти.
И не пустит Храм меня - я останусь здесь, на тверди.
Краем глаза заглянув, всё в себе перевернув.

Бог ведёт, а мы идём.

После стольких злых побед
От ворот мне поворот - делать добрые победы!
Словно бы дождём свинцовым просыпалась эта Лета.
А Россия просыпалась - в nova vita, миром новым.
































Погибшие за слово о любви
Не знают, что погибли за полслова,
За четверть, за осьмушечку всего!
Но знают, что не знают ничего.

Спасённые за слово о любви,
Не знают, что воскресли за полслова,
За четверть, за осьмушечку всего!
Но знают, что не знают ничего.

Не я - основа злого бытия.
Но я - спасение бытия добра.
И потому хоть четверть, хоть осьмушку
Приму в себя и сберегу в крови

Меж кровяных телец и серебра.

Не удержать мне золотой венец.
Солёным серебром вкусна моя краюшка.














p. s. Смешно это: собственной порочности не избегать, хоть это и возможно, а чужой избегать, что никак не возможно.

Марк Аврелий












Насколько всё прекрасное бессмысленно,
Настолько всё напрасное осмысленно!
А так же всё ужасное двусмысленно.
Я всё перечеркну, войду ни с чем.

Я стану у простора на виду.

Ни о кого не упираю взора.
Мне не с кем эти смыслы обсуждать.
Единственная, в общем, благодать,
Что я в любви не избежал позора,

А так же торжества и волшебства.

И как бы не болела голова
От стольких мнений о самом себе...
Я слово произнёс, простор принёс
На собственной губе, не потревожив звёзд.


































И вновь подвигнуты пласты небес.
И каждый бес с вершины, что достиг,
На миг увидел следующий мир.
И сам кумиром стал, а после пьедестал

Распался! Я спрошу: А с кем же я остался?

И вновь подвинуты пласты небес.
И каждый бес в низине, куда пал,
Из глины снова лепит пьедестал.
В гордыне прошлый повторяет лепет.

А новый где? Душа и плоть - едины?

Но здесь вопросов нет, а сразу есть ответы:
Достоинство и честь! Лишь в них немного света.
И предстоит осмыслить бездну Леты.
И много Бога. Далее - Бог весть.




















P. S. Тебе кажется, что на земле много зла, но если бы ты смог увидеть замысел провидения, то бы понял, что зла нет нигде.

Аниций Малий Торкват Северин Боэций, философ, теолог, поэт, музыкант, математик, переводчик, знаток греческой литературы, политик и дипломат, один из самых образованных людей своего времени (да и последующих 3-4 веков тоже, во всяком случае, в Европе)













но мистический опыт
не спасает от одиночества

Идущему за мной что передать?
Как мною обладает благодать.
Как я не обладаю благодатью.

Играю ли на лире Аполлона.
Размахиваю флейтою Сатира.
Ничто моё не обозначит мира.

Идущему за мной что передать?
Что взять у предыдущего меня
Или тебя, или кого ещё?

Священно одиночество! Плющом
Цепляться по едва заметной глазу
Сизифовой скале и не сорваться сразу.


























Достигнуты пределы бытия.
И что теперь с тобой, любовь моя?

Какой ты новый бой вообразишь.
Какие ты штандарты водрузишь,

Когда ты от пределов отойдёшь...
Я знаю, что во благо эта ложь.

В тебе есть беспримерная отвага.
А мне всё воплощать во плоть и кровь.

Достигнуты пределы бытия.
И что теперь с тобой, моя любовь?

Придётся мне бессмертие загадать.
Я не могу тебя во мне предать.
































Пойду по свету, но не в эту,
А только в ту от света красоту,
В которой отсвет твой! В которой отсвет мой.
И нет вопросов, есть один ответ:

От света мы, поскольку всё есть свет.

Ну и куда тогда иду по свету -
И в том вопроса нет! Геенна за кормой.
Свет расступался чтоб, потом смыкался.
Чтоб я не знал и не желал узнать,

Чем полусвет от света отличался.

Черты чем начертать, и красоту
Твою чем оттенять - и за версту
Пенять себе, что не достиг её!
В какой-то миг моё и не моё

Теряется, становится одним.

Пойду туда, где буду нелюдим
Или любим - решать о том двоим.



























Кто любит суету и ищет ложь,
И судит тех, кто эту ложь погубит,
Достигнет тот всего и ничего...
Вот я стою на Чёртовом мосту.

Я вовсе не суворовский солдат.

Кто любит суету и ищет ложь,
Не ступит ни вперёд и ни назад,
Но и стоять не сможет на мосту...
Стопами попирая пустоту,

Я знаю, этот мир непобедим.

Что ж мне теперь, вопросы задавать?
Или уметь молчать, кем я храним за краем.















p. s. Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни.

Марк Аврелий