Наперекор здравому смыслу

   Человек, по сравнению с другими представителями животного мира, обладает достаточно скромными возможностями. Он не способен переносить тяжести, как муравей, бегать, как страус или гепард, плавать, как дельфин. Про способность летать я вообще промолчу. Нет, конечно, некоторые представители рода человеческого долго и упорно прилагают усилия с целью повысить свои возможности и, даже, добиваются определенных результатов. Но результаты эти, скажем прямо, не особо впечатляют. Ну, что тут сногсшибательного, когда ты научился пробегать стометровку не за двенадцать секунд, а за десять, или поднимать штангу весом не в сто килограммов, а в сто двадцать? К тому же, попадаются же люди, способные без всяких тренировок проделывать это. Редко, но попадаются! Это объясняется генетическими особенностями отдельных индивидуумов.
   Однако существуют задокументированные случаи, когда люди в стрессовых ситуациях совершали, невозможные, на первый взгляд, поступки. Так, известен случай, когда машина сорвалась с домкрата и придавила находившегося под ней ребенка, после чего, его мать, бросившаяся на помощь, с видимой легкость подняла машину и вытащила из-под неё малыша. В Санкт-Петербурге двухлетний ребенок выпал из окна седьмого этажа, в этот момент его мать успела выпрыгнуть следом, одной рукой схватив малыша, а средним и указательным пальцем другой руки сумев ухватиться за кирпич карниза. Когда подоспели спасатели они с большим трудом сумели разжать эту мертвую хватку.
   Можно долго перечислять примеры людских поступков, противоречащих здравому смыслу. Я оспаривать их не собираюсь: ну было – и было, хотя и, верится с трудом. Вернее, верилось с трудом, пока я не стал свидетелем одного такого случая.
   Лейтенант Евгений Хотенко был обычным «двухгодичником», то есть, выпускником института с военной кафедрой, призванным на два года в Армию в качестве офицера. Не стану рассуждать о пользе «двухгодичников», попадались и весьма достойные офицеры. Но, вот про Женю такое сказать было трудно. Это был абсолютно гражданский человек, на которого надели лейтенантские погоны либо по недоразумению, либо с целью опорочить институт «двухгодичников». Помимо всего прочего, он был близорук и обладал неспортивной, качающейся походкой, совершенно не предназначенной к ускоренному передвижению. За что от подмечающих буквально всё наших солдатиков этот рейнджер был награждён  сценическим псевдонимом «Клён ты мой опавший».
   Женя исполнял обязанности начальника небольшой радиолокационной станции, вёл скромный, однообразный образ жизни и считал дни до своего «дембеля». Никакого намёка на романтику в этом образе жизни не было. Ну, пройдётся Женя в более или менее безветренную погоду триста метров от жилого комплекса до станции, ну, поболтает с сержантом, который и без Жени успешно справлялся с обязанностями начальника станции, о долгожданной «гражданке», ну, постоит на краю сопки, устремив взгляд близоруких глаз в сторону материка, вздохнёт и поплетётся обратно, к жилому комплексу. Тоска!
   Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. В один солнечный, безветренный апрельский день, когда, даже, самый инфантильный организм начинает взбрыкивать и желать чего-то самого из ряда вон выходящего, Женя двинулся по хорошо знакомому ему маршруту на станцию. Однако на станцию не зашёл (хотя, на станции проводились регламентные работы, по коей причине там находился и я, поскольку, был зампотехом роты), а встав на краю сопки, предался чему-то возвышенному, а, может быть, и приятному.
   Надо сказать, что сопка наша была высотой триста пятьдесят метров, имела крутой спуск к самой лагуне, где летом в большом количестве плавали различные утки, а, в остальное время года, был абсолютно гладкий, прозрачный лёд. Мы частенько спускались вниз за разными надобностями и, надо сказать, подъём наверх был не самым приятным занятием. Даже летом он занимал минут двадцать-тридцать, и, если бы не безрассудная молодость, я бы так и провёл весь срок службы наверху сопки.
   Так вот. Женя, постояв некоторое время и помедитировав, обратил внимание на достаточно хорошо укатанный склон. Очевидно, бойцы, пользуясь тем, что солнышко уже светило почти круглые сутки, начальство своими посещениями свободного времени практически не ограничивало, устроили: слалом – не слалом, но почти полукилометровый санный спуск, хотя и без саней. Как там у Маяковского?
   «Можно убедиться, что Земля поката, –
   Сядь на собственные ягодицы и катись!»
   И Женя, неожиданно даже для самого себя, сел и покатился. И окружающий мир перестал существовать в своём привычном тоскливом виде. Душу охватило какое-то детское, незабываемое чувство, как будто ты – центр Вселенной, а все, что вокруг, существует только для исполнения твоих желаний и поддержания удовольствия. Но спуск, каким бы он ни был длинным, к сожалению, заканчивается. Женя вздохнул и приступил к исполнению неприятной части поговорки «Любишь кататься, люби и саночки возить».
   Мне уже сообщили, чем  занимается начальник станции вместо регламентов, но я счёл возможным Женю не беспокоить: пусть раскрасит свои серые будни хоть чем-то неординарным.
   Не прошло и сорока минут, как Женя уже стоял на исходной точке своих приключений. Подъём был не из лёгких, но спуск стоил того! И Жене, без особых колебаний, снова ринулся вниз. Очередной спуск уже не был таким непредсказуемым, Женя, даже, мог фиксировать: что происходит вокруг. В частности, он заметил, несущийся следом за ним, ком снежной пыли.
   «Ага! – торжествующе прокричал про себя Женя, очевидно, предположив, что внутри кома находится кто-то из его подчиненных, – Ну, внизу ты у меня получишь! Будешь знать, как отлынивать от регламентов!» 
   Но педагогический Женин порыв остался невостребованным. Вторым, скатывающимся с горки, оказался белый медведь. Немая сцена продолжалась недолго. Оба участника случайной встречи рванули в противоположные стороны с такой скоростью, что Женя был на вершине сопки уже минуты через две, а медведь за это же время отбежал метров на пятьсот по льду моря. По стечению обстоятельств, мы (это я и весь расчёт станции) имели удовольствие наблюдать за этим незабываемым зрелищем. Почему побежал Женя – более или менее понятно: во-первых, он хотел поскорее приступить к регламентам, а, во-вторых, по своей природе он был несколько необщителен. Медведи же не любят человеческого запаха и стараются побыстрее удалиться от его источника. А запах, по-видимому, был!