Пожалуйста, не стреляйте

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ СТРЕЛЯЙТЕ
(этот текст написан в заметках около года назад какой-то прошлой версией меня, всё давно изменилось, но почему-то спустя время всё-таки захотелось поделиться)

Почему-то на днях мне вспомнился вопрос, заданный одноклассницей пять лет назад:
–А ты не боишься писать стихи? Они же такие открытые и искренние. Как пузико у котёнка.
Тогда я ответила чистосердечное «нет». Потому что, хоть мои трагично-любовные стихи были весьма сомнительными, никто не ставил их под сомнение. Не писал «это подростковые бредни», «займись делом», «заведи корову». Ведь все понимают: любовь. С любовью, стоит признать, люди обходятся деликатнее, чем со всем остальным.

С текстами о вере ситуация стала напряжённее. Например, недавно мне прилетело сообщение о том, что я впала в ересь. Почему? Потому что читаю протестантских авторов, разумеется. Нагружаю вас этой информацией исключительно потому, что автор сообщения грозился уведомить всех вас о моей греховности в личных сообщениях. Облегчу его работу (всё-таки, вас здесь не мало) и сообщу вам о своей греховности сама.

Но никогда я не была такой уязвимой и беспомощной, как в материнстве. Сейчас я категорически не хочу разговаривать, а тем более писать о своём опыте. Мне буквально страшно упоминать в разговорах что-либо связанное с ребёнком, потому что в собеседнике мгновенно включается режим опытного советчика.
– Я не выспалась…
– А как вы спите, а как ты кормишь, а что поёшь? Ну, а чего ты хотела, всё неправильно. Вот ссылки на консультантов, психологов и трёхсотстраничные книги Как это не нужно, что значит просто поделилась? Ты что, смакуешь свои страдания? А это у тебя ещё второго-пятого-десятого ребёнка нет, вот тогда будет ещё сложнее.

Люди часто разбрасываются словами, не особенно заботясь о том, что именно они бросают: воздушный шарик в небо или пулю в сердце ближнего. Когда-то я тоже была остроязычным подростоком, потому знаю, что для метких выстрелов требуется гораздо меньше остроумия, чем может показаться... Но в какой-то момент я приняла решение: не хочу стрелять. С тех пор вся моя жизнь – это мучителный и прекрасный подбор слов.

Я долго думаю над каждой прилетевшей в мой адрес пулей. Задумчиво рассматриваю её резьбу. Пытаюсь придумать контекст, в котором пуля может превратиться в дружеский снежок. Уверенная в доброжелательности стрелявшего, я не знаю, кого винить в текущих из раны слезах.

И, конечно, я знаю, что в ответ на этот текст тоже можно выпустить несколько пуль с гравировкой «не умеете принимать критику, не выкладывайте тексты в интернет». Это будет справедливо. Но всё-таки в глубине души я, как и все, надеюсь не на справедливость, а на любовь.

Поэтому я со смирением и робкой надеждой на понимание признаю: «Я уязвима. Особенно в материнстве. Пожалуйста, не стреляйте».